Я знаю ранчо, которое можно купить задешево, но даром его ведь не отдадут.
Огрызок медленно повернулся на койке. Глаза у него были широко раскрыты. Он пристально посмотрел на Джорджа.
Ленни попросил:
– Расскажи мне про это ранчо, Джордж.
– Да ведь я только вчера рассказывал.
– Ну, расскажи… расскажи еще, Джордж.
– Так вот… там десять акров земли, – сказал Джордж. – Ветряная мельница. Маленький домик и курятник. А еще кухня, садик: вишни, яблоки, персики, орехи да всякая ягода. Есть место, где посеять люцерну, и много воды для полива. Есть свинарник…
– И кролики, Джордж!
– Крольчатника покуда нету, но нетрудно сделать несколько клеток, а кормить их можешь люцерной.
– Могу, конечно, могу! – подхватил Ленни. – Честное слово, могу!
Джордж перестал раскладывать пасьянс. Голос его постепенно теплел.
– А еще мы можем завести свиней. Я построю коптильню, вроде той, как у моего деда; заколем свинью, станем коптить сало и окорока, делать ветчину. А поднимутся по реке лососи, мы будем ловить их сотнями и засаливать или коптить. Будем есть их на завтрак. Нет ничего вкуснее копченой лососины. Когда поспеют фрукты, мы станем заготовлять их впрок, и помидоры тоже, это очень легко. На воскресенье зарежем куренка или кролика. Может заведем корову или козу, и у нас будут такие густые сливки, что их хоть режь да ложкой ешь.
Ленни глядел на Джорджа, широко раскрыв глаза, и старик тоже глядел на него. Потом Ленни сказал тихо:
– Мы будем сами себе хозяева.
– А как же, – сказал Джордж. – У нас будут на огороде всякие овощи, а захотим выпить виски – продадим десяток-другой яиц, или немного молока, или еще чего-нибудь. Будем себе жить там, на своем ранчо. Не придется больше мыкаться и жрать стряпню какого-нибудь япошки. Врешь, брат, у нас свой дом есть, нам незачем спать в бараке.
– Расскажи про дом, Джордж, – попросил Ленни.
– Ну, само собой, у нас будет свой домик, и в нем удобная спальня. Пузатая железная печурка, зимой в ней завсегда будет гореть огонь. Земли на ранчо немного, так что спину гнуть особо не придется. Ну, разве что часов по шесть или семь в день. Не то что по одиннадцати часов ссыпать ячмень. Поспеет урожай, и мы его снимем. И всегда будем знать, ради чего работали.
– А еще кролики, – сказал Ленни нетерпеливо. – Я буду их кормить. Расскажи про это, Джордж.
– Очень просто – пойдешь с мешком, накосишь люцерны. Набьешь мешок, принесешь люцерну и положишь кроликам в клетки.
– А они будут есть! – сказал Ленни. – Я видел, как кролики едят.
– Каждые полтора месяца, – продолжал Джордж,они приносят приплод, так что нам хватит и для еды и на продажу. А еще заведем голубей, пусть летают вокруг мельницы, как у нас во дворе, когда я был ребенком. – Он мечтательно поглядел на стену поверх головы Ленни. – И все это будет наше, никто нас не выгонит. А если нам самим кто не понравится, мы скажем: «Скатертью дорога», и ему придется убраться. А для друга – что ж, для друга у нас завсегда найдется свободная койка, и мы скажем: «Отчего бы тебе у нас не заночевать?» – и он заночует. У нас будет собака, сеттер, и две полосатые кошки, но придется следить, чтоб не таскали крольчат.
Ленни взволнованно засопел.
– Пущай только попробуют. Я им все кости переломаю… я… я их палкой.
И он забормотал что-то под нос, угрожая несуществующим кошкам, посмей они тронуть несуществующих кроликов.
Джордж сидел, завороженный собственной выдумкой.
И когда Огрызок вдруг заговорил, оба вскочили, словно их поймали с поличным. Огрызок спросил:
– А у тебя и впрямь есть на примете такое ранчо?
Джордж насторожился.
– Ну, положим, есть, – ответил он. – А тебе-то что?
– Я не спрашиваю, где. Это не важно.
– Само собой, – сказал Джордж. – Уж будь спокоен… Тебе его и за сто лет не найти.
– А сколько надобно уплатить?
Джордж подозрительно взглянул на старика.
– Ну… можно сторговаться за шесть сотен. Старики хозяева совсем на мели, старуха больна, нужно ее оперировать. Но тебе-то что до этого? Мы сами по себе, в наши дела не лезь.
Огрызок сказал:
– Оно конечно, я однорукий, от меня пользы мало. Руки я лишился на этом вот самом ранчо. Потому меня и держат уборщиком. И уплатили двести пятьдесят за руку. Да еще пятьдесят у меня накоплено, в банке лежат, готовенькие. Вот вам уже триста, а еще пятьдесят я получу в конце месяца. И я вам скажу… – Он всем телом подался вперед. – Может, возьмете меня? Моя доля – триста пятьдесят долларов. Само собой, пользы от меня немного, но я могу стряпать, смотреть за курами да копаться в огороде. Ну, как?
Джордж прищурился.
– Надобно подумать. Мы хотели купить ранчо только вдвоем…
Старик его перебил:
– Я напишу завещание и, когда помру, оставлю свою долю вам, потому как родичей у меня давным-давно нету. У вас, ребята, есть деньги? Может, купим это ранчо прямо сейчас?
Джордж с досадой сплюнул себе под ноги.
– У нас на двоих всего-то навсего десять долларов. – Потом добавил задумчиво:– Послушай, если мы с Ленни проработаем месяц и не потратим ни цента, у нас накопится сотня долларов. Вот уже четыреста пятьдесят. За эти деньги наличными старики наверняка уступят ранчо. Вы с Ленни устроитесь там и возьметесь за дело, а я подыщу себе место и заработаю остальное. А вы покудова будете продавать яйца, ну и прочее.
Все умолкли. Они смотрели друг на друга с удивлением. Они никогда не верили, что такое может сбыться. И Джордж сказал, едва дыша:
– Господи боже! Я уверен, что они уступят. – Он был ошеломлен. – Я уверен, что они уступят, – повторил он тихо.
Старик сел на край койки. От волнения он скреб ногтем культю.
– Меня искалечило четыре года назад, – сказал он. – Скоро меня отсюдова прогонят, вышвырнут, как только я не смогу подметать барак. Может, ежели я отдам вам, ребята, свои деньги, вы позволите мне копаться в саду, даже когда толку от меня никакого не будет, и я стану мыть посуду и смотреть за курами. Ведь я буду жить у себя дома и работать у себя, сказал он с тоской. – Вы видели, чего они сделали нынче с моей собакой? Сказали, что от нее никому никакого прока да сама она себе в тягость. Когда меня выгонят… да лучше бы кто меня пристрелил. Но этого они не сделают. Мне некуда идти, и я нигде не найду работы. А пока вы, ребята, соберетесь кутить ранчо, я получу еще тридцать долларов.
Джордж встал.
– Значит, решено! –сказал он. – Купим ранчо и будем там жить.
Он снова сел.
Теперь все сидели недвижно, завороженные заманчивой картиной, и мысли их уносились в будущее, к тем дням, когда все это свершится на деле.
Джордж сказал задумчиво:
– А когда в городе будет праздник, или бейсбольный матч, или приедет цирк, или еще чего… –Старик одобрительно кивнул. – Мы беспременно пойдем туда, – сказал Джордж. – Ни у кого не станем спрашиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Огрызок медленно повернулся на койке. Глаза у него были широко раскрыты. Он пристально посмотрел на Джорджа.
Ленни попросил:
– Расскажи мне про это ранчо, Джордж.
– Да ведь я только вчера рассказывал.
– Ну, расскажи… расскажи еще, Джордж.
– Так вот… там десять акров земли, – сказал Джордж. – Ветряная мельница. Маленький домик и курятник. А еще кухня, садик: вишни, яблоки, персики, орехи да всякая ягода. Есть место, где посеять люцерну, и много воды для полива. Есть свинарник…
– И кролики, Джордж!
– Крольчатника покуда нету, но нетрудно сделать несколько клеток, а кормить их можешь люцерной.
– Могу, конечно, могу! – подхватил Ленни. – Честное слово, могу!
Джордж перестал раскладывать пасьянс. Голос его постепенно теплел.
– А еще мы можем завести свиней. Я построю коптильню, вроде той, как у моего деда; заколем свинью, станем коптить сало и окорока, делать ветчину. А поднимутся по реке лососи, мы будем ловить их сотнями и засаливать или коптить. Будем есть их на завтрак. Нет ничего вкуснее копченой лососины. Когда поспеют фрукты, мы станем заготовлять их впрок, и помидоры тоже, это очень легко. На воскресенье зарежем куренка или кролика. Может заведем корову или козу, и у нас будут такие густые сливки, что их хоть режь да ложкой ешь.
Ленни глядел на Джорджа, широко раскрыв глаза, и старик тоже глядел на него. Потом Ленни сказал тихо:
– Мы будем сами себе хозяева.
– А как же, – сказал Джордж. – У нас будут на огороде всякие овощи, а захотим выпить виски – продадим десяток-другой яиц, или немного молока, или еще чего-нибудь. Будем себе жить там, на своем ранчо. Не придется больше мыкаться и жрать стряпню какого-нибудь япошки. Врешь, брат, у нас свой дом есть, нам незачем спать в бараке.
– Расскажи про дом, Джордж, – попросил Ленни.
– Ну, само собой, у нас будет свой домик, и в нем удобная спальня. Пузатая железная печурка, зимой в ней завсегда будет гореть огонь. Земли на ранчо немного, так что спину гнуть особо не придется. Ну, разве что часов по шесть или семь в день. Не то что по одиннадцати часов ссыпать ячмень. Поспеет урожай, и мы его снимем. И всегда будем знать, ради чего работали.
– А еще кролики, – сказал Ленни нетерпеливо. – Я буду их кормить. Расскажи про это, Джордж.
– Очень просто – пойдешь с мешком, накосишь люцерны. Набьешь мешок, принесешь люцерну и положишь кроликам в клетки.
– А они будут есть! – сказал Ленни. – Я видел, как кролики едят.
– Каждые полтора месяца, – продолжал Джордж,они приносят приплод, так что нам хватит и для еды и на продажу. А еще заведем голубей, пусть летают вокруг мельницы, как у нас во дворе, когда я был ребенком. – Он мечтательно поглядел на стену поверх головы Ленни. – И все это будет наше, никто нас не выгонит. А если нам самим кто не понравится, мы скажем: «Скатертью дорога», и ему придется убраться. А для друга – что ж, для друга у нас завсегда найдется свободная койка, и мы скажем: «Отчего бы тебе у нас не заночевать?» – и он заночует. У нас будет собака, сеттер, и две полосатые кошки, но придется следить, чтоб не таскали крольчат.
Ленни взволнованно засопел.
– Пущай только попробуют. Я им все кости переломаю… я… я их палкой.
И он забормотал что-то под нос, угрожая несуществующим кошкам, посмей они тронуть несуществующих кроликов.
Джордж сидел, завороженный собственной выдумкой.
И когда Огрызок вдруг заговорил, оба вскочили, словно их поймали с поличным. Огрызок спросил:
– А у тебя и впрямь есть на примете такое ранчо?
Джордж насторожился.
– Ну, положим, есть, – ответил он. – А тебе-то что?
– Я не спрашиваю, где. Это не важно.
– Само собой, – сказал Джордж. – Уж будь спокоен… Тебе его и за сто лет не найти.
– А сколько надобно уплатить?
Джордж подозрительно взглянул на старика.
– Ну… можно сторговаться за шесть сотен. Старики хозяева совсем на мели, старуха больна, нужно ее оперировать. Но тебе-то что до этого? Мы сами по себе, в наши дела не лезь.
Огрызок сказал:
– Оно конечно, я однорукий, от меня пользы мало. Руки я лишился на этом вот самом ранчо. Потому меня и держат уборщиком. И уплатили двести пятьдесят за руку. Да еще пятьдесят у меня накоплено, в банке лежат, готовенькие. Вот вам уже триста, а еще пятьдесят я получу в конце месяца. И я вам скажу… – Он всем телом подался вперед. – Может, возьмете меня? Моя доля – триста пятьдесят долларов. Само собой, пользы от меня немного, но я могу стряпать, смотреть за курами да копаться в огороде. Ну, как?
Джордж прищурился.
– Надобно подумать. Мы хотели купить ранчо только вдвоем…
Старик его перебил:
– Я напишу завещание и, когда помру, оставлю свою долю вам, потому как родичей у меня давным-давно нету. У вас, ребята, есть деньги? Может, купим это ранчо прямо сейчас?
Джордж с досадой сплюнул себе под ноги.
– У нас на двоих всего-то навсего десять долларов. – Потом добавил задумчиво:– Послушай, если мы с Ленни проработаем месяц и не потратим ни цента, у нас накопится сотня долларов. Вот уже четыреста пятьдесят. За эти деньги наличными старики наверняка уступят ранчо. Вы с Ленни устроитесь там и возьметесь за дело, а я подыщу себе место и заработаю остальное. А вы покудова будете продавать яйца, ну и прочее.
Все умолкли. Они смотрели друг на друга с удивлением. Они никогда не верили, что такое может сбыться. И Джордж сказал, едва дыша:
– Господи боже! Я уверен, что они уступят. – Он был ошеломлен. – Я уверен, что они уступят, – повторил он тихо.
Старик сел на край койки. От волнения он скреб ногтем культю.
– Меня искалечило четыре года назад, – сказал он. – Скоро меня отсюдова прогонят, вышвырнут, как только я не смогу подметать барак. Может, ежели я отдам вам, ребята, свои деньги, вы позволите мне копаться в саду, даже когда толку от меня никакого не будет, и я стану мыть посуду и смотреть за курами. Ведь я буду жить у себя дома и работать у себя, сказал он с тоской. – Вы видели, чего они сделали нынче с моей собакой? Сказали, что от нее никому никакого прока да сама она себе в тягость. Когда меня выгонят… да лучше бы кто меня пристрелил. Но этого они не сделают. Мне некуда идти, и я нигде не найду работы. А пока вы, ребята, соберетесь кутить ранчо, я получу еще тридцать долларов.
Джордж встал.
– Значит, решено! –сказал он. – Купим ранчо и будем там жить.
Он снова сел.
Теперь все сидели недвижно, завороженные заманчивой картиной, и мысли их уносились в будущее, к тем дням, когда все это свершится на деле.
Джордж сказал задумчиво:
– А когда в городе будет праздник, или бейсбольный матч, или приедет цирк, или еще чего… –Старик одобрительно кивнул. – Мы беспременно пойдем туда, – сказал Джордж. – Ни у кого не станем спрашиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22