- Люблю людей с богатым воображением.Мне всегда нравились раскованность и непринужденность тех, кто хочет покрутить земной шарик.
- Мне не верят? - оскорбился жрец. Он поскреб присутствующих шершавым взглядом, от которого даже "коллега" Хорхер поежился. - Наверное, наш ученый гость просто стесняется поверить. Или университетское образование мешает? Придется ему помочь.
Калидаса засмеялся густым театральным смехом. Индиана поддержал его, хотя понимал, что мяч перехватила команда врагов.
После сеанса общего смеха к археологу приблизился тот самый надсмотрщик с окрашенной бородой, который получил булыжником по темечку и остался вполне невредим.
- Привет, - сказал Индиана. - Если вы на меня не сердитесь, тогда присоединяйтесь к нашей содержательной беседе.
Когда связаны руки, иной линии поведения, кроме максимально дружелюбной, не остается. Однако верзила не вступил в беседу, а сжал здоровенной пятерней лицо доктора Джонса, причем челюсти профессора от бокового сдавливания разжались. Едва рот раскрылся, в игру вступила засохшая скукоженная физиономия трупа, то есть попросту отрубленная голова. Ее поднес помощник жреца, собираясь по-своему порадовать археолога. Впрочем мертвая голова вела себя совершенно несамостоятельно и использовалась всего лишь в виде сосуда. Из него полилась прямо в рот доктора Джонса тошнотворная, с какими-то сгустками жидкость, откровенно напоминающая рвоту.
- Немедленно выплюньте эту дрянь! - донесся предостерегающий вопль Клопика.
Доктор Джонс тоже знал, что надо выплюнуть, иначе его просто вырвет. И он вернул жидкость прямо на роскошную бороду надсмотрщика. Тут вмешался малый, но вредный Зелим.
Раджа подошел к столбу, где висел смокинг, в котором археолог присутствовал на банкете - доктор Джонс узнал свою парадно-выходную одежду по желтой гвоздике в петлице. После чего ребенок взял маленький молоточек и заколотил гвоздик в этот самый смокинг.
Новое необычное ощущение внезапно пронзило доктора Джонса. Будто бы клинок невесть откуда взялся и проколол его грудь. Дьяволенок в розовой чалме, мило улыбаясь, продолжал забивать в одежду гвоздики. Боль, соответственно, пропорола Индиану еще в нескольких местах, вызвав судорожные сокращения мышц.
Подлецу-радже этого показалось мало, и он просто поджег ткань факелом. Отчего впечатления Индианы максимально обогатились. Не иначе как расплавленный металл влился в его кровеносные сосуды и, спалив их, распространился по всему телу, проник в каждую клеточку. В итоге археолог превратился во внутреннюю раскаленную поверхность шара, в центре которого полыхал огонь.
- Напрасно ты пытался отказаться! - совершенно справедливо заметил жрец.
Наконец обессилевшего из-замагической атаки пленника стали незатейливо лупцевать плетью. Занимался этим, к своему удовольствию, уже знакомый надсмотрщик, которого Индиана так неосмотрительно обидел. Тем временем, перенимая эстафету у старшего товарища, феодал Зелим порол розгами агента Клопика. "Главное не напрягать тело, - своевременно вспомнил профессор слова нищего с Шанхайского базара, - иначе удар пойдет внутрь, в нутро. А если расслабишься, тогда только шкура попортится, кровь будет выходить наружу и прочищать мясо." Хороший совет по борьбе с гематомами. Однако боль бороздила доктора Джонса во всех направлениях, отчего он слегка отключился и потерял ориентацию. Тут и была влита ему в желудок неприятная жидкость. После чего пленник полностью окоченел и потерял чувствительность. Хотя продолжал видеть и слышать.
Жрец вещал.
- Никто и ничто не может осилить нашу богиню. Скоро бог иудеев падет и бог христиан будет низвергнут. Над миром воцарится Кали, она очистит мир от скверны, от чувств и привязанностей, от жалких потуг разума, от дешевых достижений ремесла. В мире восторжествует бесстрастная ясность, саттва воинов. Тех воинов, которые, даже убивая, не омрачают свою карму страстями. Им не понадобится дом, жена, коза на привязи, мастерская, лавочка, поле. Они сольются с Солнцем, с ветром, с волнами…
Хорхер смотрел на профессора исследовательским взглядом, как на препарируемую лягушку. Он по-своему поддержал "коллегу":
- Семитский бог уже низвергнут в России и Германии. Скоро вся Евразия окажется под властью свастики. А там, Джонс-младший, и настанет очередь твоей гнилой Америки. Но ты будешь с нами. Ты поможешь нам найти Скрижали Завета и уничтожить их силу. До встречи, герр Джонс…
Герр Джонс утратил слух, хотя продолжал видеть. Только видел он странным образом: взгляд его принялся воспарять. Пространство над головой будто разорвалось, открылось некое зарево, в которую стало втягивать сущность Индианы. При этом он казался самому себе похожим на быстрое мерцающее облачко. Со стороны изваяния Кали протянулся темный тоннель, похожий на хобот. И облачко-Индиану потащило во тьму, как он ни сопротивлялся. Он и в самом деле сопротивлялся, однако силы были неравны.
Наступила мгла, нечто без дна и верха, где не было ни левого, ни правого, ни приятного, ни неприятного, ни хорошего, ни плохого. Только падение под действием бездушных сил, и тоска.
Потом снова забрезжило. Мир вернулся, по крайней мере, вырисовался подземный храм. И еще была полная ясность во всем.
Да, мир осквернен привязанностями, чувствами, стремлениями, жалостью, ревностью, завистью, тягой к разделению и расколу. Пора очистить его пламенем. Когда мир станет чистым, то сможет слиться с сознанием Кали и претвориться в Калимайя, схожую с прозрачной рекой и безоблачным небом.
Существо по имени Джонс должно сделать все необходимое для этого.
Сначала - что-то не слишком важное, а потом очень большое, почти вселенское.
- Калимайя охраняет нас. Она близка. Мы ее порождения, - говорил бывший археолог присутствующим на обряде в храме. - Мы преданы только ей. Мы уничтожили ради нее наши привязанности и приносим ей жертвы, нам ничего не жалко.
Рядом стоял Хорхер. Он был свой, воин Кали. Чуть поодаль - другой воин Кали, управляющий Ананд Лау. Ввели Лилиан в цветочных гирляндах.
- Что вы делаете, идиоты? - кричала она. - У вас мозги-то есть? Разумеется, ей не понять. Она будет жертвой и одновременно победительницей, потому что близится ее освобождение. Она вырвется из пут материального, и Кали возьмет ее душу себе, чтобы избавить от бесконечной череды перевоплощений.
- Я про вас англичанам такие гадости наговорю! - забавно грозит она. - По тебе, Калидаса, тюрьма плачет!
Жалкие угрозы. Какие англичане, когда рядом блаженство! Да и не узнает капитан Блом-Барт ничего. Утром ему сказали, что доктор Джонс с дружками сбежали по своему обыкновению, прихватив с собой пару золотых украшений и выковыряв несколько алмазов из вазы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155