Мебель они купят в рассрочку. Новая беременность возвратила Элизабет к жизни. К ней вернулись бодрость, жизнерадостность и даже здоровье.
Наконец девушка в белом халате пригласила ее в лабораторию. Процедура взятия крови из вены заняла у опытной лаборантки не более пятнадцати секунд.
— А что дальше? — спросила с любопытством Элизабет, указывая на пробирку.
— Отправим в лабораторию, там сделают анализ. “А вдруг моя кровь попадет на анализ к Джону?” — почему-то подумала Элизабет.
Майк Седдонс был встревожен. Если бы месяц назад ему сказали, что он будет волноваться из-за девушки, с которой едва знаком, он счел бы этого человека сумасшедшим. А сейчас перед его глазами стояла запись, сделанная рукой доктора Люси Грэйнджер в истории болезни Вивьен: “Подозрение на костную саркому — подготовить к биопсии”.
Когда он впервые увидел Вивьен в секционном зале, она была просто одной из многих миловидных сестер-практиканток. Сейчас все изменилось. Впервые в жизни он полюбил. И его терзал страх за Вивьен.
Сама Вивьен считала, что у нее всего лишь пустячная опухоль на ноге, от которой ничего не стоит избавиться, но Майк Седдонс хорошо понимал, что могли означать зловещие слова “костная саркома”. Если диагноз подтвердится, дни Вивьен сочтены даже при хирургическом вмешательстве.
Нет, этого не может быть! Это безвредная костная опухоль. Шансов, что это так, пятьдесят на пятьдесят. Майк Седдонс покрылся холодным потом, когда подумал, что их судьба с Вивьен зависит теперь от результатов биопсии.
Вчера он навестил ее, она была беспечной и веселой, а он едва смог скрыть свою тревогу.
А сегодня в полдень Люси Грэйнджер будет делать биопсию, и, если лаборатория не задержит, ответ будет уже завтра. “Господи! Сделай так, чтобы опухоль оказалась доброкачественной!”
В начале пятого в серологическую лабораторию, громко насвистывая, развинченной походкой вошел больничный рассыльный, парень лет шестнадцати, находившийся в состоянии непрекращающейся войны со старшим лаборантом Баннистером. Он и походку эту усвоил, только чтобы выводить из себя Баннистера.
Как и следовало ожидать, старший лаборант тут же напустился на него:
— В последний раз говорю тебе, прекрати этот дурацкий свист!
— Слава Богу, что в последний! А то надоело слушать, — невозмутимо ответил парень, продолжая насвистывать. — Получайте свеженькую кровь, мистер Вампир, — сказал он, ставя на стол ящик с пробирками.
Александер не смог скрыть улыбку. Баннистера же просто взорвало:
— Не смей сюда ставить. Их место там, — указал он на скамью в углу лаборатории.
— Слушаюсь, сэр. — И посыльный, взяв под козырек и вильнув бедрами, вышел, уже распевая во весь голос. Александер не мог удержаться и рассмеялся.
— Напрасно смеетесь. От этого он только еще больше наглеет, — недовольно проворчал Баннистер и направился к ящику с пробирками. — Смотрите, — воскликнул он, указывая на листок, прикрепленный к одной из пробирок, — кровь взята у какой-то миссис Александер. Это, случайно, не ваша жена?
— Да. Видимо, назначение доктора Дорнбергера. У жены отрицательный резус, — пояснил Александер и, помолчав, добавил:
— А у меня положительный.
— Видите ли, — глубокомысленно, с оттенком превосходства заметил Баннистер, — в большинстве случаев на ребенке это не сказывается. Вы сами хотите сделать этот анализ?
— Да, если вы не возражаете.
— Ничуть.
Баннистер редко возражал, если кто-то изъявлял желание сделать за него работу.
Спрятав пробирки в холодильник, Александер вдруг взглянул на старшего лаборанта:
— Послушайте, Карл, я давно хотел вас спросить. Это касается анализов крови. Меня кое-что удивляет.
— Что именно?
Александер тщательно выбирал выражения, зная, как обидчив Баннистер.
— Я заметил, что у нас делается только два анализа: один с физиологическим раствором и второй с высокомолекулярным белком. Мне кажется, это считается недостаточным в наше время.
— Почему? — В голосе Баннистера звучала ирония. — Может, вы объясните? — Теперь это звучало резко, почти как вызов.
Но Александер не обратил внимания ни на иронию, ни на резкость старшего лаборанта. Его интересовала суть дела.
— Сейчас почти во всех лабораториях обязательно делают третий вид исследования — определяют реакцию на сыворотку Кумбса.
— Это что еще за Кумбс?
— Вы что, шутите? — Эти слова вырвались почти непроизвольно, и Александер понял, что допустил бестактность. Но он и представить себе не мог, чтобы сотрудник, работающий в лаборатории серологии, не знал, что такое проба по Кумбсу.
Александер извинился, но это не помогло.
— Послушайте, молодой человек. — Баннистер с достоинством повернулся к нему, и свет лампы упал на его лысину. — Я скажу вам кое-что, и это, надеюсь, пойдет вам на пользу. Вы только что окончили ваше учение и пока еще не знаете, что все, чему вас там учили, не применяется на практике.
— Но это не просто теория, — горячо возразил Александер. — Доказано, что антитела в крови беременных женщин иногда невозможно обнаружить с помощью только физиологического раствора или протеина.
— Ну и часто такое случается? — Баннистер спрашивал так, будто заранее уже знал ответ.
— Нет, очень редко.
— То-то и оно. — И Баннистер не стал дальше слушать. — Прочтете мне лекцию в другой раз. — Сняв халат, он протянул руку за пиджаком, висевшим за дверью.
Понимая, что его доводы не убедят Баннистера, Александер тем не менее сделал еще одну попытку:
— С этой пробой работы не так много. Я с удовольствием возьму это на себя. Мне только нужна сыворотка Кумбса. Разумеется, анализ будет стоить немного дороже.
В этих вопросах Баннистер чувствовал себя особенно уверенно и знал, чем бить противника.
— О, Пирсон будет в восторге! — язвительно воскликнул он. — Все, что касается увеличения расходов, для него что красное полотнище для быка.
— Неужели вы не понимаете? — Александер не заметил, как повысил голос. — Результаты двух анализов могут быть отрицательными, и вместе с тем кровь матери может оказаться несовместимой с кровью ребенка. Вы можете погубить новорожденного!
— Довольно! — Баннистер уже рассвирепел. — Пирсон не собирается здесь что-либо менять, особенно если это стоит денег. — Баннистер несколько сбавил тон: оставалась одна минута до пяти, он не любил задерживаться и хотел как можно скорее покончить с этим разговором. — Послушайтесь меня, мы не врачи, мы всего лишь лаборанты и делаем то, что нам приказывают.
— Но это не значит, что я не должен думать. Я хочу, чтобы анализ крови моей жены был сделан со всей тщательностью. Разумеется, вам до этого нет дела! Но для нас ребенок, которого мы ждем, слишком много значит.
— Что ж, идите к Пирсону и скажите ему, что вам не нравятся наши порядки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Наконец девушка в белом халате пригласила ее в лабораторию. Процедура взятия крови из вены заняла у опытной лаборантки не более пятнадцати секунд.
— А что дальше? — спросила с любопытством Элизабет, указывая на пробирку.
— Отправим в лабораторию, там сделают анализ. “А вдруг моя кровь попадет на анализ к Джону?” — почему-то подумала Элизабет.
Майк Седдонс был встревожен. Если бы месяц назад ему сказали, что он будет волноваться из-за девушки, с которой едва знаком, он счел бы этого человека сумасшедшим. А сейчас перед его глазами стояла запись, сделанная рукой доктора Люси Грэйнджер в истории болезни Вивьен: “Подозрение на костную саркому — подготовить к биопсии”.
Когда он впервые увидел Вивьен в секционном зале, она была просто одной из многих миловидных сестер-практиканток. Сейчас все изменилось. Впервые в жизни он полюбил. И его терзал страх за Вивьен.
Сама Вивьен считала, что у нее всего лишь пустячная опухоль на ноге, от которой ничего не стоит избавиться, но Майк Седдонс хорошо понимал, что могли означать зловещие слова “костная саркома”. Если диагноз подтвердится, дни Вивьен сочтены даже при хирургическом вмешательстве.
Нет, этого не может быть! Это безвредная костная опухоль. Шансов, что это так, пятьдесят на пятьдесят. Майк Седдонс покрылся холодным потом, когда подумал, что их судьба с Вивьен зависит теперь от результатов биопсии.
Вчера он навестил ее, она была беспечной и веселой, а он едва смог скрыть свою тревогу.
А сегодня в полдень Люси Грэйнджер будет делать биопсию, и, если лаборатория не задержит, ответ будет уже завтра. “Господи! Сделай так, чтобы опухоль оказалась доброкачественной!”
В начале пятого в серологическую лабораторию, громко насвистывая, развинченной походкой вошел больничный рассыльный, парень лет шестнадцати, находившийся в состоянии непрекращающейся войны со старшим лаборантом Баннистером. Он и походку эту усвоил, только чтобы выводить из себя Баннистера.
Как и следовало ожидать, старший лаборант тут же напустился на него:
— В последний раз говорю тебе, прекрати этот дурацкий свист!
— Слава Богу, что в последний! А то надоело слушать, — невозмутимо ответил парень, продолжая насвистывать. — Получайте свеженькую кровь, мистер Вампир, — сказал он, ставя на стол ящик с пробирками.
Александер не смог скрыть улыбку. Баннистера же просто взорвало:
— Не смей сюда ставить. Их место там, — указал он на скамью в углу лаборатории.
— Слушаюсь, сэр. — И посыльный, взяв под козырек и вильнув бедрами, вышел, уже распевая во весь голос. Александер не мог удержаться и рассмеялся.
— Напрасно смеетесь. От этого он только еще больше наглеет, — недовольно проворчал Баннистер и направился к ящику с пробирками. — Смотрите, — воскликнул он, указывая на листок, прикрепленный к одной из пробирок, — кровь взята у какой-то миссис Александер. Это, случайно, не ваша жена?
— Да. Видимо, назначение доктора Дорнбергера. У жены отрицательный резус, — пояснил Александер и, помолчав, добавил:
— А у меня положительный.
— Видите ли, — глубокомысленно, с оттенком превосходства заметил Баннистер, — в большинстве случаев на ребенке это не сказывается. Вы сами хотите сделать этот анализ?
— Да, если вы не возражаете.
— Ничуть.
Баннистер редко возражал, если кто-то изъявлял желание сделать за него работу.
Спрятав пробирки в холодильник, Александер вдруг взглянул на старшего лаборанта:
— Послушайте, Карл, я давно хотел вас спросить. Это касается анализов крови. Меня кое-что удивляет.
— Что именно?
Александер тщательно выбирал выражения, зная, как обидчив Баннистер.
— Я заметил, что у нас делается только два анализа: один с физиологическим раствором и второй с высокомолекулярным белком. Мне кажется, это считается недостаточным в наше время.
— Почему? — В голосе Баннистера звучала ирония. — Может, вы объясните? — Теперь это звучало резко, почти как вызов.
Но Александер не обратил внимания ни на иронию, ни на резкость старшего лаборанта. Его интересовала суть дела.
— Сейчас почти во всех лабораториях обязательно делают третий вид исследования — определяют реакцию на сыворотку Кумбса.
— Это что еще за Кумбс?
— Вы что, шутите? — Эти слова вырвались почти непроизвольно, и Александер понял, что допустил бестактность. Но он и представить себе не мог, чтобы сотрудник, работающий в лаборатории серологии, не знал, что такое проба по Кумбсу.
Александер извинился, но это не помогло.
— Послушайте, молодой человек. — Баннистер с достоинством повернулся к нему, и свет лампы упал на его лысину. — Я скажу вам кое-что, и это, надеюсь, пойдет вам на пользу. Вы только что окончили ваше учение и пока еще не знаете, что все, чему вас там учили, не применяется на практике.
— Но это не просто теория, — горячо возразил Александер. — Доказано, что антитела в крови беременных женщин иногда невозможно обнаружить с помощью только физиологического раствора или протеина.
— Ну и часто такое случается? — Баннистер спрашивал так, будто заранее уже знал ответ.
— Нет, очень редко.
— То-то и оно. — И Баннистер не стал дальше слушать. — Прочтете мне лекцию в другой раз. — Сняв халат, он протянул руку за пиджаком, висевшим за дверью.
Понимая, что его доводы не убедят Баннистера, Александер тем не менее сделал еще одну попытку:
— С этой пробой работы не так много. Я с удовольствием возьму это на себя. Мне только нужна сыворотка Кумбса. Разумеется, анализ будет стоить немного дороже.
В этих вопросах Баннистер чувствовал себя особенно уверенно и знал, чем бить противника.
— О, Пирсон будет в восторге! — язвительно воскликнул он. — Все, что касается увеличения расходов, для него что красное полотнище для быка.
— Неужели вы не понимаете? — Александер не заметил, как повысил голос. — Результаты двух анализов могут быть отрицательными, и вместе с тем кровь матери может оказаться несовместимой с кровью ребенка. Вы можете погубить новорожденного!
— Довольно! — Баннистер уже рассвирепел. — Пирсон не собирается здесь что-либо менять, особенно если это стоит денег. — Баннистер несколько сбавил тон: оставалась одна минута до пяти, он не любил задерживаться и хотел как можно скорее покончить с этим разговором. — Послушайтесь меня, мы не врачи, мы всего лишь лаборанты и делаем то, что нам приказывают.
— Но это не значит, что я не должен думать. Я хочу, чтобы анализ крови моей жены был сделан со всей тщательностью. Разумеется, вам до этого нет дела! Но для нас ребенок, которого мы ждем, слишком много значит.
— Что ж, идите к Пирсону и скажите ему, что вам не нравятся наши порядки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46