Внизу этого пика есть сквозная пещера, такая низкая, что человек с трудом проходит через нее. Отверстие ее с этой стороны закрыто кустарником, но корова пробралась сквозь него, а за ней прошел и я.
– Хорошо! Поезжай же вперед. Только смотри в оба, чтобы нам не наткнуться на кого-нибудь из шайки Черного Пита.
– Будь покойна, госпожа; мои глаза и уши открыты.
Сигамба и ее проводник проехали всю ночь, не заметив ничего подозрительного. Под утро ненадолго остановились на берегу одного ручья, чтобы дать животным возможность вздохнуть, пощипать травки и утолить жажду, да и самим немного подкрепиться. Отдохнув, снова отправились в путь и ехали до самого вечера, как вдруг, когда они были недалеко от пика, поднялась сильная буря с грозой и дождем.
– Ну, теперь наверное придется ждать до утра! – тоскливо проговорила Сигамба. – Едва ли ты в этой темноте найдешь дорогу.
– А молния-то на что, госпожа? – ответил Зинти. – Она будет указывать мне признаки, по которым я найду дорогу… Да вот, видишь, налево выступ горы, похожий на голову большой птицы? Туда нам и нужно ехать. Потом будет лощина с маленькими деревьями, а там уж и самый пик.
Убедившись, что проводник не запутается в горах, несмотря на страшную темноту, лишь изредка прорезываемую молнией, и на то, что он был в этой местности, знахарка спокойно стала продолжать путь.
Через некоторое время Зинти остановился и сказал:
– Вот вход в пещеру, госпожа. Но провести через него животных нельзя: слишком уж узко и низко. Нужно оставить их здесь и к чему-нибудь привязать.
Сверкнувшая в это время молния дала Сигамбе возможность разглядеть, что они находятся у подножия громадного утеса с острой вершиной, окруженного густой порослью кустарника.
Сойдя с лошадей, они привязали их и мула к группе небольших деревьев, стоявших немного в стороне. Затем Сигамба надела им на морды мешки с кормом, подняла над ними руки и что-то прошептала.
– Что это ты делаешь, госпожа? – осмелился спросить заинтересованный Зинти.
– Я внушаю животным, чтобы они стояли смирно и не ржали, пока находятся здесь, – ответила знахарка. – Ну, теперь бери роер и веди меня через пещеру.
Между тем гроза и дождь прекратились, и сделалось светлее. Бушевал еще только ветер, и то порывами, так что можно было бы услышать, если бы поблизости кто-нибудь ехал или шел.
Когда Зинти провел свою спутницу через природный тоннель в утесе в окруженную со всех сторон долину, он указал на черневшую в некотором отдалении большую круглую хижину, освещенную лучами сиявшей на небе луны, и прошептал:
– Вот, госпожа, это место, но хижины еще не было тогда, когда я был здесь.
– Значит, Ласточка там, – сказала Сигамба, и Зинти показалось, будто глаза знахарки в это время горели как свечи.
Она хотела еще что-то сказать, но Зинти поспешно схватил ее за руку и чуть слышно прошептал:
– Погоди, госпожа, я чую людей!
Действительно, вслед за тем послышался шум падающих камней, и с одной из скал стала спускаться какая-то тень.
– Стой! Кто там? – раздался окрик на кафрском наречии.
– Это я, Азика, жена Бычачьей Головы, – ответил тихий, приятный женский голос. – Ты поставлен сторожить, Коршун?
– Да, и я не один: еще двое стоят и считают звезды, пока баас празднует свадьбу с новой женой.
– С новой женой? – повторила та, которая назвала себя Азикой. – Разве он уже привез ее?
– Привез сегодня после захода солнца, – послышался ответ. – Мой дядя, который был в числе провожатых бааса, говорит, что это дочь белого начальника. Бычачья Голова вчера ночью убил ее мужа, тоже белого, и увез ее тайком от людей, которые дожидались в стороне, пока она ходила с мужем гулять… Да он только с утра и был ее мужем, и они ехали в деревню к родным… Белолицая госпожа сначала была как мертвая, но дорогой ожила, и тогда Бычачья Голова связал ей ноги, чтобы она не убежала; сам пронес ее сквозь гору и поселил в новой хижине, которую, как ты знаешь, он построил для нее. Но она, видно, не хочет быть его женой, а то чего бы ему бояться, что она убежит, – заключил рассказчик.
– Опять дурное дело сделал Бычачья Голова; оно нам, наверное, всем принесет зло, – промолвила Азика. – Он только и делает одно дурное… Я иду в крааль… Проводи меня, Коршун… В лесу, кажется, ходят привидения… я боюсь.
– Не смею, Азика: Бычачья Голова может узнать, что я отходил от этого места, и тогда, ты знаешь…
– Не узнает… Ему теперь не до тебя, – с заметной горечью проговорила Азика.
– Ну, хорошо, пойдем провожу, – согласился кафр после некоторого молчания. – Только нужно идти скорее, чтобы я мог сейчас же возвратиться сюда.
Собеседники поспешно удалились в сторону, противоположную той, где скрывались Сигамба и Зинти.
– Иди назад к лошадям и жди там, – шепнула знахарка своему спутнику. – Если услышишь крик совы, беги скорее сюда. Раньше же не трогайся с места.
– Хорошо, госпожа. А ты слышала, что тут есть еще два сторожа? – спросил Зинти.
– Слышала. Но я сделаю так, что они меня не заметят, – ответила знахарка. – Иди и делай, как я сказала.
Зинти неслышно проскользнул назад в тоннель, а Сигамба поползла на четвереньках к хижине. В десяти шагах от хижины она заметила другого часового. Это побудило ее повернуть к задней стороне хижины. Однако в то время, когда она пробиралась по маленькой полянке между деревьями и кустарниками, часовой заметил ее и, приняв за зверя, бросил в нее дротик.
– Вот тебе, ночной бродяга, – проговорил он.
На Сигамбе была ее меховая каросса, надетая по случаю дождя и ночной свежести на плечи (в сухое и теплое время дикари спускают свою одежду до пояса). Это обстоятельство и заставило дикаря вообразить, что он увидел перед собой шакала. Дротик попал в край кароссы и не причинил Сигамбе никакого вреда. Она даже обрадовалась, что ей попало в руки оружие, которым она отлично владела. Спрятав дротик, она поползла дальше.
– Далеко не уйдешь! – крикнул ей вслед часовой. – Утром я отыщу тебя и вытащу свой дротик.
– Ну, это тебе едва ли удастся сделать! – прошептала Сигамба, скрываясь в тени деревьев.
Она узнала в этом часовом того самого кафра, который по приказанию Черного Пита накидывал петлю ей на шею, и решила отомстить ему.
Наконец она очутилась у задней стены хижины, устроенной из толстых ветвей, переметенных лианами, и для устойчивости кое-где подпертой кольями. Сквозь тонкие щели хижины проникал свет, и слышался мужской голос, что-то с жаром говоривший.
Окон у подобных строений не полагается, и только на крыше имеется отверстие над очагом для выхода дыма. Этим отверстием и воспользовалась Сигамба. С проворством кошки она взобралась на покатую крышу и, уцепившись там за край отверстия, осторожно заглянула в хижину. То, что она увидела, несколько успокоило ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40