Он ищет замену своему садовнику, которого уволил из-за беспробудного пьянства.
— Я знаю его, — заметил Штейн. — Ненадежный парень. До этого он работал у Менделя. Его зовут Гритт, Молли?
— Наверное, я не обратила внимания на его имя.
— Как мистер Джефри реагировал, когда узнал, с каким трудом вам удалось спастись из огня? — спросил Сократ.
— Ну, у него было совершенно расстроенное лицо, он полагал, что я нахожусь в гостинице. Он не ожидал, что я была во время пожара в доме.
— Так-так.
Затем Сократ уехал на станцию в Газлмер, чтобы встретиться с двумя чиновниками-криминалистами, которых Скотленд-Ярд отрядил в его распоряжение. Около пяти часов он возвратился в гостиницу. Моросил дождь, но он не нашел ни своего брата, ни Молли. Она была приглашена на чай в белую виллу, а верный Лексингтон сопровождал ее.
Сократ с удовольствием улыбнулся про себя, когда сообщил эту новость Бобу Штейну.
— Ваш брат, кажется, стал ночной бабочкой, Сок? — проворчал тот.
— Дневной и ночной бабочкой, — отрезал Сократ. — И туда, куда он летит… он всегда летит напрямик и без промедления.
— Я вовсе не хотел этим обидеть его, только хотел отметить некоторую чувствительность и восприимчивость Молли.
— Боб, вы — глупец, если в вашем возрасте полагаете… то есть, прилагаете столько усилий ради девушки. Если пятидесятилетний вступает в брак с двадцатидвухлетней, то между ними ляжет целое столетие, как только оба станут на десять лет старше.
Боб Штейн провел языком по высохшим губам.
— Вероятно, вы правы, Сок.
Он еще что-то хотел сказать по этому поводу, но вошедшая горничная помешала. Она сообщила, что садовник Гритт хочет поговорить с мистером Смитом и сообщить ему что-то важное.
— Проводите его сюда.
— Он не совсем в порядке, сэр, — колеблясь сказала горничная.
— Это значит, что он слегка на взводе? Делать нечего, ведите.
В комнату вошел сутулый человек с неприятным и хитрым выражением лица. Он остановился в дверях, держа свою фуражку в руках, и стоял там, пока Сократ не пригласил его сесть.
— Ну, Гритт, что у вас там?
— Сколько причитается за обнаружение убийцы? — Его хриплый голос выдавал, что он выпил несколько больше, чем требовалось для утоления жажды.
— В данном случае сумма не назначена; однако обычно каждый, кто предоставит ценную информацию, получает вознаграждение.
— Прекрасно, — прохрипел Гритт. — Я его должен получить, ибо знаю, кто совершил убийство.
— Вы знаете, кто убийца? — крикнул Штейн и в пылу какого-то непонятного азарта перегнулся к нему через стол.
— Конечно. Почему бы и нет?
— Кто? — с непоколебимым хладнокровием спросил Сократ.
— Мой хозяин, мистер Джефри. Я могу доказать это.
Если Гритт рассчитывал произвести сенсацию, то ожидания не разочаровали его. Штейн с открытым ртом опустился обратно на стул, и даже у Сократа заблестели глаза.
— Вы сможете доказать это? — мягко спросил он.
— Конечно, могу это сделать без всякого труда, — продолжал важничать Гритт. — Во всяком случае я знаю, что этому предшествовало и что он перед этим говорил. Это произошло после прихода молодой дамы. Я как раз в это время чистил обувь в сарае для садового инвентаря…
— Немного ума нужно для такого занятия, — критически заметил Сократ. — Продолжайте.
— Я должен был, собственно говоря, позаботиться об этом раньше, — признался садовник. — Но встретил приятеля после обеда в «Красном льве»…
— Достаточно, — остановил его Сократ. — Значит, вы говорите о предпоследней ночи? В остальном я в курсе дела.
Гритт кивнул.
— Правильно. Как раз когда я заносил обувь в дом, туда вошла, слегка хромая, одна молодая особа. Отчего она хромала — не знаю.
Очевидно, до него еще не дошло известие о потерянной туфле, но ни Смит, ни Штейн не восполнили этот пробел в его показаниях.
— Однако мне не повезло с моей начищенной обувью. Кухарка ненароком закрыла заднюю дверь на ключ, и мне не оставалось ничего другого, как вернуться обратно в сарай. Тут же из дома вышел хозяин и прошел так близко от меня, что я мог похлопать его по плечу. Но я этого не сделал, — сострил он и ухмыльнулся своим словам.
— Дальше, — торопил его Сократ.
— В сарае у меня были бутылки с пивом, и когда я выпил, мне пришло в голову, что лучше всего будет пробраться в дом, пока не вернулся старик. Надо вам сказать, сэр, что окно в кабинете, как правило, было всегда открыто, и я частенько пользовался этим, чтобы пробраться в дом, когда дверь оказывалась запертой. Когда я подошел к окну и заглянул внутрь кабинета, то увидел, что на софе, завернувшись в одеяло, лежит молодая дама, мисс Мендель, и читает книжку. Ай, ай, — подумал я, — эта дорога для меня закрыта.
Сильная отрыжка прервала его слова.
— Пока я это все соображал, — продолжал он, — вдруг раздался выстрел, которым молодая дама не слышала, она продолжала читать книжку. Мне сделалось не по себе. Браконьер в это время?.. Не может быть. Я понял, что мне надо быть осторожным, забрался в лавровые кусты около входных дверей и стал выжидать.
Четверть часа спустя у подъезда захрустел гравий и появился мой хозяин. Я имел возможность его хорошенько рассмотреть. Его вид настолько напугал меня, что я буквально остолбенел: лицо было совершенно белым, белее не бывает, он что-то бормотал про себя.
— А каким образом вы могли в темноте рассмотреть его лицо? — прервал Сократ.
— Так ведь над дверью есть большое, в форме полумесяца, окно, а в холле горела лампа. Стало быть, я мог его видеть, — козырнул своим неопровержимым доказательством Гритт.
— Вы слышали, что он говорил?
— Еще как! Я отчетливо слышал: «Наконец, наконец тебя поймали и окончательно повесили». Затем он остановился на пороге у двери, вытащил из кармана револьвер и долго прицеливался куда-то вдаль, пока не спрятал его обратно в карман. Потом он снова вытащил его, чтобы переломить ствол. Вы знаете, сэр, точно так, как преломляют ствол охотничьего ружья… Что он при этом бормотал, я не понял. Наконец он снова спрятал его в карман и вошел в дом.
— Хорошо, Гритт, — сказал Сократ. — Можете идти, я найду вас в ближайшее время.
Садовник вышел спотыкаясь, и его тяжелые неверные шаги долго звучали по коридору.
— Он в ваших руках, Сок. Теперь-то он ваш, — горячился Штейн.
— Мой? — передразнил его Смит смеясь. — Почему же, во имя всего святого, он мой?
— Да ведь совершенно ясно, что убийца бедного Джона не кто иной, как Джефри.
— Нет. Ясно только то, что он видел убийство.
— А револьвер?
— Это была обычная модель. Гритт ведь описал, как Джефри преломлял его и…
— Разве он не мог этим оружием пристрелить человека? — нетерпеливо перебил его Штейн.
— Конечно, — уступил ему Сократ. — Только Мендель был застрелен автоматическим пистолетом тридцать пятого калибра, ствол которого не преломляется посередине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Я знаю его, — заметил Штейн. — Ненадежный парень. До этого он работал у Менделя. Его зовут Гритт, Молли?
— Наверное, я не обратила внимания на его имя.
— Как мистер Джефри реагировал, когда узнал, с каким трудом вам удалось спастись из огня? — спросил Сократ.
— Ну, у него было совершенно расстроенное лицо, он полагал, что я нахожусь в гостинице. Он не ожидал, что я была во время пожара в доме.
— Так-так.
Затем Сократ уехал на станцию в Газлмер, чтобы встретиться с двумя чиновниками-криминалистами, которых Скотленд-Ярд отрядил в его распоряжение. Около пяти часов он возвратился в гостиницу. Моросил дождь, но он не нашел ни своего брата, ни Молли. Она была приглашена на чай в белую виллу, а верный Лексингтон сопровождал ее.
Сократ с удовольствием улыбнулся про себя, когда сообщил эту новость Бобу Штейну.
— Ваш брат, кажется, стал ночной бабочкой, Сок? — проворчал тот.
— Дневной и ночной бабочкой, — отрезал Сократ. — И туда, куда он летит… он всегда летит напрямик и без промедления.
— Я вовсе не хотел этим обидеть его, только хотел отметить некоторую чувствительность и восприимчивость Молли.
— Боб, вы — глупец, если в вашем возрасте полагаете… то есть, прилагаете столько усилий ради девушки. Если пятидесятилетний вступает в брак с двадцатидвухлетней, то между ними ляжет целое столетие, как только оба станут на десять лет старше.
Боб Штейн провел языком по высохшим губам.
— Вероятно, вы правы, Сок.
Он еще что-то хотел сказать по этому поводу, но вошедшая горничная помешала. Она сообщила, что садовник Гритт хочет поговорить с мистером Смитом и сообщить ему что-то важное.
— Проводите его сюда.
— Он не совсем в порядке, сэр, — колеблясь сказала горничная.
— Это значит, что он слегка на взводе? Делать нечего, ведите.
В комнату вошел сутулый человек с неприятным и хитрым выражением лица. Он остановился в дверях, держа свою фуражку в руках, и стоял там, пока Сократ не пригласил его сесть.
— Ну, Гритт, что у вас там?
— Сколько причитается за обнаружение убийцы? — Его хриплый голос выдавал, что он выпил несколько больше, чем требовалось для утоления жажды.
— В данном случае сумма не назначена; однако обычно каждый, кто предоставит ценную информацию, получает вознаграждение.
— Прекрасно, — прохрипел Гритт. — Я его должен получить, ибо знаю, кто совершил убийство.
— Вы знаете, кто убийца? — крикнул Штейн и в пылу какого-то непонятного азарта перегнулся к нему через стол.
— Конечно. Почему бы и нет?
— Кто? — с непоколебимым хладнокровием спросил Сократ.
— Мой хозяин, мистер Джефри. Я могу доказать это.
Если Гритт рассчитывал произвести сенсацию, то ожидания не разочаровали его. Штейн с открытым ртом опустился обратно на стул, и даже у Сократа заблестели глаза.
— Вы сможете доказать это? — мягко спросил он.
— Конечно, могу это сделать без всякого труда, — продолжал важничать Гритт. — Во всяком случае я знаю, что этому предшествовало и что он перед этим говорил. Это произошло после прихода молодой дамы. Я как раз в это время чистил обувь в сарае для садового инвентаря…
— Немного ума нужно для такого занятия, — критически заметил Сократ. — Продолжайте.
— Я должен был, собственно говоря, позаботиться об этом раньше, — признался садовник. — Но встретил приятеля после обеда в «Красном льве»…
— Достаточно, — остановил его Сократ. — Значит, вы говорите о предпоследней ночи? В остальном я в курсе дела.
Гритт кивнул.
— Правильно. Как раз когда я заносил обувь в дом, туда вошла, слегка хромая, одна молодая особа. Отчего она хромала — не знаю.
Очевидно, до него еще не дошло известие о потерянной туфле, но ни Смит, ни Штейн не восполнили этот пробел в его показаниях.
— Однако мне не повезло с моей начищенной обувью. Кухарка ненароком закрыла заднюю дверь на ключ, и мне не оставалось ничего другого, как вернуться обратно в сарай. Тут же из дома вышел хозяин и прошел так близко от меня, что я мог похлопать его по плечу. Но я этого не сделал, — сострил он и ухмыльнулся своим словам.
— Дальше, — торопил его Сократ.
— В сарае у меня были бутылки с пивом, и когда я выпил, мне пришло в голову, что лучше всего будет пробраться в дом, пока не вернулся старик. Надо вам сказать, сэр, что окно в кабинете, как правило, было всегда открыто, и я частенько пользовался этим, чтобы пробраться в дом, когда дверь оказывалась запертой. Когда я подошел к окну и заглянул внутрь кабинета, то увидел, что на софе, завернувшись в одеяло, лежит молодая дама, мисс Мендель, и читает книжку. Ай, ай, — подумал я, — эта дорога для меня закрыта.
Сильная отрыжка прервала его слова.
— Пока я это все соображал, — продолжал он, — вдруг раздался выстрел, которым молодая дама не слышала, она продолжала читать книжку. Мне сделалось не по себе. Браконьер в это время?.. Не может быть. Я понял, что мне надо быть осторожным, забрался в лавровые кусты около входных дверей и стал выжидать.
Четверть часа спустя у подъезда захрустел гравий и появился мой хозяин. Я имел возможность его хорошенько рассмотреть. Его вид настолько напугал меня, что я буквально остолбенел: лицо было совершенно белым, белее не бывает, он что-то бормотал про себя.
— А каким образом вы могли в темноте рассмотреть его лицо? — прервал Сократ.
— Так ведь над дверью есть большое, в форме полумесяца, окно, а в холле горела лампа. Стало быть, я мог его видеть, — козырнул своим неопровержимым доказательством Гритт.
— Вы слышали, что он говорил?
— Еще как! Я отчетливо слышал: «Наконец, наконец тебя поймали и окончательно повесили». Затем он остановился на пороге у двери, вытащил из кармана револьвер и долго прицеливался куда-то вдаль, пока не спрятал его обратно в карман. Потом он снова вытащил его, чтобы переломить ствол. Вы знаете, сэр, точно так, как преломляют ствол охотничьего ружья… Что он при этом бормотал, я не понял. Наконец он снова спрятал его в карман и вошел в дом.
— Хорошо, Гритт, — сказал Сократ. — Можете идти, я найду вас в ближайшее время.
Садовник вышел спотыкаясь, и его тяжелые неверные шаги долго звучали по коридору.
— Он в ваших руках, Сок. Теперь-то он ваш, — горячился Штейн.
— Мой? — передразнил его Смит смеясь. — Почему же, во имя всего святого, он мой?
— Да ведь совершенно ясно, что убийца бедного Джона не кто иной, как Джефри.
— Нет. Ясно только то, что он видел убийство.
— А револьвер?
— Это была обычная модель. Гритт ведь описал, как Джефри преломлял его и…
— Разве он не мог этим оружием пристрелить человека? — нетерпеливо перебил его Штейн.
— Конечно, — уступил ему Сократ. — Только Мендель был застрелен автоматическим пистолетом тридцать пятого калибра, ствол которого не преломляется посередине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40