Он открыл глаза и снова прикрыл их.
– Я ждал вас, – сказал он слабым безжизненным голосом. – Я верил, что хоть кто-нибудь вспомнит обо мне.
Крокодил присел на ящик из-под виски.
– Мы не могли прийти раньше. Сказать по правде, плохи наши дела.
Карлсон кивнул.
– Нам всем плохо, и будет еще хуже. Я, например, уже конченый человек. Мне нечего ждать от этой жизни.
– Как ты жил все эти годы?
– Скверно, что я могу еще сказать, – Карлсон замолчал, переводя дыхание. – Там за шкафом полбутылки виски. Подайте мне…
– В этом доме живет одна добрая женщина, – продолжал он. – Она помогает. Без нее давно был бы мне конец.
– Возьми себя в руки. Где твоя сила, веселье, здоровье?
Карлсон с трудом приподнялся над подушкой и как-то странно посмотрел на Крокодила. Потом снова упал.
– Ты знаешь, я каждую ночь вспоминаю Бейрут. Я просыпаюсь от кошмаров и пью, чтобы вновь забыться. Они же посылали нас на верную смерть! А мы были так еще молоды, и так много хотелось успеть!
Карлсон весь дрожал, лицо его покрылось испариной. Он судорожно глотнул из бутылки.
– Я каждую ночь вижу, как мы идем звеном с задания. И вдруг из за холма выходят три боевых вертолета! А у нас ничего не осталось, только автоматы. Поймете ли вы, как это – горстку беззащитных людей атакуют боевые вертолеты.
Я видел лица пилотов – они смеялись, глядя, как мы умираем. Для них это было развлечением, легкой охотой на людей, ведь у нас уже не осталось ни одного стингера!
Я видел, как ракеты разрывают моих друзей на куски. Меня тоже задело взрывом – отказал двигатель и я падал с этой страшной высоты вниз, вниз, вниз!.. Я уже простился с жизнью, только чудо спасло меня! Но нужно ли мне было это спасение?
Он смахнул набежавшие слезы.
– Тут недавно приходил американский корреспондент. Не знаю уж, как он меня нашел, но все расспрашивал про военные тайны, про бесчеловечные эксперименты над людьми…
Я хотел все ему рассказать. Как нас выбирали из военно-воздушного колледжа, как учили держать равновесие в прыжке, не бояться высоты… И как однажды я проснулся и не смог пошевелиться – в теле уже сидела эта ужасная железка. Нам всем вырезали одно легкое и вшили нейтронный двигатель. Нас делали калеками, молодыми и веселыми уродами.
Я ничего не сказал тому корреспонденту, я до сих пор боюсь их. Нас изуродовали и бросили, как мусор, но вдруг кому-то захочется замести следы старых дел? Они придут, приставят пистолет к моей голове, а я даже не смогу сопротивляться. Боже мой, такая короткая и страшная жизнь, а в конце мы оказались никому не нужны!
– Ты нужен нам, – тихо, но твердо сказал Крокодил.
– Не надо меня утешать, – с горечью ответил Карлсон.
– Тебя никто не утешает. Мы прилетели за тобой, нам нужна твоя помощь.
Карлсон сделал усилие и приподнялся на кровати.
– Если вы не шутите, то… Черт, хотелось бы верить, но я ведь уже превратился в развалину.
– Это поправимо. Ты идешь с нами?
– Только при одном условии. Если я не буду летать.
Крокодил покачал головой.
– Ты будешь летать. Нам нужно, чтобы ты летал.
Карлсон закрыл лицо ладонями и его плечи затряслись от беззвучных рыданий.
– Я… Я боюсь! Неужели вы не понимаете?! – с трудом сказал он.
– Иногда стоит перебороть свой страх, чтобы помочь друзьям. Вернее, спасти их. Карло в беде.
Карлсон внимательно и с тревогой посмотрел на Крокодила.
– Карло? Что с ним?
– Все подробности потом. Ты согласен?
Карлсон выпрямился и уставился перед собой.
– Да, – сказал он наконец. – Я согласен. Подождите-ка…
Он сунул руку под кровать и вытащил грязный бесформенный сверток.
– Вот… Помогите мне.
В свертке лежал небольшой чуть заржавевший пропеллер. Крокодил кивнул Хрюше:
– Действуй.
Карлсон снял рубашку. Под лопатками блестела овальная металлическая пластина, уже начавшая по краям зарастать кожей.
– Плавно насаживай пропеллер на ось до щелчка, – сказал он Хрюше. – Теперь отойди, попробую включить.
Он сильно надавил себе на грудь. Раздался тихий свист, переходящий в рокот, от вибрации у Карлсона затряслись щеки и кончики волос.
– Работает! – обрадовался Хрюша.
– Нет… Не то, – сказал Карлсон, прислушиваясь. – Не набирает оборотов. Нужно смотреть двигатель. Сними винт, под валом увидишь два выступа. Нажмешь вперед и вниз.
Хрюша осторожно выполнил указания.
– Теперь снимай пластину, только тихонечко – мне больно.
Хрюша приподнял пластину и обнажил механизм. Он провел пальцем по шестеренке и посмотрел смазку – она была загустевшая и грязная.
– Графитовая, – определил Хрюша. – Нужно менять.
– Там, в шкафу белая пластиковая банка, – морщась от боли проговорил Карлсон.
Крокодил молча курил, наблюдая, как Хрюша колдует над механизмом.
– Все, – сказал он наконец. – Давай пробовать.
Снова засвистел двигатель, но ни Хрюша, ни Крокодил изменений не почувствовали. Однако, Карлсон остался доволен.
– Кажется, порядок. Попробую подъем.
Звук стал сильнее, и он медленно взлетел над полом.
– Отлично. Ну, я готов.
Крокодил потушил окурок и встал.
– Если так, то нам нужно торопиться. До самолета всего лишь час с небольшим.
– Чертов ублюдок, ты опять все испортил! – прокричал Карабас и в изнеможении опустился на стул. Электроник стоял перед ним и чертил в воздухе пальцем таинственные знаки.
Сегодня утром Карабас приказал роботу поджарить хлеб к завтраку. Тот мелко накрошил батон и высыпал все в кассетоприемник видеомагнитофона, очевидно, спутав его с тостером.
В дверях уже стоял Плохиш и растерянно дожевывал копченого леща.
– Вот, полюбуйся, что устроил твой дружок! – рявкнул Карабас. – И это не в первый раз. Вчера я попросил сделать окрошку, он нарезал в тарелку «Сникерсов», еще какой-то ерунды и залил это пепси-колой. Сказал, что это и есть окрошка «Молодежная». Не иначе твоя школа, а?
– Что, может, отвести его обратно? – предложил Плохиш.
– Не надо, – ответил Карабас, поразмыслив. – Ты говорил, что можешь его починить.
Через десять минут Плохиш уже сидел перед портативным компьютером, провода от которого тянулись к вскрытому черепу Электроника. Плохиш задумчиво перебирал клавиши и на них порой валились у него изо рта куски тушеной свинины, которую он между делом доставал из банки.
Вдруг Плохиш воскликнул:
– Да он засланный!
– Что?! – Карабас вскочил с кровати.
– Вот, я нашел телеметрические программы. Все, что он здесь видит и слышит, передается наружу!
– Та-ак! Отличного парня ты привел, нечего сказать. Они что же, и сейчас нас видят?
– Нет, я все отключил. Сейчас я разберусь с вторичным алгоритмом.
– В задницу твои алгоритмы! Спустись в мастерские и возьми там кувалду. Дай ему по башке, а потом разрешаю тебе надергать из него запчастей.
– Минуточку… – Плохиш вытащил из кармана полураздавленный голубец и отправил его в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41