- Вижу, что у тебя все еще стоят старые ручные дампинг-блины, -
заметил он, порхая ловкими пальцами по приборам.
- Все, кроме приводов. Я их отсоединил: они заслоняли шкалы.
- Тебе следует держать их в готовности. Может пригодиться.
- Ну, не знаю. Я думаю...
Райслинг так никогда и не узнал, что думал Макдугал, ибо в этот миг
на волю вырвалась неприятность. Макдугал поймал ее сразу и
непосредственно: радиоактивный пучок сжег его на месте.
Райслинг почуял, что случилось. Сработали въевшиеся рефлексы прежнего
образа жизни. Он захлопнул заглушку и одновременно дал аварийный сигнал на
контрольный пульт. Затем Райслинг вспомнил о свинченных приводах. Ему
пришлось долго шарить по углам, пока он не нашел их. В то же время он
пытался выжать максимум пользы из радиационных экранов. Его волновало
только, где лежат приводы. Все остальное здесь было для него на свету, как
в любом другом месте; он знал каждую кнопку, каждый рычаг так же, как знал
клавиши своего аккордеона.
- Машинное! Машинное! Что за тревога?
- Не входить! - крикнул Райслинг. - Здесь "горячо".
Это "горячо", подобно солнцу пустыни, он чувствовал лицом и костями.
После проклятий на все дурные головы за неудачу с гаечным ключом,
который был ему нужен, он поставил приводы на место. Затем предпринял
попытку исправить положение вручную. Работа была долгая и деликатная. Но
вскоре он понял, что следует развалить двигатель, реактор и - все.
Первым делом он доложился:
- Контроль!
- Контроль, айе!
- Развалить третий двигатель - авария.
- Это Макдугал?
- Макдугал мертв. Райслинг на вахте. Оставайтесь на связи.
Ответа не было; шкипер мог быть ошарашен, но не мог вмешаться в аврал
машинного отделения. Он должен был считаться с кораблем, пассажирами и
экипажем. Двери пришлось оставить закрытыми.
Должно быть, еще больше капитан удивился тому, что Райслинг послал на
запись. Вот что это было:
Мы на гнилой Венере пухли,
Где тошнотворен каждый вздох,
Где падалью смердели джунгли
И гибелью сочился мох.
Во время работы Райслинг переписал всю Солнечную систему: "...острые,
яркие скалы Луны... радужные кольца Сатурна... морозные ночи Титана...",
все это пока открывал и разваливал двигатель, и пока удил его начисто.
Завершил он дополнительным припевом:
Пылинку в небе мы отыщем,
Глядишь - и в списки занесли.
Вернуться бы к людским жилищам
На ласковых холмах Земли...
...затем в рассеянности вспомнил, что хотел присоединить исправленный
первый куплет:
А в небесах полно работы
И ждут, и манят нас они.
Готовность! Старт! И пропасть взлета!
Внизу - увядшие огни.
В путь, сыновья великой Терры.
Могучий двигатель ревет.
Отринув страх, не зная меры,
Вперед и ввысь! И вновь - вперед!
Теперь корабль был в безопасности и мог спокойно дохромать до дома
без одного двигателя. Относительно себя Райслинг не был так уверен. "Ожог"
кажется острым, думал он. Райслинг не мог видеть яркий розовый туман,
клубящийся в отсеке, но знал, что он есть. Райслинг продолжил реанимацию
продуванием воздуха через внешний клапан, и повторил это несколько раз,
стараясь понизить уровень радиации так, чтобы его смог выдержать человек в
соответствующих доспехах. Занимаясь этим, он послал еще один припев,
последний кусочек подлинного Райслинга, который когда-либо мог быть:
А под последнюю посадку,
Судьба, мне шарик мой пошли.
Дай приласкать усталым взглядом
Зеленые холмы Земли.
(Из сборника 'Зеленые холмы Земли')
'' (C) Ян Юа, перевод, 1993 (С)
перевод стихов, 1993
1 2 3 4