Но Тому все-таки удалось высвободиться, и он, вскочив на ноги, бросился бежать. Внезапно путь ему преградила коричневая голова, торчавшая на костлявых плечах, а другие крошечные головы со злобными глазами — десять, двенадцать... Господи, двадцать, двадцать как минимум — поднимались из земли вокруг него! Беглец резко остановился и сменил направление, поскольку почти сразу еще одна тварь поднялась перед ним, уголки ее рта почти траурно опускались вниз, зубы торчали, как иголки, а зловещее выражение на жуткой морде не оставляло сомнений в ее недобрых намерениях.
Пока он колебался, огоньки атаковали его, пикируя и налетая, стремительно перерезая ему путь, жаля лицо и поднятые руки, пронзительное жужжание, казалось, врезалось в голову, сбивая его с толку и увеличивая панику. Он бросился в другом направлении, в этот раз перепрыгнув через очередную тварь, чьи костлявые лапы и когти уже тянулись, чтобы схватить его, в то время как ее крохотное тельце даже еще не успело выкарабкаться на поверхность. Том мчался и мчался, не оглядываясь, не замечая, что хромота внезапно куда-то делась, не разбирая дороги, безумно напуганный этим кошмаром.
Теперь перед собой и вокруг Киндред замечал такие вещи, которые не только никогда не попадались ему в любимом лесу, но которые он даже не мог себе представить.
Переплетение заостренных сучьев и извивавшихся веток предстало призрачным клубком конечностей, тел, лиц со злобными глазами. Старый дуб, так любимый им в детстве, сейчас казался зловещим. Его гигантские ветви изогнулись в попытке дотянуться до него, схватить и сжать в жестоком объятии. Лица, которые он не раз пытался рассмотреть в изгибах и наростах ствола, ныне действительно были там: их черты проявились, уста беззвучно звали, глаза, слепые от прикрывавшей их морщинистой коры, как-то умудрялись видеть его.
Крохотные фигурки, сидевшие на траве вдоль его пути, повернули свои кукольные головки, наблюдая за беглецом, но он даже не ответил им взглядом, поскольку был слишком сосредоточен на дороге. Он лишь поймал выражение узких лиц со слишком широкими ртами, длинными заостренными ушами, походившими на крылья, уродливыми носами, которые выглядели слишком большими или слишком маленькими, иногда их не было вовсе, только щелочки вместо ноздрей; бледная плоть отсвечивала тускло-зеленым, а у некоторых даже голубым. Они выглядели такими пугающими, что Тому хватало беглого взгляда, чтобы не замедлить шаг, задерживаясь в этом месте, некогда столь чудесном.
Пошатываясь, молодой человек брел прочь, иногда спотыкаясь о выбоины в земле или корни деревьев; он тащился по тропинке или перебирался через упавшие ветки, причем спустя некоторое время возникло бредовое ощущение, что все они преднамеренно пытаются зацепить его. Не сказались ли последствия удара на его мозге гораздо серьезнее, чем предполагалось, не привело ли повреждение к изменениям, вызывавшим подобные галлюцинации? Возможно, это все из-за таблеток, которыми его пичкали после удара? Или он просто сошел с ума?..
Том пытался сосредоточиться на еле заметной тропинке, игнорируя таинственное движение в подлеске по обе стороны от нее, а также шепот и хихиканье, которые, казалось, преследовали его, — раз уж он решил пренебречь собственными наболевшими вопросами. Не имело значения, даже если все происходящее было иллюзией: страх он испытывал подлинный. И именно поэтому казалось отчаянно необходимым вернуться в Малый Брейкен, где он всегда был в безопасности, куда, как обещала Бетан, никогда не проберется никакое зло...
Но путь домой представлялся долгим, ужасающе долгим. А он уже почти лишился сил.
Едва Киндред оказался под деревом с низко нависавшими ветвями, что-то вцепилось ему в волосы. Он коротко вскрикнул, когда из корней вылезли жесткие пальцы, а затем не удержался от нового вопля, как только вырвался и захромал прочь, уверенный, что с него снят скальп. Дыхание затруднилось, возбуждение сбивало его ритм. Взгляд назад не прояснил положение, пришлось оглянуться еще раз, и, несмотря на безумный ужас, гнавший беглеца вперед, Том сумел разглядеть, что погоня отстала — тропинка позади была пуста.
Это позволило ему сойти с дороги. Молодой человек из последних сил вломился в подлесок и почти рухнул на толстый ствол вяза, зацепив какой-то выступ; плечи вздымались, когда он жадно глотал воздух. Что-то промелькнуло возле его опущенного лица, он услышал пронзительное жужжание, отличавшееся от предыдущего, и другая крохотная летающая тварь — впрочем, это вполне могла быть та же самая — скользнула по его щеке. Неожиданно их стало гораздо больше — не одна и не две, — появился целый рой, и Том быстро понял, что это не те создания, которые преследовали его возле озера, эти были гораздо менее экзотичными и, конечно, не являлись галлюцинацией. Пчелы — нет, осы, — значит, тот холмик, который он едва не своротил, был твердой массой осиного гнезда? Он напугал воинственных насекомых, заставив поверить, что на них напали, и сейчас они атаковали молодого человека, защищая свою королеву и свой дом. В секунду воздух вокруг него наполнился черными в желтую полоску телами и звуками их ярости. Том ощутил первый укус, за ним быстро последовал второй, затем третий, затем... он потерял им счет. Острые жала пронзали кожу на лице, на беспорядочно отмахивавшихся обнаженных руках, на шее — везде, где это было доступно. Киндред задыхался от неожиданных иголочных уколов жгучей боли, некоторые волдыри уже затвердели, начиная надуваться, он поднялся на ноги и постарался двинуться вперед, опасаясь, что если упадет снова, то окажется в их власти, а боль и изнеможение сделают его беспомощным. Он должен найти убежище, и быстро. Должен добраться до дома...
Том никогда не был особенно чувствителен к осиным укусам — в детстве ему не раз приходилось страдать от них, — но сейчас опасался аллергического шока от такого количества впрыснутого яда, что при нынешнем, ослабленном, состоянии могло запросто его прикончить. Он кричал на них, отмахивался, пробирался между кустами и проскальзывал между деревьями, боль от укусов гнала его, почти швыряла на землю, каждый отдельный укол вызывал непроизвольный спазм. Несчастный знал, что если упадет, споткнется или усталость бросит его на колени, то окажется в серьезной опасности. Они не оставят его в покое, пока их гнев не уляжется, а угроза не исчезнет.
Том пробирался вперед, не имея понятия о направлении, желая только как можно дальше убраться от осиного гнезда. Насекомые забрались к нему под распахнутый жилет, покрывали укусами лодыжки и обнаженные руки. А когда он закричал, одна залетела ему в распахнутый рот. Киндред выплюнул ее, но слишком поздно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Пока он колебался, огоньки атаковали его, пикируя и налетая, стремительно перерезая ему путь, жаля лицо и поднятые руки, пронзительное жужжание, казалось, врезалось в голову, сбивая его с толку и увеличивая панику. Он бросился в другом направлении, в этот раз перепрыгнув через очередную тварь, чьи костлявые лапы и когти уже тянулись, чтобы схватить его, в то время как ее крохотное тельце даже еще не успело выкарабкаться на поверхность. Том мчался и мчался, не оглядываясь, не замечая, что хромота внезапно куда-то делась, не разбирая дороги, безумно напуганный этим кошмаром.
Теперь перед собой и вокруг Киндред замечал такие вещи, которые не только никогда не попадались ему в любимом лесу, но которые он даже не мог себе представить.
Переплетение заостренных сучьев и извивавшихся веток предстало призрачным клубком конечностей, тел, лиц со злобными глазами. Старый дуб, так любимый им в детстве, сейчас казался зловещим. Его гигантские ветви изогнулись в попытке дотянуться до него, схватить и сжать в жестоком объятии. Лица, которые он не раз пытался рассмотреть в изгибах и наростах ствола, ныне действительно были там: их черты проявились, уста беззвучно звали, глаза, слепые от прикрывавшей их морщинистой коры, как-то умудрялись видеть его.
Крохотные фигурки, сидевшие на траве вдоль его пути, повернули свои кукольные головки, наблюдая за беглецом, но он даже не ответил им взглядом, поскольку был слишком сосредоточен на дороге. Он лишь поймал выражение узких лиц со слишком широкими ртами, длинными заостренными ушами, походившими на крылья, уродливыми носами, которые выглядели слишком большими или слишком маленькими, иногда их не было вовсе, только щелочки вместо ноздрей; бледная плоть отсвечивала тускло-зеленым, а у некоторых даже голубым. Они выглядели такими пугающими, что Тому хватало беглого взгляда, чтобы не замедлить шаг, задерживаясь в этом месте, некогда столь чудесном.
Пошатываясь, молодой человек брел прочь, иногда спотыкаясь о выбоины в земле или корни деревьев; он тащился по тропинке или перебирался через упавшие ветки, причем спустя некоторое время возникло бредовое ощущение, что все они преднамеренно пытаются зацепить его. Не сказались ли последствия удара на его мозге гораздо серьезнее, чем предполагалось, не привело ли повреждение к изменениям, вызывавшим подобные галлюцинации? Возможно, это все из-за таблеток, которыми его пичкали после удара? Или он просто сошел с ума?..
Том пытался сосредоточиться на еле заметной тропинке, игнорируя таинственное движение в подлеске по обе стороны от нее, а также шепот и хихиканье, которые, казалось, преследовали его, — раз уж он решил пренебречь собственными наболевшими вопросами. Не имело значения, даже если все происходящее было иллюзией: страх он испытывал подлинный. И именно поэтому казалось отчаянно необходимым вернуться в Малый Брейкен, где он всегда был в безопасности, куда, как обещала Бетан, никогда не проберется никакое зло...
Но путь домой представлялся долгим, ужасающе долгим. А он уже почти лишился сил.
Едва Киндред оказался под деревом с низко нависавшими ветвями, что-то вцепилось ему в волосы. Он коротко вскрикнул, когда из корней вылезли жесткие пальцы, а затем не удержался от нового вопля, как только вырвался и захромал прочь, уверенный, что с него снят скальп. Дыхание затруднилось, возбуждение сбивало его ритм. Взгляд назад не прояснил положение, пришлось оглянуться еще раз, и, несмотря на безумный ужас, гнавший беглеца вперед, Том сумел разглядеть, что погоня отстала — тропинка позади была пуста.
Это позволило ему сойти с дороги. Молодой человек из последних сил вломился в подлесок и почти рухнул на толстый ствол вяза, зацепив какой-то выступ; плечи вздымались, когда он жадно глотал воздух. Что-то промелькнуло возле его опущенного лица, он услышал пронзительное жужжание, отличавшееся от предыдущего, и другая крохотная летающая тварь — впрочем, это вполне могла быть та же самая — скользнула по его щеке. Неожиданно их стало гораздо больше — не одна и не две, — появился целый рой, и Том быстро понял, что это не те создания, которые преследовали его возле озера, эти были гораздо менее экзотичными и, конечно, не являлись галлюцинацией. Пчелы — нет, осы, — значит, тот холмик, который он едва не своротил, был твердой массой осиного гнезда? Он напугал воинственных насекомых, заставив поверить, что на них напали, и сейчас они атаковали молодого человека, защищая свою королеву и свой дом. В секунду воздух вокруг него наполнился черными в желтую полоску телами и звуками их ярости. Том ощутил первый укус, за ним быстро последовал второй, затем третий, затем... он потерял им счет. Острые жала пронзали кожу на лице, на беспорядочно отмахивавшихся обнаженных руках, на шее — везде, где это было доступно. Киндред задыхался от неожиданных иголочных уколов жгучей боли, некоторые волдыри уже затвердели, начиная надуваться, он поднялся на ноги и постарался двинуться вперед, опасаясь, что если упадет снова, то окажется в их власти, а боль и изнеможение сделают его беспомощным. Он должен найти убежище, и быстро. Должен добраться до дома...
Том никогда не был особенно чувствителен к осиным укусам — в детстве ему не раз приходилось страдать от них, — но сейчас опасался аллергического шока от такого количества впрыснутого яда, что при нынешнем, ослабленном, состоянии могло запросто его прикончить. Он кричал на них, отмахивался, пробирался между кустами и проскальзывал между деревьями, боль от укусов гнала его, почти швыряла на землю, каждый отдельный укол вызывал непроизвольный спазм. Несчастный знал, что если упадет, споткнется или усталость бросит его на колени, то окажется в серьезной опасности. Они не оставят его в покое, пока их гнев не уляжется, а угроза не исчезнет.
Том пробирался вперед, не имея понятия о направлении, желая только как можно дальше убраться от осиного гнезда. Насекомые забрались к нему под распахнутый жилет, покрывали укусами лодыжки и обнаженные руки. А когда он закричал, одна залетела ему в распахнутый рот. Киндред выплюнул ее, но слишком поздно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101