Она догадалась, что естественные хроновороты так далеко от полюсов не возникают — он мог быть только искусственным. И когда ударом из своего хроногенератора разорвала хронокольцо, из него вывалился Асмодей. Подробности он расскажет сам.
— Это произошло, когда Аркадий с двумя дилонами бежали в мёртвый лес, которого страшно боятся все хавроны, а я остался прикрывать их бегство, — рассказывал Асмодей. — Я был в личине No 3, вы её ещё не видели — настоящий стереозавр с полным набором зубов, к тому же огнедышащий. Подлинное страшило, вы в этом сами убедитесь, когда подремонтируюсь. Хавроны стали меня одолевать. Хронотрансформатор был на издыхании, но вынес меня в иновремя, зато отказал при возвращении. И я запутался в новом времени, только не знаю каком, все так повторялось, что звенели все контакты в мозгу. Если бы не Мария, мне бы крышка, хотя никакой крышки над собой я не видел — и не совсем понимаю, почему вы, люди, так любите это словечко. Но главное не во мне, главное в том, что я увидел в будущем — я такое увидел! Не поверить! Сейчас я вам все расскажу…
— Ты расскажешь потом. Аркадий, значит, спасся в каком-то лесу? — спросил Кнудсен.
— Он побежал в обезумевший лес, так его называют хавроны, они его ужасно боятся. Они его не преследовали, да и я бы не пустил. А что с ним теперь — не знаю.
Кнудсен распорядился:
— Будем отыскивать Аркадия и его спутников. Мария, поручаю это тебе. Возьми Асмодея.
— Одного Асмодея может не хватить. Разреши взять в помощники десяток хавронов и двух-трех Бессмертных. Что они будут вести себя смирно, уверена.
— Бери кого хочешь, хоть в смирении рангунов я не уверен.
Мария повторила, что убеждена в покорности Бессмертных, но какая-то капля сомнения оставалась и у неё. Вспоминались древние книги о покорении одних народов другими: в них ярко живописались восстания против покорителей и угнетателей. Что хронавты не угнетатели, рангуны убедятся быстро, но покорителями они остаются в любом случае. И, направляясь из салона в трюм, где разместили Бессмертных, Мария тихо твердила про себя строчку из романа о приключениях астронавтов на прекрасной планете, населённой высокоразвитыми гуманоидами. Ни планеты столь прекрасной, ни совершённых гуманоидов реальные астронавты за двести лет после выхода романа в свет так и не обнаружили — ни в ближнем, ни в дальнем космосе. «Мы покорители сердец, мы завоеватели душ!»— говорил герой романа жителям удивительной планеты, и добросердечные аборигены — волей автора романа — немедленно раскрыли души и отдали сердца покорившим их людям. Мария утешила себя ещё одной древней цитатой из кодекса завоевателей и покорителей — она звучала не так красиво, зато внушительно: «Пусть не любят, лишь бы вели себя смирно».
Пленные рангуны вели себя смирно. Предоставленный им пустой трюм был достаточно обширен, чтобы вместить пленников и побольше. При появлении Марии все рангуны поспешно выстроились как на параде. Ватута церемонно наклонил голову и чуть отвёл назад руки. Асмодей, вошедший вместе с Марией, немедля повторил приветствие Ватуты, ему понравилась красивая поза: наклонённая голова, отброшенные назад руки — и уважение, и непринуждённость, отлично подойдёт к личине No 17. Мария ограничилась тем, что впервые внимательно присмотрелась к Ватуте — в пылу вторжения в пещеру было не до любования ошеломлённым противником. Властитель Бессмертных был импозантен — рослый, крупноголовый, с цилиндрическим туловищем, лишённым бочкообразности, отличавшей почти всех рангунов, с пропорциональными туловищу ногами. Он вполне годился быть статуей самого себя, на такую статую и на Земле ребята взирали бы без смеха — в отличие от бочек на журавлиных ногах-рычагах, какими скульптор должен был бы изобразить остальных Бессмертных.
— Ватута, попрошу тебя об одной услуге, — дипломатично начала Мария.
Он явно не поддавался на дипломатические приёмы.
— Твоё дело повелевать, моё — исполнять, — промолвил он на приличном человеческом языке — общение с Бахом дало плоды.
Мария решила, что ещё не время перевоспитывать Бессмертных. Хорошо: повеление, а не просьба. Надо спасать хронавта Аркадия Никитина и двух его спутников-дилонов, бежавших от хавронов в какой-то мёртвый лес. Она хочет, чтобы Ватута сопровождал её в спасательном отряде со своими помощниками, которых сам отберёт.
Асмодей не преминул поспешно объявить:
— Я поведу отряд. Я хорошо помню пещеру, где задержал хавронов, когда они хотели помешать нашему бегству.
Ватута снова наклонил голову — на этот раз такой жест можно было истолковать как знак согласия.
— Пусть ведёт блистательный Асмодей, он отважно сражался против моих солдат. Удивляюсь только, что он остался в живых; в последнем донесении Клаппы сообщалось, что Асмодей погиб в битве, а трое других беглецов несомненно погибнут, ибо скрылись в безумных лесах, где все противодействует жизни. Даже мы, Бессмертные, избегаем их. Впрочем, я пойду в любое место, куда поведёшь, Повелительница!
— Ты уверен, что наши друзья погибли? — спросила Мария, обеспокоенная лёгкой иронией в ответе Ватуты.
Он выразительно показал на киборга.
— Я был уверен в его гибели, а он жив. Вы умело творите чудеса. Не буду поражён, если в гуще леса повстречаем твоих друзей, весёлых и здоровых. После того как ты, внезапно появившись из небытия, взяла нас всех в плен, о чем бестолковые дилоны даже подумать не осмеливались… В общем, я теперь допускаю и недопустимое!
Мария отметила, что общение с Бахом принесло и ещё один результат — Властитель Бессмертных не только хорошо объяснялся по-человечески, но и приобрёл навыки земного оратора. В данной ситуации он мог бы разглагольствовать и не так напыщенно — и Мария постаралась показать, что лучше бы ему держаться по-иному.
— Три минуты на сборы! Все, кто не в поход, перемещаются из планетолёта в другие помещения корабля. Асмодей, быстро!
Планетолёт с пассажирами стартовал на север. В рубке у пульта села Мария, рядом разместился Асмодей, позади обоих — невозмутимый Ватута. Сперва потянулись дремучие леса, такие же, как в Дилонии, только гуще — исполинские голубые деревья с пышными кронами. В глаза сверкала Гаруна Белая, был её час на небосклоне. Сбоку сияла Гаруна Голубая. По мере углубления на север Белая звезда смещалась вбок, прямо по курсу легла Голубая. Густые леса разрежались: деревья теряли свою высоту и яркость, чаща перебивалась кустарниковыми зарослями, появлялись пустоши, их становилось все больше.
Пейзаж все сильней омертвлялся — сухие деревья, голые холмы, тускло поблёскивающие озерки… Ватута, молчавший всю первую половину полёта, подал голос:
— Повелительница, веди корабль осторожней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Это произошло, когда Аркадий с двумя дилонами бежали в мёртвый лес, которого страшно боятся все хавроны, а я остался прикрывать их бегство, — рассказывал Асмодей. — Я был в личине No 3, вы её ещё не видели — настоящий стереозавр с полным набором зубов, к тому же огнедышащий. Подлинное страшило, вы в этом сами убедитесь, когда подремонтируюсь. Хавроны стали меня одолевать. Хронотрансформатор был на издыхании, но вынес меня в иновремя, зато отказал при возвращении. И я запутался в новом времени, только не знаю каком, все так повторялось, что звенели все контакты в мозгу. Если бы не Мария, мне бы крышка, хотя никакой крышки над собой я не видел — и не совсем понимаю, почему вы, люди, так любите это словечко. Но главное не во мне, главное в том, что я увидел в будущем — я такое увидел! Не поверить! Сейчас я вам все расскажу…
— Ты расскажешь потом. Аркадий, значит, спасся в каком-то лесу? — спросил Кнудсен.
— Он побежал в обезумевший лес, так его называют хавроны, они его ужасно боятся. Они его не преследовали, да и я бы не пустил. А что с ним теперь — не знаю.
Кнудсен распорядился:
— Будем отыскивать Аркадия и его спутников. Мария, поручаю это тебе. Возьми Асмодея.
— Одного Асмодея может не хватить. Разреши взять в помощники десяток хавронов и двух-трех Бессмертных. Что они будут вести себя смирно, уверена.
— Бери кого хочешь, хоть в смирении рангунов я не уверен.
Мария повторила, что убеждена в покорности Бессмертных, но какая-то капля сомнения оставалась и у неё. Вспоминались древние книги о покорении одних народов другими: в них ярко живописались восстания против покорителей и угнетателей. Что хронавты не угнетатели, рангуны убедятся быстро, но покорителями они остаются в любом случае. И, направляясь из салона в трюм, где разместили Бессмертных, Мария тихо твердила про себя строчку из романа о приключениях астронавтов на прекрасной планете, населённой высокоразвитыми гуманоидами. Ни планеты столь прекрасной, ни совершённых гуманоидов реальные астронавты за двести лет после выхода романа в свет так и не обнаружили — ни в ближнем, ни в дальнем космосе. «Мы покорители сердец, мы завоеватели душ!»— говорил герой романа жителям удивительной планеты, и добросердечные аборигены — волей автора романа — немедленно раскрыли души и отдали сердца покорившим их людям. Мария утешила себя ещё одной древней цитатой из кодекса завоевателей и покорителей — она звучала не так красиво, зато внушительно: «Пусть не любят, лишь бы вели себя смирно».
Пленные рангуны вели себя смирно. Предоставленный им пустой трюм был достаточно обширен, чтобы вместить пленников и побольше. При появлении Марии все рангуны поспешно выстроились как на параде. Ватута церемонно наклонил голову и чуть отвёл назад руки. Асмодей, вошедший вместе с Марией, немедля повторил приветствие Ватуты, ему понравилась красивая поза: наклонённая голова, отброшенные назад руки — и уважение, и непринуждённость, отлично подойдёт к личине No 17. Мария ограничилась тем, что впервые внимательно присмотрелась к Ватуте — в пылу вторжения в пещеру было не до любования ошеломлённым противником. Властитель Бессмертных был импозантен — рослый, крупноголовый, с цилиндрическим туловищем, лишённым бочкообразности, отличавшей почти всех рангунов, с пропорциональными туловищу ногами. Он вполне годился быть статуей самого себя, на такую статую и на Земле ребята взирали бы без смеха — в отличие от бочек на журавлиных ногах-рычагах, какими скульптор должен был бы изобразить остальных Бессмертных.
— Ватута, попрошу тебя об одной услуге, — дипломатично начала Мария.
Он явно не поддавался на дипломатические приёмы.
— Твоё дело повелевать, моё — исполнять, — промолвил он на приличном человеческом языке — общение с Бахом дало плоды.
Мария решила, что ещё не время перевоспитывать Бессмертных. Хорошо: повеление, а не просьба. Надо спасать хронавта Аркадия Никитина и двух его спутников-дилонов, бежавших от хавронов в какой-то мёртвый лес. Она хочет, чтобы Ватута сопровождал её в спасательном отряде со своими помощниками, которых сам отберёт.
Асмодей не преминул поспешно объявить:
— Я поведу отряд. Я хорошо помню пещеру, где задержал хавронов, когда они хотели помешать нашему бегству.
Ватута снова наклонил голову — на этот раз такой жест можно было истолковать как знак согласия.
— Пусть ведёт блистательный Асмодей, он отважно сражался против моих солдат. Удивляюсь только, что он остался в живых; в последнем донесении Клаппы сообщалось, что Асмодей погиб в битве, а трое других беглецов несомненно погибнут, ибо скрылись в безумных лесах, где все противодействует жизни. Даже мы, Бессмертные, избегаем их. Впрочем, я пойду в любое место, куда поведёшь, Повелительница!
— Ты уверен, что наши друзья погибли? — спросила Мария, обеспокоенная лёгкой иронией в ответе Ватуты.
Он выразительно показал на киборга.
— Я был уверен в его гибели, а он жив. Вы умело творите чудеса. Не буду поражён, если в гуще леса повстречаем твоих друзей, весёлых и здоровых. После того как ты, внезапно появившись из небытия, взяла нас всех в плен, о чем бестолковые дилоны даже подумать не осмеливались… В общем, я теперь допускаю и недопустимое!
Мария отметила, что общение с Бахом принесло и ещё один результат — Властитель Бессмертных не только хорошо объяснялся по-человечески, но и приобрёл навыки земного оратора. В данной ситуации он мог бы разглагольствовать и не так напыщенно — и Мария постаралась показать, что лучше бы ему держаться по-иному.
— Три минуты на сборы! Все, кто не в поход, перемещаются из планетолёта в другие помещения корабля. Асмодей, быстро!
Планетолёт с пассажирами стартовал на север. В рубке у пульта села Мария, рядом разместился Асмодей, позади обоих — невозмутимый Ватута. Сперва потянулись дремучие леса, такие же, как в Дилонии, только гуще — исполинские голубые деревья с пышными кронами. В глаза сверкала Гаруна Белая, был её час на небосклоне. Сбоку сияла Гаруна Голубая. По мере углубления на север Белая звезда смещалась вбок, прямо по курсу легла Голубая. Густые леса разрежались: деревья теряли свою высоту и яркость, чаща перебивалась кустарниковыми зарослями, появлялись пустоши, их становилось все больше.
Пейзаж все сильней омертвлялся — сухие деревья, голые холмы, тускло поблёскивающие озерки… Ватута, молчавший всю первую половину полёта, подал голос:
— Повелительница, веди корабль осторожней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89