- Вот, выпейте-ка это.
- А это что?
- Преимущественно томатный сок. Перестаньте спорить и пейте.
- Мне кажется, я не смогу...
- Сможете. Так нужно. Пейте!
Я с опаской принюхался и отпил крохотный глоточек. К моему
величайшему удивлению, меня не стошнило. Тогда я отпил побольше. После
слабого позыва питье прошло и тихо улеглось в желудке. Маргрета протянула
две таблетки.
- Примите. И запейте остатком томатного сока.
- Но я никогда не принимаю лекарств!
Она вздохнула и произнесла нечто, чего я не понял. Это не был
английский язык. Во всяком случае он не походил на английский.
- Что вы сказали?
- Кое-что, что говаривала моя бабушка, когда дедушка начинал с ней
спорить. Мистер Грэхем, примите таблетки! Это всего лишь аспирин, и он вам
необходим. Если не будете слушаться, я перестану с вами возиться. Я...
я... передам вас Астрид, вот что я сделаю!
- Пожалуйста, не надо.
- Нет! Именно так я и поступлю, если вы не будете слушаться. Астрид
сменит меня. Вы ей нравитесь... она рассказывала, как вы любовались ее
танцем вчера вечером.
Я схватил таблетки, запил их остатком томатного сока - холодного как
лед и успокаивающего.
- Да, любовался, пока не увидел вас. После этого я уже глаз с вас не
сводил.
Она впервые за все время улыбнулась.
- Да? Вам понравилось?
- Вы были прекрасны! (А вот твой танец просто похабен, твоя
непристойная одежда и твое поведение шокировали меня так, что, вероятно, я
потерял год жизни. Все мне было ненавистно... И я ужасно жалею, что не
могу увидеть все снова, буквально сейчас же, не теряя ни секунды.) Вы были
необычайно грациозны.
На ее щеках возникли ямочки.
- Я так надеялась, что понравлюсь вам, сэр!
- Так оно и было. А теперь перестаньте угрожать мне своей Астрид.
- Ладно. Не буду до тех пор, пока вы проявляете благоразумие. А
сейчас вставайте - и под душ. Сначала очень горячий, потом ледяной. Как в
сауне. - Она чего-то ждала. - Вставайте, я сказала. Не уйду, пока душ не
будет включен и пар не пойдет клубами.
- Я приму душ... когда вы уйдете.
- И пустите еле тепленькую водичку. Знаю я вас! Вставайте, снимите
брюки и под душ! Пока будете его принимать, я принесу завтрак. Скоро
камбуз закроется, чтобы готовить второй завтрак, а потому перестаньте
тянуть резину... Ну пожалуйста...
- Ой, не могу я завтракать. Во всяком случае не сегодня! Ни за что! -
Даже мысль о еде была мне отвратительна.
- Вам _о_б_я_з_а_т_е_л_ь_н_о_ надо поесть. Прошлым вечером, как вам
прекрасно известно, вы слишком много выпили. Если вы не поедите, будете
весь день чувствовать себя разбитым. Мистер Грэхем, я уже кончила
обслуживать всех остальных гостей и, можно сказать, от дежурства
освободилась. Сейчас принесу вам поднос с завтраком, а потом сяду и
прослежу, чтобы вы съели все, что на нем будет. - Она поглядела на меня. -
Надо было все-таки стащить с вас брюки, когда я укладывала вас в постель,
но вы весите слишком много.
- Вы укладывали меня в постель?!
- Мне помогал Ори. Тот парень, с которым я танцевала. - Вероятно, мое
лицо выдало меня, так как она торопливо добавила: - О, я не разрешила ему
входить в вашу каюту, сэр. Я сама раздела вас. А вот, чтобы втащить вас
вверх по лестнице, мне нужна была помощь.
- Я нисколько на вас не сержусь. (А потом ты вернулась на вечеринку?
И он с тобой? И ты снова с ним танцевала? "...Ибо ревность моя жесточе
могилы и жжет сильнее угля пламенеющего". Нет... Нет у меня права на
ревность!) Я чрезвычайно благодарен вам обоим. Наверняка это было весьма
неприятное занятие.
- Ну... смельчаки часто напиваются - после того как минует опасность.
Но вообще вам от выпивки стало плохо.
- Это верно. - Я встал с постели и направился в ванную. - Я пущу
кипяток, клянусь!
Затем я прикрыл дверь и защелкнул задвижку, после чего разделся.
Значит, я был так омерзителен и бесчувственно пьян, что
мальчишка-туземец помогал тащить меня до кровати. Алекс, какая же ты
позорная дрянь! И нет у тебя никаких прав ревновать эту очаровательную
девушку. Она не принадлежит тебе, и в ее поведении нет ничего дурного по
стандартам ее мира - какими бы эти стандарты ни были - и все, что она
делала, было сделано ради твоей же пользы и твоего комфорта. А это не дает
тебе никаких прав на нее.
Я пустил горячую воду, такую горячую, что бедный старый Алекс в ней
чуть не сварился. И выстоял под струями кипятка так долго, что мои нервные
окончания почти потеряли чувствительность, а затем резко сменил горячий
душ на ледяной... и чуть не заорал от боли.
Я стоял под ледяной водой, пока не перестал ощущать ее как холодную,
затем закрыл краны и вытерся, открыв дверь, чтобы выпустить влажный
воздух. Вышел в каюту... и тут внезапно обнаружил, что чувствую себя
великолепно. Никакой головной боли. Никакого ощущения, что конец света
должен наступить с минуты на минуту. Никаких пертурбаций в желудке. Только
голод. Алекс, ты больше никогда не должен напиваться, а уж если нальешься,
поступай так, как приказывает Маргрета. Тебе повезло - у нее на плечах
отличная голова, и ты это обязан ценить.
Весело насвистывая, я открыл платяной шкаф Грэхема.
Услышав, как ключ поворачивается в замке, я мгновенно схватил
купальный халат Грэхема и успел его накинуть как раз в ту секунду, когда
Маргрета стала открывать дверь. Когда я это увидел, тут же бросился на
помощь и придержал дверь. Она поставила поднос и принялась выгружать
посуду с едой на мой письменный стол.
- Вы были совершенно правы насчет душа как в сауне, - сказал я. - Это
именно то, что прописал доктор. Или вернее сказать, медицинская сестра.
- Знаю. Такую штуку бабушка нередко устраивала моему деду.
- Гениальная женщина! Ох, как вкусно пахнет! (Омлет, бекон, щедрая
порция датской выпечки, молоко, кофе, тарелка с несколькими сортами сыра,
fladbrod [лепешка (дат.)], тонко нарезанные кусочки ветчины и неизвестные
мне тропические фрукты.) А что говорила ваша бабушка, если дедушка начинал
с ней спорить?
- Знаете, она иногда излишне горячилась...
- Зато вы никогда не горячитесь. Ну, скажите же мне.
- Ладно... Она в таких случаях говорила, что мужчины созданы Богом
только для того, чтобы испытывать женское долготерпение.
- Что-то в этом есть. А вы с ней согласны?
И снова улыбка вызвала появление ямочек.
- Я полагаю, что у них есть и кое-какие полезные функции.
Маргрета убрала мою каюту и помыла ванну (о'кей, о'кей, пусть будет
каюта _Г_р_э_х_е_м_а_ и ванна _Г_р_э_х_е_м_а_. Удовлетворены?), пока я ел.
Она достала пару легких спортивных брюк, спортивную рубашку островной
раскраски и сандалии, убрала поднос и тарелки, оставив на столе кофе и
часть фруктов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
- А это что?
- Преимущественно томатный сок. Перестаньте спорить и пейте.
- Мне кажется, я не смогу...
- Сможете. Так нужно. Пейте!
Я с опаской принюхался и отпил крохотный глоточек. К моему
величайшему удивлению, меня не стошнило. Тогда я отпил побольше. После
слабого позыва питье прошло и тихо улеглось в желудке. Маргрета протянула
две таблетки.
- Примите. И запейте остатком томатного сока.
- Но я никогда не принимаю лекарств!
Она вздохнула и произнесла нечто, чего я не понял. Это не был
английский язык. Во всяком случае он не походил на английский.
- Что вы сказали?
- Кое-что, что говаривала моя бабушка, когда дедушка начинал с ней
спорить. Мистер Грэхем, примите таблетки! Это всего лишь аспирин, и он вам
необходим. Если не будете слушаться, я перестану с вами возиться. Я...
я... передам вас Астрид, вот что я сделаю!
- Пожалуйста, не надо.
- Нет! Именно так я и поступлю, если вы не будете слушаться. Астрид
сменит меня. Вы ей нравитесь... она рассказывала, как вы любовались ее
танцем вчера вечером.
Я схватил таблетки, запил их остатком томатного сока - холодного как
лед и успокаивающего.
- Да, любовался, пока не увидел вас. После этого я уже глаз с вас не
сводил.
Она впервые за все время улыбнулась.
- Да? Вам понравилось?
- Вы были прекрасны! (А вот твой танец просто похабен, твоя
непристойная одежда и твое поведение шокировали меня так, что, вероятно, я
потерял год жизни. Все мне было ненавистно... И я ужасно жалею, что не
могу увидеть все снова, буквально сейчас же, не теряя ни секунды.) Вы были
необычайно грациозны.
На ее щеках возникли ямочки.
- Я так надеялась, что понравлюсь вам, сэр!
- Так оно и было. А теперь перестаньте угрожать мне своей Астрид.
- Ладно. Не буду до тех пор, пока вы проявляете благоразумие. А
сейчас вставайте - и под душ. Сначала очень горячий, потом ледяной. Как в
сауне. - Она чего-то ждала. - Вставайте, я сказала. Не уйду, пока душ не
будет включен и пар не пойдет клубами.
- Я приму душ... когда вы уйдете.
- И пустите еле тепленькую водичку. Знаю я вас! Вставайте, снимите
брюки и под душ! Пока будете его принимать, я принесу завтрак. Скоро
камбуз закроется, чтобы готовить второй завтрак, а потому перестаньте
тянуть резину... Ну пожалуйста...
- Ой, не могу я завтракать. Во всяком случае не сегодня! Ни за что! -
Даже мысль о еде была мне отвратительна.
- Вам _о_б_я_з_а_т_е_л_ь_н_о_ надо поесть. Прошлым вечером, как вам
прекрасно известно, вы слишком много выпили. Если вы не поедите, будете
весь день чувствовать себя разбитым. Мистер Грэхем, я уже кончила
обслуживать всех остальных гостей и, можно сказать, от дежурства
освободилась. Сейчас принесу вам поднос с завтраком, а потом сяду и
прослежу, чтобы вы съели все, что на нем будет. - Она поглядела на меня. -
Надо было все-таки стащить с вас брюки, когда я укладывала вас в постель,
но вы весите слишком много.
- Вы укладывали меня в постель?!
- Мне помогал Ори. Тот парень, с которым я танцевала. - Вероятно, мое
лицо выдало меня, так как она торопливо добавила: - О, я не разрешила ему
входить в вашу каюту, сэр. Я сама раздела вас. А вот, чтобы втащить вас
вверх по лестнице, мне нужна была помощь.
- Я нисколько на вас не сержусь. (А потом ты вернулась на вечеринку?
И он с тобой? И ты снова с ним танцевала? "...Ибо ревность моя жесточе
могилы и жжет сильнее угля пламенеющего". Нет... Нет у меня права на
ревность!) Я чрезвычайно благодарен вам обоим. Наверняка это было весьма
неприятное занятие.
- Ну... смельчаки часто напиваются - после того как минует опасность.
Но вообще вам от выпивки стало плохо.
- Это верно. - Я встал с постели и направился в ванную. - Я пущу
кипяток, клянусь!
Затем я прикрыл дверь и защелкнул задвижку, после чего разделся.
Значит, я был так омерзителен и бесчувственно пьян, что
мальчишка-туземец помогал тащить меня до кровати. Алекс, какая же ты
позорная дрянь! И нет у тебя никаких прав ревновать эту очаровательную
девушку. Она не принадлежит тебе, и в ее поведении нет ничего дурного по
стандартам ее мира - какими бы эти стандарты ни были - и все, что она
делала, было сделано ради твоей же пользы и твоего комфорта. А это не дает
тебе никаких прав на нее.
Я пустил горячую воду, такую горячую, что бедный старый Алекс в ней
чуть не сварился. И выстоял под струями кипятка так долго, что мои нервные
окончания почти потеряли чувствительность, а затем резко сменил горячий
душ на ледяной... и чуть не заорал от боли.
Я стоял под ледяной водой, пока не перестал ощущать ее как холодную,
затем закрыл краны и вытерся, открыв дверь, чтобы выпустить влажный
воздух. Вышел в каюту... и тут внезапно обнаружил, что чувствую себя
великолепно. Никакой головной боли. Никакого ощущения, что конец света
должен наступить с минуты на минуту. Никаких пертурбаций в желудке. Только
голод. Алекс, ты больше никогда не должен напиваться, а уж если нальешься,
поступай так, как приказывает Маргрета. Тебе повезло - у нее на плечах
отличная голова, и ты это обязан ценить.
Весело насвистывая, я открыл платяной шкаф Грэхема.
Услышав, как ключ поворачивается в замке, я мгновенно схватил
купальный халат Грэхема и успел его накинуть как раз в ту секунду, когда
Маргрета стала открывать дверь. Когда я это увидел, тут же бросился на
помощь и придержал дверь. Она поставила поднос и принялась выгружать
посуду с едой на мой письменный стол.
- Вы были совершенно правы насчет душа как в сауне, - сказал я. - Это
именно то, что прописал доктор. Или вернее сказать, медицинская сестра.
- Знаю. Такую штуку бабушка нередко устраивала моему деду.
- Гениальная женщина! Ох, как вкусно пахнет! (Омлет, бекон, щедрая
порция датской выпечки, молоко, кофе, тарелка с несколькими сортами сыра,
fladbrod [лепешка (дат.)], тонко нарезанные кусочки ветчины и неизвестные
мне тропические фрукты.) А что говорила ваша бабушка, если дедушка начинал
с ней спорить?
- Знаете, она иногда излишне горячилась...
- Зато вы никогда не горячитесь. Ну, скажите же мне.
- Ладно... Она в таких случаях говорила, что мужчины созданы Богом
только для того, чтобы испытывать женское долготерпение.
- Что-то в этом есть. А вы с ней согласны?
И снова улыбка вызвала появление ямочек.
- Я полагаю, что у них есть и кое-какие полезные функции.
Маргрета убрала мою каюту и помыла ванну (о'кей, о'кей, пусть будет
каюта _Г_р_э_х_е_м_а_ и ванна _Г_р_э_х_е_м_а_. Удовлетворены?), пока я ел.
Она достала пару легких спортивных брюк, спортивную рубашку островной
раскраски и сандалии, убрала поднос и тарелки, оставив на столе кофе и
часть фруктов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115