Я естественно предупредил летуна, что
помимо пистолет-пулемета есть еще магнитная радиоуправляемая мина на
борту, ее-то взорвать успею, если даже смайнаю вниз. Так что пришлось
летуну подвинуться.
Это было непросто, самолетик-то одноместный, то есть стульчик один. В
итоге, оказался пилот у меня на коленях. Кому ж это понравится? Ни мне, ни
ему, надеюсь. Однако он действовал целиком по моим указаниям: включил
мотор, набрал нужную тягу, развел специальные держащие кронштейны и мы
аккуратно оторвались от транспортного самолета. Поднялись над его
фюзеляжем на пять, потом на пятнадцать метров, сохраняя тот же курс и
скорость. От троса я не стал освобождаться, а напротив, предусмотрительно
разматывал его - длины-то в нем было не меньше пятидесяти метров. Пилота
звали Алик Муртазаев, был он человек наемный, не "оловоглазый", так что с
ним, можно сказать, я договорился.
Потом по радио я предложил экипажу транспортника следовать в обратную
сторону, куда-нибудь в Джелалабад. Мне ответили твердым отказом. Даже
послали подальше, вернее пообещали отрывать от меня по одному атому до
последнего и предавать их ядерному распаду. Тогда истребитель немного
клюнул носом и стрельнул из пушки по фюзеляжу транспортника. Задумывалось,
что это будет предупредительным жестом, но, похоже, при том накрылось
радионавигационное оборудование - большой самолет стал явно блуждать.
Впрочем, и транспортник ответил ударом на удар, прямо из пробоины
застрочил крупнокалиберный пулемет и подпортил нам рули направления.
Истребитель стал рыскать, давать то один, то другой крен, чтобы кое-как
выдержать курс. Трос то провисал, то натягивался, угрожая меня выдернуть
из кабины. Я понял, что надо решаться еще на один обстрел, авось загоню
транспортник в нужную мне сторону как непослушного барана. И тут по радио
с большого самолета ко мне обратился Курт.
- Не вздумай, сукин сын, палить снова из пушки. Я выбрался из тюка и
держу здесь всех под прицелом.
Никак не ожидал его, подлеца, услышать. Но не мог я тратить сейчас
умственные силы, чтобы осмыслить это дивное событие.
- Уводи, Курт, самолет, проваливай из Антарктики.
- Тут вообще никто не знает куда мы летим, все навигационные системы
вышли из строя и даже альтиметр не фурычит.
Минуту у меня заняло размышление и измышление.
- С навигационными системами и дурак лететь сможет. Дуйте на север -
уж гирокомпас-то должен работать. А теперь пункт второй. Истребителю уже
никак не вернуться на ваш фюзеляж - при таком рыскании-то. Поэтому он
будет лететь, пока не кончится топливо, а я соскользну обратно по тросу.
- Ну ты циркач. Ждем тебя не дождемся, Ник... - как-то больно ласково
прозвучало.
Мой летун не только решал проблему с рулями, но и быстро уловил свое
новое задание. Стараться, чтобы трос не оборвался и при том не фокусничать
- иначе я взорву истребитель. Второй конец троса я закрепил на кресле
летуна, уж оно-то нехилое должно быть. Когда переберусь на транспортник,
пусть Муртазаев чешет, куда хочет. По правде же, предстоит ему
катапультироваться, когда закончится топливо.
Подергал я трос - вроде держится, пристегнулся к нему самохватом и
двинулся из кабины истребителя. И ничего, кстати, двигался - как на
учениях. Мышцы когда надо сжимал, когда надо разжимал, никаких конвульсий
и судорог. А если бы я задрыгался, то ветер, ставший гущей мускулов, мигом
бы меня счистил с ниточки, почему-то называющейся тросом. Впрочем, страх
тоже был, рев ветра не просто бурил мне уши, но стальной занозой входил в
мозги. Внизу располагалась облачная "полянка", образованная верхней
кромкой облаков, и это почему-то успокаивало. Однако же, когда до люка на
фюзеляже транспортника оставался пяток метров, трос вдруг вылетел оттуда
словно укушенный.
- Как шутка это явно не годится, - пролепетал я, еще не вникнув в
ужас ситуевины, в каковую попал.
- Пропадай, козел. Желаю счастья на небесах, - заревел Курт в
шлемофоны, баран этакий, и обсмеял мою скорую кончину.
- Ах ты поганка. Все равно я хихикну последним...
Я висел на тонком тросе в неприятном пространстве и забраться обратно
пока что не было никаких сил. И тут мы вдобавок влетели в облачную муру, в
белесую мглу, похожую на кефир. Было это где-то над морем Уэдделла. Самое
время обделаться от страха. Но я опять почувствовал Высшего в себе. Он
словно вставил сектор своего зрения в мой глаз и я узрел сразу и море, и
облачность, и льды, и дно морское, и кору земную, и ядро. И все это вместе
напоминало очень вкусный, очень съедобный пирог. Оставалось воспрять и
сказать своему невольному напарнику Муртазаеву:
- Снижайся, Алик, мы их посадим в лужу. Им только на тебя и
ориентироваться.
Шлем мой покрылся каплями и я видел один кукиш в сметане, оставалась
надеяться лишь на исполнительность пилота.
Неожиданно облака разошлись, туман тоже разлетелся на клочья и
оказалось, что водная поверхность совсем рядом.
Транспортник был неподалеку. Похоже, его пилоты, козлы вонючие,
действительно ориентировались на истребитель.
Так они вместе с Муртазаевым и потеряли даже минимальную высоту.
Я усек вдруг, что транспортнику уже не суждено подняться - тяжелую
машину вмиг не вздыбишь - и через несколько секунд он воткнется прямо в
воду. Предчувствие опередило события лишь на пять секунд. Несмотря на их
краткосрочность я вполне уловил, что произошло. Транспортник столкнулся с
водной поверхностью и моментально раскололся. Корпус лопнул, ядерные
блямбы ушли на дно, а вот отлетевшие крылья с моторами взорвались.
Муртазаев же примерно в это время сделал разворот на предельно малой
высоте. Ударная волна шмякнула истребитель, имевший и так приличный крен,
и перевернула. Вот-вот самолет должен был поцеловаться с океаном. В самый
последний момент я отвязался от троса.
И стал очень маленьким, очень легким по сравнению с действующими
силами, большими и мощными; они, наверное, и не заметили меня вовсе.
Ударная волна, как довольно мягкая стена, успела погасить мою
скорость, а до поверхности воды оставалась дистанция метров двадцать, не
больше.
Вскоре после того, как я оказался в пространстве, заполненном ледяной
жидкостью, сработал спасательный жилет, он надулся и выбросил меня на
поверхность океана. А вскоре - невзирая на Деда Мороза, хватающего за
каждую клеточку - я заметил оранжевое пятно, что болталось на волнах
метрах в тридцати, то есть надувную лодку наемного пилота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
помимо пистолет-пулемета есть еще магнитная радиоуправляемая мина на
борту, ее-то взорвать успею, если даже смайнаю вниз. Так что пришлось
летуну подвинуться.
Это было непросто, самолетик-то одноместный, то есть стульчик один. В
итоге, оказался пилот у меня на коленях. Кому ж это понравится? Ни мне, ни
ему, надеюсь. Однако он действовал целиком по моим указаниям: включил
мотор, набрал нужную тягу, развел специальные держащие кронштейны и мы
аккуратно оторвались от транспортного самолета. Поднялись над его
фюзеляжем на пять, потом на пятнадцать метров, сохраняя тот же курс и
скорость. От троса я не стал освобождаться, а напротив, предусмотрительно
разматывал его - длины-то в нем было не меньше пятидесяти метров. Пилота
звали Алик Муртазаев, был он человек наемный, не "оловоглазый", так что с
ним, можно сказать, я договорился.
Потом по радио я предложил экипажу транспортника следовать в обратную
сторону, куда-нибудь в Джелалабад. Мне ответили твердым отказом. Даже
послали подальше, вернее пообещали отрывать от меня по одному атому до
последнего и предавать их ядерному распаду. Тогда истребитель немного
клюнул носом и стрельнул из пушки по фюзеляжу транспортника. Задумывалось,
что это будет предупредительным жестом, но, похоже, при том накрылось
радионавигационное оборудование - большой самолет стал явно блуждать.
Впрочем, и транспортник ответил ударом на удар, прямо из пробоины
застрочил крупнокалиберный пулемет и подпортил нам рули направления.
Истребитель стал рыскать, давать то один, то другой крен, чтобы кое-как
выдержать курс. Трос то провисал, то натягивался, угрожая меня выдернуть
из кабины. Я понял, что надо решаться еще на один обстрел, авось загоню
транспортник в нужную мне сторону как непослушного барана. И тут по радио
с большого самолета ко мне обратился Курт.
- Не вздумай, сукин сын, палить снова из пушки. Я выбрался из тюка и
держу здесь всех под прицелом.
Никак не ожидал его, подлеца, услышать. Но не мог я тратить сейчас
умственные силы, чтобы осмыслить это дивное событие.
- Уводи, Курт, самолет, проваливай из Антарктики.
- Тут вообще никто не знает куда мы летим, все навигационные системы
вышли из строя и даже альтиметр не фурычит.
Минуту у меня заняло размышление и измышление.
- С навигационными системами и дурак лететь сможет. Дуйте на север -
уж гирокомпас-то должен работать. А теперь пункт второй. Истребителю уже
никак не вернуться на ваш фюзеляж - при таком рыскании-то. Поэтому он
будет лететь, пока не кончится топливо, а я соскользну обратно по тросу.
- Ну ты циркач. Ждем тебя не дождемся, Ник... - как-то больно ласково
прозвучало.
Мой летун не только решал проблему с рулями, но и быстро уловил свое
новое задание. Стараться, чтобы трос не оборвался и при том не фокусничать
- иначе я взорву истребитель. Второй конец троса я закрепил на кресле
летуна, уж оно-то нехилое должно быть. Когда переберусь на транспортник,
пусть Муртазаев чешет, куда хочет. По правде же, предстоит ему
катапультироваться, когда закончится топливо.
Подергал я трос - вроде держится, пристегнулся к нему самохватом и
двинулся из кабины истребителя. И ничего, кстати, двигался - как на
учениях. Мышцы когда надо сжимал, когда надо разжимал, никаких конвульсий
и судорог. А если бы я задрыгался, то ветер, ставший гущей мускулов, мигом
бы меня счистил с ниточки, почему-то называющейся тросом. Впрочем, страх
тоже был, рев ветра не просто бурил мне уши, но стальной занозой входил в
мозги. Внизу располагалась облачная "полянка", образованная верхней
кромкой облаков, и это почему-то успокаивало. Однако же, когда до люка на
фюзеляже транспортника оставался пяток метров, трос вдруг вылетел оттуда
словно укушенный.
- Как шутка это явно не годится, - пролепетал я, еще не вникнув в
ужас ситуевины, в каковую попал.
- Пропадай, козел. Желаю счастья на небесах, - заревел Курт в
шлемофоны, баран этакий, и обсмеял мою скорую кончину.
- Ах ты поганка. Все равно я хихикну последним...
Я висел на тонком тросе в неприятном пространстве и забраться обратно
пока что не было никаких сил. И тут мы вдобавок влетели в облачную муру, в
белесую мглу, похожую на кефир. Было это где-то над морем Уэдделла. Самое
время обделаться от страха. Но я опять почувствовал Высшего в себе. Он
словно вставил сектор своего зрения в мой глаз и я узрел сразу и море, и
облачность, и льды, и дно морское, и кору земную, и ядро. И все это вместе
напоминало очень вкусный, очень съедобный пирог. Оставалось воспрять и
сказать своему невольному напарнику Муртазаеву:
- Снижайся, Алик, мы их посадим в лужу. Им только на тебя и
ориентироваться.
Шлем мой покрылся каплями и я видел один кукиш в сметане, оставалась
надеяться лишь на исполнительность пилота.
Неожиданно облака разошлись, туман тоже разлетелся на клочья и
оказалось, что водная поверхность совсем рядом.
Транспортник был неподалеку. Похоже, его пилоты, козлы вонючие,
действительно ориентировались на истребитель.
Так они вместе с Муртазаевым и потеряли даже минимальную высоту.
Я усек вдруг, что транспортнику уже не суждено подняться - тяжелую
машину вмиг не вздыбишь - и через несколько секунд он воткнется прямо в
воду. Предчувствие опередило события лишь на пять секунд. Несмотря на их
краткосрочность я вполне уловил, что произошло. Транспортник столкнулся с
водной поверхностью и моментально раскололся. Корпус лопнул, ядерные
блямбы ушли на дно, а вот отлетевшие крылья с моторами взорвались.
Муртазаев же примерно в это время сделал разворот на предельно малой
высоте. Ударная волна шмякнула истребитель, имевший и так приличный крен,
и перевернула. Вот-вот самолет должен был поцеловаться с океаном. В самый
последний момент я отвязался от троса.
И стал очень маленьким, очень легким по сравнению с действующими
силами, большими и мощными; они, наверное, и не заметили меня вовсе.
Ударная волна, как довольно мягкая стена, успела погасить мою
скорость, а до поверхности воды оставалась дистанция метров двадцать, не
больше.
Вскоре после того, как я оказался в пространстве, заполненном ледяной
жидкостью, сработал спасательный жилет, он надулся и выбросил меня на
поверхность океана. А вскоре - невзирая на Деда Мороза, хватающего за
каждую клеточку - я заметил оранжевое пятно, что болталось на волнах
метрах в тридцати, то есть надувную лодку наемного пилота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41