– Это ерунда. Старая шаланда с довоенным мотором. Сиди смирно».
Я уставилась в темное море, где качался и вертелся тусклый свет, появлялся и исчезал за черной водой. Ветер дул в нашу сторону, они не могли бы нас услышать, а если и так, никогда бы не догнали красивую мощную яхту.
Неожиданно недалеко от нас я увидела вспышку света. Большая рыба подпрыгнула в волнах и зажгла фосфорический светло-зеленый свет. «Годфри, смотри!»
«Что?»
Я наполовину встала. «Свет, красивый зеленый свет, прямо в море. Честное слово, он только что был там…»
«Рыбы играют. – Тон его вовсе не переполняло терпение, в приступе страха я поняла, что он обдумывает что-то свое. – Здесь это часто можно увидеть».
«А вон опять! А это можно сфотографировать? Ой, посмотри! Пусти, Годфри, пожалуйста, я…»
«Нет, сиди здесь. – Рука, как железная балка. – Хочу кое-что спросить».
«Что?»
«Ответ на один вопрос у меня уже есть. Но остался еще один. Зачем ты пришла?»
«Я сказала…»
«Знаю, что ты сказала. Думаешь, поверю?»
«Не понимаю, что ты…»
«Я и раньше целовался с женщинами. Не пытайся уверить, что ты пришла потому, что хотела быть со мной».
«Ну можно признаться, что я не ожидала, что так получится».
«Как?»
«Ты прекрасно знаешь».
«Да, пожалуй. Но если ты ходишь за мужчиной по пятам, прячешься в его кровати и изображаешь Клеопатру в лохмотьях, вряд ли ты можешь ожидать, что он будет очень деликатен».
Будто кислоты налили на полированную поверхность и показали шершавое уродливое дерево. Его отвратительные качества прорывались и днем. Если бы было достаточно светло, он бы увидел, как я на него смотрю. «Тебе обязательно меня оскорблять? Понимаю, что я тебя удивила, но, по-моему, ты с этим уже справился. А если хочешь правду, совершенно непонятно, почему тебе так важно, чтобы никто не увидел твоей лодки. Я тебе подробно рассказала, что случилось, а если ты мне не веришь или если ты думаешь, что я немедленно прямо здесь лягу с тобой в кровать, ты просто подумай еще раз. Такое поведение не входит в число моих привычек».
«Тогда зачем ты так себя вела?»
«Ну послушай! – Я засмеялась. Только бы он не переходил к насильственным действиям. Надо его успокоить, поизвиняться поласковее… – Ну Годфри, забудь! Извини, глупо тебя обвинять, я сама напросилась… И я немножко с тобой заигрывала, признаю. Это тоже глупо. Когда женщина попадает в сложную ситуацию лицом к лицу с разъяренным мужчиной, она инстинктивно использует секо, чтобы выпутаться. Я притворялась не очень хорошо, да? Но я не думала, что ты так разозлишься или… Переходить границы».
«Сексуально? Очень мало знаешь».
«Ну отомстил. Не помню, чтобы чувствовала себя такой несчастной идиоткой. И не беспокойся, больше не буду ходить по пятам… Никогда не посмотрю тебе в глаза при свете дня в течение всей моей жизни!» Он не ответил, но для моих обостренных чувств это было будто громкий смех. Я сама чувствовала иронию собственных слов. Опять вспыхнул и погас зеленый свет. Я сказала: «Может, можно тебя попросить окончательно провалить свое путешествие и отвезти меня домой?»
«Бесполезно, дорогая. – Совершенно новый тон, мне сразу стало холодно. – Где ты есть, там ты и останешься. Пойдешь до конца».
«Но ты не хочешь…»
«Не хочу. Ты пришла потому, что это ты захотела, так ты говоришь во всяком случае. А останешься ты потому, что придется. Нет времени везти тебя обратно, даже если бы я захотел. Истратил на тебя слишком много времени. У меня срочное дело и расписание…»
«Годфри…»
«Я везу груз фальшивых денег в Албанию. Они лежат под полом рубки. Семьсот тысяч лек, немного потрепанных, мелкими купюрами. Очень хорошо сделаны. Если меня поймают, то расстреляют. Поняла?»
«Я… Не верю, ты меня обманываешь».
«И не думаю. Хочешь посмотреть?»
«Нет. Нет, верю, раз тебе хочется, но не понимаю. Зачем? Для чего их можно использовать?»
На траверзе у нас была Кентрома. Мне показалось, что очень близко я вижу бледный призрак земли, мое сердце дернулось, но сразу надежда пропала. Как максимум скала. Ветер неожиданно посвежел, он теперь дул не с востока, а все время в разные стороны, будто горы с разных сторон пролива перебрасывались ветрами. И совсем недалеко показались огни Кулуры, конец острова… Я сосредоточилась на словах Годфри.
«…В настоящее время ситуация в Албании такая, что может случиться что угодно, и это соответствует определенным интересам. Ты наверняка следишь за моей мыслью? Балканскую кастрюльку всегда можно заставить закипеть, если начать нагревать ее в правильной точке. Югославия, Болгария, Греция – все вытащили кинжалы и сидят вдоль албанской границы, готовые ко всяческим событиям, но не берущие на себя труда их начать».
«Или не желающие. Не морочь мне голову! Ни один грек не захочет беспорядков на границе, в которых его можно будет обвинить… Ой!»
«Я так и думал, что ты сможешь понять. Чертовски просто, да? Замечательный сценарий. Коммунистический Китай очень хорошо устроился в Албании, маленькая база в Европе, Большой Братец за такую бы себе глаз вырвал. А если свалится современное прокитайское правительство, причем по вине Греции, возникнет мощная балканская заварушка, китайцы вылетят, а русские войдут. А может быть, заодно и в Грецию. Дошло теперь?»
«Боже мой, да. Старый финт. Гитлер испытал его в последней войне. Поток фальшивых денег, и правительство падает, как карточный домик. Это давно происходит?»
«Подкачка денег? Некоторое время. Это – последняя порция. Д-день – страстная пятница, до того времени все разойдется и, поверь уж мне, взрыв произойдет очень быстро. – Он засмеялся. – Гриб взрыва они увидят прямо из Вашингтона».
«А ты? Откуда ты его увидишь?»
«У меня будет место в партере, не волнуйся, но не на вилле Рота. Г.Мэннинг, эсквайр, исчезнет почти немедленно. В субботу тебе не удалось бы поехать со мной кататься, дорогая. Тогда я думал, что очень жаль. Мне понравилась наша прогулка, у нас масса общего».
«Обязательно быть таким грубым?»
Никак не среагировал, смотрел в темноту на север. «О чем я действительно жалею, так это что я не смогу использовать фотографии. Бедный Спиро даже такого памятника не получит. Скоро мы подойдем к месту, где я выбросил его за борт».
Его тон не изменился, он все так же обнимал меня, нежный, как кандалы. Но это и хорошо, от прикосновения его тела мне было и так плохо. Треск паруса, когда над нами снова прошел гик, заставил меня подпрыгнуть, будто Годфри ударил меня кнутом. «Нервная, да?» Засмеялся.
«Кто тебе платит?»
«Может, ограничимся тем, что не Греция?»
«Я этого и не думала. А кто?»
«Что бы ты ответила на сообщение, что мне платят в двух местах?»
«Я бы пожалела, что тебя нельзя расстрелять два раза».
«Нежная девушка. Это самое маленькое, что сделают со мной греки, если поймают!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Я уставилась в темное море, где качался и вертелся тусклый свет, появлялся и исчезал за черной водой. Ветер дул в нашу сторону, они не могли бы нас услышать, а если и так, никогда бы не догнали красивую мощную яхту.
Неожиданно недалеко от нас я увидела вспышку света. Большая рыба подпрыгнула в волнах и зажгла фосфорический светло-зеленый свет. «Годфри, смотри!»
«Что?»
Я наполовину встала. «Свет, красивый зеленый свет, прямо в море. Честное слово, он только что был там…»
«Рыбы играют. – Тон его вовсе не переполняло терпение, в приступе страха я поняла, что он обдумывает что-то свое. – Здесь это часто можно увидеть».
«А вон опять! А это можно сфотографировать? Ой, посмотри! Пусти, Годфри, пожалуйста, я…»
«Нет, сиди здесь. – Рука, как железная балка. – Хочу кое-что спросить».
«Что?»
«Ответ на один вопрос у меня уже есть. Но остался еще один. Зачем ты пришла?»
«Я сказала…»
«Знаю, что ты сказала. Думаешь, поверю?»
«Не понимаю, что ты…»
«Я и раньше целовался с женщинами. Не пытайся уверить, что ты пришла потому, что хотела быть со мной».
«Ну можно признаться, что я не ожидала, что так получится».
«Как?»
«Ты прекрасно знаешь».
«Да, пожалуй. Но если ты ходишь за мужчиной по пятам, прячешься в его кровати и изображаешь Клеопатру в лохмотьях, вряд ли ты можешь ожидать, что он будет очень деликатен».
Будто кислоты налили на полированную поверхность и показали шершавое уродливое дерево. Его отвратительные качества прорывались и днем. Если бы было достаточно светло, он бы увидел, как я на него смотрю. «Тебе обязательно меня оскорблять? Понимаю, что я тебя удивила, но, по-моему, ты с этим уже справился. А если хочешь правду, совершенно непонятно, почему тебе так важно, чтобы никто не увидел твоей лодки. Я тебе подробно рассказала, что случилось, а если ты мне не веришь или если ты думаешь, что я немедленно прямо здесь лягу с тобой в кровать, ты просто подумай еще раз. Такое поведение не входит в число моих привычек».
«Тогда зачем ты так себя вела?»
«Ну послушай! – Я засмеялась. Только бы он не переходил к насильственным действиям. Надо его успокоить, поизвиняться поласковее… – Ну Годфри, забудь! Извини, глупо тебя обвинять, я сама напросилась… И я немножко с тобой заигрывала, признаю. Это тоже глупо. Когда женщина попадает в сложную ситуацию лицом к лицу с разъяренным мужчиной, она инстинктивно использует секо, чтобы выпутаться. Я притворялась не очень хорошо, да? Но я не думала, что ты так разозлишься или… Переходить границы».
«Сексуально? Очень мало знаешь».
«Ну отомстил. Не помню, чтобы чувствовала себя такой несчастной идиоткой. И не беспокойся, больше не буду ходить по пятам… Никогда не посмотрю тебе в глаза при свете дня в течение всей моей жизни!» Он не ответил, но для моих обостренных чувств это было будто громкий смех. Я сама чувствовала иронию собственных слов. Опять вспыхнул и погас зеленый свет. Я сказала: «Может, можно тебя попросить окончательно провалить свое путешествие и отвезти меня домой?»
«Бесполезно, дорогая. – Совершенно новый тон, мне сразу стало холодно. – Где ты есть, там ты и останешься. Пойдешь до конца».
«Но ты не хочешь…»
«Не хочу. Ты пришла потому, что это ты захотела, так ты говоришь во всяком случае. А останешься ты потому, что придется. Нет времени везти тебя обратно, даже если бы я захотел. Истратил на тебя слишком много времени. У меня срочное дело и расписание…»
«Годфри…»
«Я везу груз фальшивых денег в Албанию. Они лежат под полом рубки. Семьсот тысяч лек, немного потрепанных, мелкими купюрами. Очень хорошо сделаны. Если меня поймают, то расстреляют. Поняла?»
«Я… Не верю, ты меня обманываешь».
«И не думаю. Хочешь посмотреть?»
«Нет. Нет, верю, раз тебе хочется, но не понимаю. Зачем? Для чего их можно использовать?»
На траверзе у нас была Кентрома. Мне показалось, что очень близко я вижу бледный призрак земли, мое сердце дернулось, но сразу надежда пропала. Как максимум скала. Ветер неожиданно посвежел, он теперь дул не с востока, а все время в разные стороны, будто горы с разных сторон пролива перебрасывались ветрами. И совсем недалеко показались огни Кулуры, конец острова… Я сосредоточилась на словах Годфри.
«…В настоящее время ситуация в Албании такая, что может случиться что угодно, и это соответствует определенным интересам. Ты наверняка следишь за моей мыслью? Балканскую кастрюльку всегда можно заставить закипеть, если начать нагревать ее в правильной точке. Югославия, Болгария, Греция – все вытащили кинжалы и сидят вдоль албанской границы, готовые ко всяческим событиям, но не берущие на себя труда их начать».
«Или не желающие. Не морочь мне голову! Ни один грек не захочет беспорядков на границе, в которых его можно будет обвинить… Ой!»
«Я так и думал, что ты сможешь понять. Чертовски просто, да? Замечательный сценарий. Коммунистический Китай очень хорошо устроился в Албании, маленькая база в Европе, Большой Братец за такую бы себе глаз вырвал. А если свалится современное прокитайское правительство, причем по вине Греции, возникнет мощная балканская заварушка, китайцы вылетят, а русские войдут. А может быть, заодно и в Грецию. Дошло теперь?»
«Боже мой, да. Старый финт. Гитлер испытал его в последней войне. Поток фальшивых денег, и правительство падает, как карточный домик. Это давно происходит?»
«Подкачка денег? Некоторое время. Это – последняя порция. Д-день – страстная пятница, до того времени все разойдется и, поверь уж мне, взрыв произойдет очень быстро. – Он засмеялся. – Гриб взрыва они увидят прямо из Вашингтона».
«А ты? Откуда ты его увидишь?»
«У меня будет место в партере, не волнуйся, но не на вилле Рота. Г.Мэннинг, эсквайр, исчезнет почти немедленно. В субботу тебе не удалось бы поехать со мной кататься, дорогая. Тогда я думал, что очень жаль. Мне понравилась наша прогулка, у нас масса общего».
«Обязательно быть таким грубым?»
Никак не среагировал, смотрел в темноту на север. «О чем я действительно жалею, так это что я не смогу использовать фотографии. Бедный Спиро даже такого памятника не получит. Скоро мы подойдем к месту, где я выбросил его за борт».
Его тон не изменился, он все так же обнимал меня, нежный, как кандалы. Но это и хорошо, от прикосновения его тела мне было и так плохо. Треск паруса, когда над нами снова прошел гик, заставил меня подпрыгнуть, будто Годфри ударил меня кнутом. «Нервная, да?» Засмеялся.
«Кто тебе платит?»
«Может, ограничимся тем, что не Греция?»
«Я этого и не думала. А кто?»
«Что бы ты ответила на сообщение, что мне платят в двух местах?»
«Я бы пожалела, что тебя нельзя расстрелять два раза».
«Нежная девушка. Это самое маленькое, что сделают со мной греки, если поймают!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66