— Глаза Суэйна сверкнули, и королевской пешкой он снял угрожавшего его фигурам белого коня.
Пирсон задумчиво поглаживал подбородок.
— Вы говорите, Ордэн Браун и О'Доннел знают о вашем условии? — спросил он и ферзем взял королевскую пешку.
— Я прямо сказал им об этом, — ответил магнат и своим слоном побил слона белых.
Пирсон тихонько засмеялся. Трудно было понять, что так развеселило его — ход противника или только что сказанные слова. В мгновение ока ферзь белых встал рядом с черным королем.
— Шах и мат, — тихо произнес Пирсон. Хотя Суэйн проиграл партию, в его взгляде, обращенном на Пирсона, было явное одобрение.
— Вы все такой же молодчина, Джо. Ничуть не меняетесь, сколько я вас знаю.
Музыка умолкла, и танцевавшие пары вернулись к своим столикам.
— О чем вы думали во время танца? — с улыбкой спросила Дениз у Кента О'Доннела.
— О том, как хорошо было бы повторить этот вечер.
Дениз слегка приподняла свой бокал:
— Пью за то, чтобы вам почаще приходили в голову подобные мысли.
— Я тоже с удовольствием выпью за это. Они сидели за столиком в одном из немногих фешенебельных ночных ресторанов Берлингтона.
— Вы часто бываете в Берлинггоне? — спросил О'Доннел.
— Довольно редко, — ответила Дениз. — Я приезжаю сюда, только чтобы повидаться с отцом. Я не люблю этот город. — И, рассмеявшись, спросила:
— Надеюсь, я не задела ваши патриотические чувства?
— Разумеется, нет. Но ведь вы родились здесь? Можно мне называть вас просто Дениз?
— Конечно. К чему формальности? Да, я родилась и училась здесь. Но тогда была жива моя мать.
— Почему вы выбрали именно Нью-Йорк?
— Мне кажется, это мой город. К тому же в Нью-Йорке жил муж. — Она впервые упомянула о муже и сделала это спокойно и непринужденно. — Когда мы расстались, я поняла, что не хочу покидать Нью-Йорк. Ни один город не может с ним сравниться.
— Пожалуй, вы правы, — согласился О'Доннел. Дениз очень красивая женщина, подумал он. И вместе с тем она проста и естественна. Ей очень идет это платье, элегантное и, без сомнения, дорогое. О'Доннел вдруг подумал, что Дениз, в сущности, очень богата. Разумеется, как он мог забыть, что она единственная наследница старого Суэйна. Нет, эта мысль особенно не волновала его. Он просто подумал, что впервые ухаживает за богатой женщиной.
— Расскажите о себе, — сказала Дениз. — Я умею слушать.
— В сущности, рассказывать нечего.
Но О'Доннел не заметил, как с увлечением начал рассказывать о работе в больнице Трех Графств, о своих планах и надеждах. Дениз слушала с интересом, лишь изредка задавая вопросы. Ее интересовало его прошлое, друзья и знакомые. О'Доннел ей нравился, ее удивляла глубина его суждений и оценок.
Когда официант вежливо напомнил им, что бар клуба закрывается, и справился, не хотят ли они заказать еще напитки, Дениз отрицательно покачала головой. Посмотрев на часы, О'Доннел с удивлением убедился, что уже час ночи. Поскольку Дениз сразу же отпустила машину, О'Доннелу предстояло доставить ее домой.
Когда они спустились в фойе, Дениз с сожалением сказала:
— Как жаль, что надо уходить. Напрасно мы не заказали еще вина.
— Мы можем заехать ко мне, если хотите, — предложил О'Доннел, сам несколько удивившись собственной дерзости.
— Прекрасная мысль, — просто сказала Дениз. Вечер был тихий и теплый. О'Доннел медленно вел машину… Пока он готовил коктейли, Дениз стояла у открытого окна, глядя на огни города и темную ленту реки.
— Давно я не готовил традиционных коктейлей. Надеюсь, вам понравится, — сказал он, передавая ей бокал.
— Как и все в вас, Кент, — сказала Дениз своим мягким глуховатым голосом. Глаза их встретились.
Телефонный звонок в соседней комнате нарушил тишину. Резкий, требовательный, он повторился, и игнорировать его было невозможно. Когда О'Доннел пересек гостиную и, войдя в спальню, снял трубку, через открытую дверь он видел, как Дениз не спеша собирает свои вещи: перчатки, сумочку, меховую накидку. Вспыхнувшее было чувство досады мгновенно улеглось: звонили из больницы. О'Доннел внимательно слушал, что говорил ему дежурный врач, задавая короткие вопросы. Состояние больного, которого он накануне оперировал, резко ухудшилось.
— Еду, — быстро сказал О'Доннел. — Приготовьте все для переливания крови.
Затем он позвонил швейцару и попросил вызвать для Дениз такси.
Глава 14
Доктор Пирсон обычно рано ложился спать, однако после игры в шахматы с Юстасом Суэйном это не всегда ему удавалось. На следующий день он чувствовал себя неважно и бывал особенно раздражительным. Шахматная партия не замедлила сказаться и в это утро.
Рассматривая заявки на покупку препаратов для лабораторий — занятие, которое он особенно недолюбливал, — он раздраженно фыркнул и отложил в сторону одну из заявок об оплате. Подписав несколько заявок, он снова вернулся к злополучной квитанции и на сей раз гневно нахмурился. Человек, хорошо знавший Пирсона, сразу бы понял, что грозы не миновать, Задержав взгляд еще на одной заявке, он отшвырнул карандаш, схватил бумаги и устремился к двери. Войдя в серологическую лабораторию, он стал искать глазами Баннистера. Старший лаборант находился в дальнем углу лаборатории, где готовил анализы.
— Иди сюда! — приказал Пирсон и бросил бумаги на стол.
— Что случилось? — спросил Баннистер, подходя к Пирсону. Он привык к подобным вспышкам. В известной степени они даже успокаивали его.
— Что случилось? Что это за заявки? — Пирсон немного отошел, хотя все еще был разгневан. — Ты, должно быть, считаешь, что мы с тобой работаем не в захолустной больнице Трех Графств, а в какой-нибудь столичной клинике.
— Но нашей лаборатории нужны эти материалы. Пирсон пропустил возражение мимо ушей.
— Иногда мне кажется, что ты все просто съедаешь. Кроме того, разве я не просил прилагать объяснительную записку к необычным заявкам?
— Я забыл об этом, — покорно повинился Баннистер.
— Пора бы запомнить, что тебе говорят. — Пирсон взял первую заявку. — Зачем нам окись кальция?
На лице Баннистера появилась ехидная улыбка.
— Вы сами попросили заказать. Разве это не для вашего сада? — И старший лаборант тактично, как только мог, напомнил Пирсону, что тот, будучи членом общества садоводов, частенько выписывал химикалии за счет больничной лаборатории. Из вежливости Баннистер даже изобразил смущение.
— А.., да… Хорошо.., оставим эту заявку. — Пирсон положил ее на стол, но тут же взял другую. — А это что? Для чего нам понадобилась сыворотка Кумбса? Кто ее заказал?
— Доктор Коулмен, — поспешил ответить Баннистер. Услышав это, Джон Александер насторожился.
— Когда? — резко спросил Пирсон.
— Вчера. Доктор Коулмен сам подписал заявку. — Баннистер, указав на заявку, не без удовольствия добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Пирсон задумчиво поглаживал подбородок.
— Вы говорите, Ордэн Браун и О'Доннел знают о вашем условии? — спросил он и ферзем взял королевскую пешку.
— Я прямо сказал им об этом, — ответил магнат и своим слоном побил слона белых.
Пирсон тихонько засмеялся. Трудно было понять, что так развеселило его — ход противника или только что сказанные слова. В мгновение ока ферзь белых встал рядом с черным королем.
— Шах и мат, — тихо произнес Пирсон. Хотя Суэйн проиграл партию, в его взгляде, обращенном на Пирсона, было явное одобрение.
— Вы все такой же молодчина, Джо. Ничуть не меняетесь, сколько я вас знаю.
Музыка умолкла, и танцевавшие пары вернулись к своим столикам.
— О чем вы думали во время танца? — с улыбкой спросила Дениз у Кента О'Доннела.
— О том, как хорошо было бы повторить этот вечер.
Дениз слегка приподняла свой бокал:
— Пью за то, чтобы вам почаще приходили в голову подобные мысли.
— Я тоже с удовольствием выпью за это. Они сидели за столиком в одном из немногих фешенебельных ночных ресторанов Берлингтона.
— Вы часто бываете в Берлинггоне? — спросил О'Доннел.
— Довольно редко, — ответила Дениз. — Я приезжаю сюда, только чтобы повидаться с отцом. Я не люблю этот город. — И, рассмеявшись, спросила:
— Надеюсь, я не задела ваши патриотические чувства?
— Разумеется, нет. Но ведь вы родились здесь? Можно мне называть вас просто Дениз?
— Конечно. К чему формальности? Да, я родилась и училась здесь. Но тогда была жива моя мать.
— Почему вы выбрали именно Нью-Йорк?
— Мне кажется, это мой город. К тому же в Нью-Йорке жил муж. — Она впервые упомянула о муже и сделала это спокойно и непринужденно. — Когда мы расстались, я поняла, что не хочу покидать Нью-Йорк. Ни один город не может с ним сравниться.
— Пожалуй, вы правы, — согласился О'Доннел. Дениз очень красивая женщина, подумал он. И вместе с тем она проста и естественна. Ей очень идет это платье, элегантное и, без сомнения, дорогое. О'Доннел вдруг подумал, что Дениз, в сущности, очень богата. Разумеется, как он мог забыть, что она единственная наследница старого Суэйна. Нет, эта мысль особенно не волновала его. Он просто подумал, что впервые ухаживает за богатой женщиной.
— Расскажите о себе, — сказала Дениз. — Я умею слушать.
— В сущности, рассказывать нечего.
Но О'Доннел не заметил, как с увлечением начал рассказывать о работе в больнице Трех Графств, о своих планах и надеждах. Дениз слушала с интересом, лишь изредка задавая вопросы. Ее интересовало его прошлое, друзья и знакомые. О'Доннел ей нравился, ее удивляла глубина его суждений и оценок.
Когда официант вежливо напомнил им, что бар клуба закрывается, и справился, не хотят ли они заказать еще напитки, Дениз отрицательно покачала головой. Посмотрев на часы, О'Доннел с удивлением убедился, что уже час ночи. Поскольку Дениз сразу же отпустила машину, О'Доннелу предстояло доставить ее домой.
Когда они спустились в фойе, Дениз с сожалением сказала:
— Как жаль, что надо уходить. Напрасно мы не заказали еще вина.
— Мы можем заехать ко мне, если хотите, — предложил О'Доннел, сам несколько удивившись собственной дерзости.
— Прекрасная мысль, — просто сказала Дениз. Вечер был тихий и теплый. О'Доннел медленно вел машину… Пока он готовил коктейли, Дениз стояла у открытого окна, глядя на огни города и темную ленту реки.
— Давно я не готовил традиционных коктейлей. Надеюсь, вам понравится, — сказал он, передавая ей бокал.
— Как и все в вас, Кент, — сказала Дениз своим мягким глуховатым голосом. Глаза их встретились.
Телефонный звонок в соседней комнате нарушил тишину. Резкий, требовательный, он повторился, и игнорировать его было невозможно. Когда О'Доннел пересек гостиную и, войдя в спальню, снял трубку, через открытую дверь он видел, как Дениз не спеша собирает свои вещи: перчатки, сумочку, меховую накидку. Вспыхнувшее было чувство досады мгновенно улеглось: звонили из больницы. О'Доннел внимательно слушал, что говорил ему дежурный врач, задавая короткие вопросы. Состояние больного, которого он накануне оперировал, резко ухудшилось.
— Еду, — быстро сказал О'Доннел. — Приготовьте все для переливания крови.
Затем он позвонил швейцару и попросил вызвать для Дениз такси.
Глава 14
Доктор Пирсон обычно рано ложился спать, однако после игры в шахматы с Юстасом Суэйном это не всегда ему удавалось. На следующий день он чувствовал себя неважно и бывал особенно раздражительным. Шахматная партия не замедлила сказаться и в это утро.
Рассматривая заявки на покупку препаратов для лабораторий — занятие, которое он особенно недолюбливал, — он раздраженно фыркнул и отложил в сторону одну из заявок об оплате. Подписав несколько заявок, он снова вернулся к злополучной квитанции и на сей раз гневно нахмурился. Человек, хорошо знавший Пирсона, сразу бы понял, что грозы не миновать, Задержав взгляд еще на одной заявке, он отшвырнул карандаш, схватил бумаги и устремился к двери. Войдя в серологическую лабораторию, он стал искать глазами Баннистера. Старший лаборант находился в дальнем углу лаборатории, где готовил анализы.
— Иди сюда! — приказал Пирсон и бросил бумаги на стол.
— Что случилось? — спросил Баннистер, подходя к Пирсону. Он привык к подобным вспышкам. В известной степени они даже успокаивали его.
— Что случилось? Что это за заявки? — Пирсон немного отошел, хотя все еще был разгневан. — Ты, должно быть, считаешь, что мы с тобой работаем не в захолустной больнице Трех Графств, а в какой-нибудь столичной клинике.
— Но нашей лаборатории нужны эти материалы. Пирсон пропустил возражение мимо ушей.
— Иногда мне кажется, что ты все просто съедаешь. Кроме того, разве я не просил прилагать объяснительную записку к необычным заявкам?
— Я забыл об этом, — покорно повинился Баннистер.
— Пора бы запомнить, что тебе говорят. — Пирсон взял первую заявку. — Зачем нам окись кальция?
На лице Баннистера появилась ехидная улыбка.
— Вы сами попросили заказать. Разве это не для вашего сада? — И старший лаборант тактично, как только мог, напомнил Пирсону, что тот, будучи членом общества садоводов, частенько выписывал химикалии за счет больничной лаборатории. Из вежливости Баннистер даже изобразил смущение.
— А.., да… Хорошо.., оставим эту заявку. — Пирсон положил ее на стол, но тут же взял другую. — А это что? Для чего нам понадобилась сыворотка Кумбса? Кто ее заказал?
— Доктор Коулмен, — поспешил ответить Баннистер. Услышав это, Джон Александер насторожился.
— Когда? — резко спросил Пирсон.
— Вчера. Доктор Коулмен сам подписал заявку. — Баннистер, указав на заявку, не без удовольствия добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46