Мэт понимал, что долго ему не продержаться, но это и не было нужно — если, конечно, его слова дошли до затуманеннего трансом сознания Лакшми и та успела закрыть глаза.
Но если джинна закрыть глаза не успела, то ей суждено было стать новым орудием колдуна, и тогда уже не имело бы никакого значения присутствие стражников.
По крайней мере хотя бы в одном замысел Мэта работал так, как он рассчитывал: стражники настолько увлеклись сражением с ним, что не обратили ровным счетом никакого внимания на маленькую черно-белую кошечку, которая проворно пробежала мимо них к трону с палочкой в зубах.
Черно-белая?
А старик-колдун усмехался, манил Лакшми к себе и зазывно приговаривал:
— Полюбуйся на этот прекрасный камешек, принцесса! Погляди на него, загляни в глубь его, еще глубже, еще...
Лакшми подходила все ближе к трону. Глаза ее были широко раскрыты, зрачки увеличились. Джинна, не мигая, смотрела на изумруд.
Стражник в очередной раз занес ятаган для удара. Мэт парировал удар, но тут сбоку забежал другой стражник, размахнулся... Мэт пригнулся, но первый стражник успел стукнуть его по макушке. Мэт отлетел назад, голова у него закружилась. Он всеми силами старался удержаться на ногах, закрываясь ятаганом. Отчаяние овладевало им, а надежда гасла с каждой секундой.
Но вдруг старик вскрикнул. В глазах у Мэта немного прояснилось, и он увидел, что его главный соперник в страхе отшатнулся от него.
Рядом с колдуном стояла девушка в черной парандже, надетой поверх белого платья. Она запела по-аллюстрийски, наставив волшебную палочку на локоть старика:
Я тобой повелеваю,
Мне противиться не станешь!
Близок локоть — не укусишь,
Близок перстень — не достанешь!
Изумрудик зеленеет,
Дразнит глаз издалека,
Но сейчас же онемеет
Твоя правая рука!
Старик взвыл от боли, когда его рука беспомощно повисла, и сжал ее другой рукой.
Трое стражников обернулись, чтобы посмотреть, что стряслось. Четвертый в последнее мгновение вспомнил о незнакомце, вторгшемся в мечеть, развернулся, замахнулся кривым мечом, но Мэт парировал удар и сам занес ятаган для удара. Его противник успел закрыться, а Мэт улучил мгновение и стукнул его кулаком в живот. Стражник выпучил глаза и согнулся пополам, но при этом ухитрился не выронить меч. Мэт все же выбил ятаган из его руки, подставил ему подножку, да еще — для верности — треснул стражника по макушке рукоятью ятагана.
А Балкис в это мгновение сорвала перстень с пальца старика колдуна и воскликнула:
— Смотри, принцесса! Погляди, что я нашла!
Лакшми устремила взгляд на сверкающий изумруд и замерла на месте, зачарованно глядя на камень.
Старик выругался и потянулся за перстнем, но его онемевшая рука лишь на дюйм оторвалась от подлокотника. Тогда старик приподнялся и протянул к перстню левую руку, но Балкис отступила, держа перстень высоко, так что старик не мог его достать. Колдун попытался упереться в подлокотники обеими руками, но правая рука подогнулась, и он, изрыгая проклятия, рухнул на сиденье.
Стражники бросились ему на помощь.
Балкис запела новое заклинание:
А теперь очнись-ка, джинна,
Страшный час твой миновал —
Я смирила господина,
Что тобой повелевал!
Лакшми запрокинула голову, взгляд ее прояснился. А Балкис выкрикнула последние строчки:
Ты же, злобное созданье,
Не противься и молчи!
За былые злодеянья
По заслугам получи!
Мэт шагнул было вперед и попытался криком остановить Лакшми, но было уже поздно. Джинна подняла руку. Трое стражников успели обежать ее и заслонить собой своего господина, но с пальцев Лакшми сорвался язык пламени. Стражники в одно мгновение превратились в обугленные головешки, даже не успев вскрикнуть, а джинна подступила к жрецу Аримана. Глаза ее превратились в узенькие щелочки, а руками она энергично жестикулировала.
Старик сжался на троне и, наставив на джинну указательный палец, выкрикнул строфу по-арабски. Наверное, было бы любопытно понаблюдать за этой дуэлью, но Мэт не стал этого делать. Он подбежал к Балкис, крепко обнял ее и поволок к выходу из мечети.
Глава 21
— Что же ты делаешь! — кричала Балкис и пыталась вырваться из рук Мэта. — Ведь ей нужна наша помощь в сражении с этим злым колдуном!
— Никакая помощь ей больше не нужна! — воскликнул Мэт и успел оказаться на улице за пару мгновений до того, как из мечети послышались душераздирающие вопли. Мэт опрометью перебежал через площадь и усадил Балкис на землю в тени возле какого-то здания, фронтон которого был отделан мраморными плитами. Однако жуткие вопли доносились и сюда.
Балкис зажала уши ладонями, ее трясло, как в лихорадке.
— Сама же сказала — «по заслугам», — напомнил ей Мэт. — А ведь ты не могла знать, скольких людей загубил этот мерзавец, скольких искалечил, скольких подверг мучительным пыткам.
Но Балкис только дрожала и сидела, не отнимая ладоней от ушей.
Мэт решил, что нужно срочно ее успокоить. Как только крики, доносившиеся из мечети, немного утихли, он опустился на колени рядом с девушкой и негромко, но настойчиво проговорил:
— Вспомни о принце Марудине. Пока перстень у тебя, читай заклинание! Освободи принца, где бы он ни был, и тогда могущество Орды пойдет на убыль. Быть может, варвары даже начнут отступать!
— Ты... правда... так думаешь? — дрожащим голосом, запинаясь, вымолвила Балкис, вытянула перед собой руку, держа перстень на ладони, и заговорила нараспев по-аллюстрийски. Быть может, этому заклинанию ее научила Идрис.
Выйди, пленник, скорее на волю,
Отрешись от злодейских оков!
Я томиться тебе не позволю
В этом перстне. Ты слышишь мой зов?
Реки, горы, поля и пустыни —
Целый мир ты опять получил!
Над тобою не властен отныне
Злой колдун, что тебя заточил!
Мэт слушал и дивился тому, как складно сложено стихотворение. Балкис и впрямь оказалась способной ученицей, и он стал свидетелем того, насколько сильны ее чары. Забрав перстень у злого колдуна, Балкис сумела повелевать Лакшми, и ее повеления были исполнены той на славу.
Мэт понимал, что надо торопиться.
— И еще Лакшми! Вели перстню освободить и Лакшми тоже!
— Она уже свободна, — выдохнула Балкис. — Когда я говорила «пленник», я и о ней думала. Надо было бы сделать это раньше.
— Уж поверь мне, — покачал головой Мэт, — это не имело бы ровным счетом никакого значения.
Балкис устремила на него взгляд, полный искренней благодарности, но тут же, увидев нечто за его спиной, преисполнилась ужаса.
— Она... она идет!
Мэт обернулся, чтобы посмотреть, что так напугало девушку. Через площадь стремительной походкой шла Лакшми. Ее длинная темная паранджа развевалась на ветру, глаза гневно сверкали.
— Все кончено! — воскликнул Мэт и поднял руки, дабы успокоить джинну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Но если джинна закрыть глаза не успела, то ей суждено было стать новым орудием колдуна, и тогда уже не имело бы никакого значения присутствие стражников.
По крайней мере хотя бы в одном замысел Мэта работал так, как он рассчитывал: стражники настолько увлеклись сражением с ним, что не обратили ровным счетом никакого внимания на маленькую черно-белую кошечку, которая проворно пробежала мимо них к трону с палочкой в зубах.
Черно-белая?
А старик-колдун усмехался, манил Лакшми к себе и зазывно приговаривал:
— Полюбуйся на этот прекрасный камешек, принцесса! Погляди на него, загляни в глубь его, еще глубже, еще...
Лакшми подходила все ближе к трону. Глаза ее были широко раскрыты, зрачки увеличились. Джинна, не мигая, смотрела на изумруд.
Стражник в очередной раз занес ятаган для удара. Мэт парировал удар, но тут сбоку забежал другой стражник, размахнулся... Мэт пригнулся, но первый стражник успел стукнуть его по макушке. Мэт отлетел назад, голова у него закружилась. Он всеми силами старался удержаться на ногах, закрываясь ятаганом. Отчаяние овладевало им, а надежда гасла с каждой секундой.
Но вдруг старик вскрикнул. В глазах у Мэта немного прояснилось, и он увидел, что его главный соперник в страхе отшатнулся от него.
Рядом с колдуном стояла девушка в черной парандже, надетой поверх белого платья. Она запела по-аллюстрийски, наставив волшебную палочку на локоть старика:
Я тобой повелеваю,
Мне противиться не станешь!
Близок локоть — не укусишь,
Близок перстень — не достанешь!
Изумрудик зеленеет,
Дразнит глаз издалека,
Но сейчас же онемеет
Твоя правая рука!
Старик взвыл от боли, когда его рука беспомощно повисла, и сжал ее другой рукой.
Трое стражников обернулись, чтобы посмотреть, что стряслось. Четвертый в последнее мгновение вспомнил о незнакомце, вторгшемся в мечеть, развернулся, замахнулся кривым мечом, но Мэт парировал удар и сам занес ятаган для удара. Его противник успел закрыться, а Мэт улучил мгновение и стукнул его кулаком в живот. Стражник выпучил глаза и согнулся пополам, но при этом ухитрился не выронить меч. Мэт все же выбил ятаган из его руки, подставил ему подножку, да еще — для верности — треснул стражника по макушке рукоятью ятагана.
А Балкис в это мгновение сорвала перстень с пальца старика колдуна и воскликнула:
— Смотри, принцесса! Погляди, что я нашла!
Лакшми устремила взгляд на сверкающий изумруд и замерла на месте, зачарованно глядя на камень.
Старик выругался и потянулся за перстнем, но его онемевшая рука лишь на дюйм оторвалась от подлокотника. Тогда старик приподнялся и протянул к перстню левую руку, но Балкис отступила, держа перстень высоко, так что старик не мог его достать. Колдун попытался упереться в подлокотники обеими руками, но правая рука подогнулась, и он, изрыгая проклятия, рухнул на сиденье.
Стражники бросились ему на помощь.
Балкис запела новое заклинание:
А теперь очнись-ка, джинна,
Страшный час твой миновал —
Я смирила господина,
Что тобой повелевал!
Лакшми запрокинула голову, взгляд ее прояснился. А Балкис выкрикнула последние строчки:
Ты же, злобное созданье,
Не противься и молчи!
За былые злодеянья
По заслугам получи!
Мэт шагнул было вперед и попытался криком остановить Лакшми, но было уже поздно. Джинна подняла руку. Трое стражников успели обежать ее и заслонить собой своего господина, но с пальцев Лакшми сорвался язык пламени. Стражники в одно мгновение превратились в обугленные головешки, даже не успев вскрикнуть, а джинна подступила к жрецу Аримана. Глаза ее превратились в узенькие щелочки, а руками она энергично жестикулировала.
Старик сжался на троне и, наставив на джинну указательный палец, выкрикнул строфу по-арабски. Наверное, было бы любопытно понаблюдать за этой дуэлью, но Мэт не стал этого делать. Он подбежал к Балкис, крепко обнял ее и поволок к выходу из мечети.
Глава 21
— Что же ты делаешь! — кричала Балкис и пыталась вырваться из рук Мэта. — Ведь ей нужна наша помощь в сражении с этим злым колдуном!
— Никакая помощь ей больше не нужна! — воскликнул Мэт и успел оказаться на улице за пару мгновений до того, как из мечети послышались душераздирающие вопли. Мэт опрометью перебежал через площадь и усадил Балкис на землю в тени возле какого-то здания, фронтон которого был отделан мраморными плитами. Однако жуткие вопли доносились и сюда.
Балкис зажала уши ладонями, ее трясло, как в лихорадке.
— Сама же сказала — «по заслугам», — напомнил ей Мэт. — А ведь ты не могла знать, скольких людей загубил этот мерзавец, скольких искалечил, скольких подверг мучительным пыткам.
Но Балкис только дрожала и сидела, не отнимая ладоней от ушей.
Мэт решил, что нужно срочно ее успокоить. Как только крики, доносившиеся из мечети, немного утихли, он опустился на колени рядом с девушкой и негромко, но настойчиво проговорил:
— Вспомни о принце Марудине. Пока перстень у тебя, читай заклинание! Освободи принца, где бы он ни был, и тогда могущество Орды пойдет на убыль. Быть может, варвары даже начнут отступать!
— Ты... правда... так думаешь? — дрожащим голосом, запинаясь, вымолвила Балкис, вытянула перед собой руку, держа перстень на ладони, и заговорила нараспев по-аллюстрийски. Быть может, этому заклинанию ее научила Идрис.
Выйди, пленник, скорее на волю,
Отрешись от злодейских оков!
Я томиться тебе не позволю
В этом перстне. Ты слышишь мой зов?
Реки, горы, поля и пустыни —
Целый мир ты опять получил!
Над тобою не властен отныне
Злой колдун, что тебя заточил!
Мэт слушал и дивился тому, как складно сложено стихотворение. Балкис и впрямь оказалась способной ученицей, и он стал свидетелем того, насколько сильны ее чары. Забрав перстень у злого колдуна, Балкис сумела повелевать Лакшми, и ее повеления были исполнены той на славу.
Мэт понимал, что надо торопиться.
— И еще Лакшми! Вели перстню освободить и Лакшми тоже!
— Она уже свободна, — выдохнула Балкис. — Когда я говорила «пленник», я и о ней думала. Надо было бы сделать это раньше.
— Уж поверь мне, — покачал головой Мэт, — это не имело бы ровным счетом никакого значения.
Балкис устремила на него взгляд, полный искренней благодарности, но тут же, увидев нечто за его спиной, преисполнилась ужаса.
— Она... она идет!
Мэт обернулся, чтобы посмотреть, что так напугало девушку. Через площадь стремительной походкой шла Лакшми. Ее длинная темная паранджа развевалась на ветру, глаза гневно сверкали.
— Все кончено! — воскликнул Мэт и поднял руки, дабы успокоить джинну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121