Мгновенно по двое стали около каждого из нас - автоматы наизготовку.
Чувствовалась хорошая школа.
- Сидеть! - гаркнули мне в ухо.
Жесткие руки легли на плечи. Я упал в кресло, ощущая противную
пустоту в груди. Напротив меня, схваченный за локти, медленно опускался на
стул Август.
Звонко, неторопливо щелкая каблуками, слегка покачивая блестящим
стеком, вошел офицер. На плече у него были нашиты желтые молнии. Козырнул,
резко откинув два пальца от высокой фуражки. Оглядел нас, сказал,
высокомерно растягивая гласные:
- Должен быть еще один. Четвертый.
К нему сунулся сержант, зашептал в ухо. Офицер брезгливо кивал.
Август опомнился:
- Сударь, что это значит?
- Привезите его, - приказал офицер сержанту.
Тот опрометью бросился из комнаты.
- Сударь, - холодно повторил Август, - соизвольте прекратить _э_т_о_.
Я сотрудник Международного Комитета по контролю над разоружением.
Офицер с подчеркнутым вниманием вперился в него.
- Неужели? - он картинно поднял брови. Хлестнул стеком по сияющему,
черному голенищу. - Выведите их!
Я впервые видел, как Август растерялся. Он теребил пуговицу на
пиджаке - оторвал и бросил ее.
Двое солдат подняли Симеона. Он был бледен до синевы. Спокоен.
Смотрел в пол. На скулах его горели красные пятна.
Август, с трудом выдавливая из себя звуки, спросил его:
- С кем вы, Симеон?
Симеон обернулся в дверях.
- Я ни с кем. Я - наблюдатель, - сказал он.
Его толкнули в спину.

11
Видимо, заранее было решено отвезти меня сюда, потому что в квартире
было прибрано, в ней стояла новая мебель. В комнате работал телевизор.
Напротив него в мягком кресле сидел уже знакомый мне человек - в стальном
костюме и смотрел на экран. Тот, что выслеживал. Когда я вошел, он даже не
обернулся.
Я отправился на кухню. Второй охранник - белобрысый, что-то жующий,
отклеившись от косяка, последовал за мной. Я заварил кофе. Настроение было
кислое. Мне ничто не угрожало. Меня просто изолировали на некоторое время.
Пока не найдут профессора. Через пару дней отпустят. В крайнем случае
здешнее правительство извинится. Если только правительство поставлено в
известность.
Кофе был горький.
Августу тоже ничто не угрожало. Его тоже отпустят. Он, наверное, в
бешенстве. Вышагивает комнату, заложив кулаки в карманы. Лицо у него
малиновое. Он скребет череп ногтями - ищет выход.
Что касается Симеона... Очень плохо, если он расшифровал слово
власти. Нет, еще хуже, если он передал его второму отделу. А мог он
расшифровать слово? Вполне. Оно держалось на экране целую секунду. А
передать военным? Не знаю. Может быть.
Тонкая чашечка треснула у меня в руках. Кофе потек по столу.
Белобрысый охранник, как пружина, выпрямился на звук. Увидел - достал из
коробочки леденец, зачмокал.
Значит, военные. Второй отдел. Контрразведка. Они, конечно, с самого
начала знали, кто мы такие и чем занимаемся. Они нам не мешали: они просто
ждали, пока мы не выйдем на профессора. А потом нас отстранили. Вероятно,
юристы роются сейчас в каталогах, ища оправданную законом формулировку.
Так. Теперь "саламандры". Как это сказал Симеон? Он ведь очень интересно
сказал. Почему они не убили библиотекаря? Ну, прежде всего "саламандры" не
знали, что он - это профессор Нейштадт. Они считали его рядовым фантомом.
Или старшим группы. Иначе бы они вытрясли из него все. Хорошо. Но они и
так из него все вытрясли. По их представлениям. Он им просто не нужен.
Однако его берегли, убирали каждого, кто к нему приближался. Например,
Кузнецова. Значит, он им все-таки нужен. Зачем?
Не хватало какой-то детали, какой-то мелочи, чтобы все встало на свои
места.
По радио читали сводку новостей. В самом конце текста диктор сообщил,
что группа полномочных представителей Совета безопасности МККР достигла
предварительного соглашения с новым президентом республики Бальге доктором
Моисом Шуто. Подробности соглашения не передавались.
Я выключил радио. Я желал доктору Моису Шуто провалиться ко всем
чертям. Воздух за окном синел. Стиснутый домами полз двухъярусный поток
желтых, прозрачных такси. По тротуару торопились, редкие пешеходы.
Мне нечем было заняться. Я принял душ и лег спать. Белобрысый
охранник сел на стул около кровати. Надолго. Бросил в рот еще леденец.
Проснулся я от грохота. Уже рассвело. Прямые лучи пересекали комнату.
На полу блестело множество осколков. Оба моих стража с пистолетами в руках
стояли у окна. Оно было разбито и в раме его застряло тяжелое длинное
копье.
Давя стекло ногами, я подошел к окну. Охранники оглянулись. Было
такое ощущение, что сейчас они заговорят. Но старший лишь мотнул мятым
лицом, и белобрысый исчез. Я выглянул. По улице удалялся конский топот. Из
домов выбегали люди. Собралась изрядная толпа. Белобрысый влез в самую
середину, расспрашивал.
Я втащил копье в комнату. Оно было настоящее, деревянное, с
треугольным металлическим наконечником, к шейке его был привязан пук
разноцветных лент. Где они его взяли? Разве что в музее.
- Ала-а!.. - раздался слитный, многоголосый крик.
Из-за поворота вылетел с десяток всадников. Нагибаясь к гривам,
понеслись вдоль улицы. Каждый держал несколько пылающих факелов: швыряли
их в окна - звон стекла и гудящее пламя вырывалось наружу.
Толпа на мостовой секунду стояла в оцепенении. Вдруг все закричали.
- Ала-а!... - вопили всадники.
Люди полезли в парадные, вышибали рамы первого этажа. Улица мгновенно
опустела. Белобрысый остался - один посередине мостовой. Всадники
приближались. Он помахал передним пистолетом. Кажется, выстрелил. Передний
конник в шляпе с красным пером коротко гикнул и проскакал мимо -
белобрысый лежал навзничь, из груди его торчало древко.
Я не помню, как очутился внизу. Второй охранник кубарем скатился
вслед за мной. Всадники исчезли. Большинство домов пылало. Валил жирный
дым. Улица заполнялась людьми. Женщины выбегали, прижимая детей к груди.
Мужчины торопливо выбрасывали вещи, какие-то медные котлы, сундуки, обитые
железом. Полетели перья из треснувших перин.
Первым делом я занялся белобрысым. Он лежал, вцепившись в древко
посиневшими пальцами. Копье глубоко ушло в грудь. Руки у него были еще
теплые, а лицо в грязных пятнах - неподвижное.
Требовались срочные меры. Я схватил за рукав второго охранника. Он в
это время взваливал на спину здоровенный холщовый мешок.
- Есть аптечка? Позвоните в "скорую" - из любой квартиры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28