— Назови же мой свадебный дар, и я дам его тебе, чего бы ты ни пожелала.
С усилием, которое было заметно даже мне, несмотря на расстояние, разделявшее нас, Лостра взяла себя в руки, и, когда она открыла рот, ее голос зазвенел над нашими головами, как струны лиры. В толпе не осталось ни одного человека, кто не расслышал бы каждого слова.
— В качестве свадебного дара отдай мне раба Таиту!
Вельможа Интеф отшатнулся от нее, как будто она вонзила ему в живот кинжал. В ужасе смотрел он на нее. Его рот открывался и закрывался, не произнося ни звука. Только он и я знали настоящую цену подарка, которого требовала Лостра. Даже он, со всеми его имениями и сокровищами, собранными за длинную жизнь, не мог себе позволить заплатить за бракосочетание с царем такую цену.
Он быстро пришел в себя. Выражение лица снова стало спокойным и благодушным, но губы были поджаты.
— Ты слишком скромна, милая дочь. Один-единственный раб — неподходящий подарок для невесты фараона. Такая скупость претит моей природе. Я бы предпочел, чтобы ты приняла в дар что-нибудь стоящее, скажем, две тысячи золотых колец и…
— Отец, ты всегда был слишком щедр ко мне. Но сегодня я хочу только Таиту.
Вельможа Интеф обнажил зубы в улыбке, и губы побелели от ярости и стали почти такого же цвета, как и безупречные зубы. Он смотрел на Лостру не отрываясь, и я увидел, какие мысли проносятся в его голове.
Я был самым ценным его владением. Дело не только в широте моих необычайных талантов. Моя цена не только в них. Что гораздо важнее, я знал в подробностях каждую ниточку сложнейших узоров ковра его дел. Я знал каждого осведомителя и шпиона, каждого человека, которого он когда-либо пытался подкупить, и тех, кто давал взятки ему. Я знал, какие долги не оплачены, по каким счетам следуют проценты, кому следует вернуть долг и по каким счетам ему должны.
Я знал всех его врагов, и список этот был велик. Я знал всех, кого он считал своими друзьями и союзниками. Их было намного меньше. Я знал каждый слиток золота в огромных сокровищницах и знал, кто распоряжался его деньгами, кто вел дела и защищал его интересы и как он скрыл от царя, что владел громадными имениями и чудовищными запасами драгоценных металлов и камней, пряча свои богатства в лабиринте долговых актов, актов передачи прав на собственность и долговых обязательств. Все эти сведения привели бы в восторг царских сборщиков податей и могли заставить фараона изменить мнение о великом визире.
Я сомневался в том, что вельможа Интеф может сам удержать каждую ниточку своего обширного хозяйства без моей помощи. Он не мог как следует распоряжаться своими имениями и управлять разветвленной тайной империей без меня, потому что глядел на все свысока и старался отгородиться от самых неприятных проблем. Он предпочитал, чтобы я занимался делами, за которые, если бы они всплыли, его могли привлечь к суду.
Таким образом, я знал о тысячах темных тайн, о тысячах темных дел, о казнокрадстве и вымогательстве, о грабежах, кражах, убийствах, и все эти сведения, вместе взятые, могли погубить даже такого влиятельного человека, как великий визирь.
Я был незаменим. Он не мог отпустить меня. Однако теперь перед лицом фараона и всего населения Фив он не мог отказать Лостре в ее просьбе.
Вельможа Интеф всегда полон злобы и ненависти, но сейчас я увидел в этих глазах такую ярость, что даже Сет, бог гнева, вздрогнул бы и уступил ему дорогу. Никогда в жизни не приходилось мне видеть в его глазах такую ярость, какую я увидел, когда его собственная дочь загнала его в угол.
— Позовите раба Таиту, пусть выйдет, — позвал он. Я понял, что это всего лишь уловка. Он хотел выиграть время. Я протолкался вперед через толпу и как можно быстрее выбрался к подножию помоста, чтобы оставить ему поменьше времени на обдумывание очередной хитрости.
— Я здесь, господин! — прокричал я, и он уставился на меня своими смертоносными глазами. Мы так долго прожили вместе, что он мог говорить со мной взглядом почти так же ясно, как и словом. Молча глядел на меня, пока сердце мое не забилось от страха, а пальцы не задрожали. Затем сказал мягким, почти любящим тоном:
— Таита, ты живешь со мной почти с самого детства. Ты для меня скорее брат, чем раб. Но ты слышал просьбу моей дочери. По природе своей я человек добрый и справедливый. После стольких лет жизни в моем доме было бы бесчеловечно с моей стороны избавиться от тебя против твоей воли. Я знаю, что у нас не в обычае спрашивать раба, как им распорядиться, но и обстоятельства у нас сейчас необычные. Выбирай, Таита, хочешь ли ты остаться в моем доме, доме, который стал твоим, так как другого ты не знал? Если да, я не смогу отдать тебя. Даже в ответ на просьбу моей собственной дочери. — Он не сводил с меня своих ужасных желтых глаз. Я не трус, но очень беспокоюсь за свою жизнь. Я понял, что гляжу в глаза смерти, и не мог произнести ни слова.
Я с усилием отвел глаза от него и посмотрел на госпожу Лостру. В ее глазах увидел такую мольбу, такое одиночество и ужас, что мысли о собственной безопасности вылетели из моей головы. Я не мог бросить ее сейчас, чем бы мне это ни грозило.
— Как может бедный раб отказать жене фараона? Я готов подчиниться приказу моей новой госпожи! — заорал я во всю силу своих легких. Я надеялся, что голос мой прозвучал мужественно, а не визгливо, как мне самому показалось.
— Иди сюда, раб! — приказала моя новая госпожа — Займи место позади меня.
Когда я взобрался на помост, мне пришлось пройти рядом с вельможей Интефом. Его белые поджатые губы едва шевельнулись, и он произнес так, что я один услышал:
— Прощай, мой милый, ты уже мертвец.
Я содрогнулся, словно ядовитая кобра пересекла мою тропу, и поспешил занять место в свите своей госпожи, как будто и в самом деле верил, что под ее защитой я буду в безопасности.
Я ОСТАВАЛСЯ рядом с Лострой в течение всей свадебной церемонии и прислуживал ей на пиру, постоянно витая у ее плеча и стараясь заставить съесть хоть немного мяса или лакомств, разложенных перед ней. Она была так худа и бледна, что я понял: ничего не ела за последние два дня — с самой помолвки и осуждения Тана. В конце концов я уговорил ее выпить немного разбавленного вина, но это было все, что она согласилась принять. Фараон увидел, как она пьет, и решил, что за его здоровье. Он поднял свою золотую чашу и улыбнулся ей, возвращая здравицу. Гости свадьбы приветствовали новобрачных веселыми криками.
— Таита, — прошептала она, как только великий визирь отвлек на мгновение внимание царя, — боюсь, меня сейчас вырвет. Я больше не могу здесь оставаться. Пожалуйста, отведи меня в мои покои.
Это было дерзостью и пахло скандалом, и если бы мне не пришло в голову взять на себя роль врача, я бы не смог сделать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
С усилием, которое было заметно даже мне, несмотря на расстояние, разделявшее нас, Лостра взяла себя в руки, и, когда она открыла рот, ее голос зазвенел над нашими головами, как струны лиры. В толпе не осталось ни одного человека, кто не расслышал бы каждого слова.
— В качестве свадебного дара отдай мне раба Таиту!
Вельможа Интеф отшатнулся от нее, как будто она вонзила ему в живот кинжал. В ужасе смотрел он на нее. Его рот открывался и закрывался, не произнося ни звука. Только он и я знали настоящую цену подарка, которого требовала Лостра. Даже он, со всеми его имениями и сокровищами, собранными за длинную жизнь, не мог себе позволить заплатить за бракосочетание с царем такую цену.
Он быстро пришел в себя. Выражение лица снова стало спокойным и благодушным, но губы были поджаты.
— Ты слишком скромна, милая дочь. Один-единственный раб — неподходящий подарок для невесты фараона. Такая скупость претит моей природе. Я бы предпочел, чтобы ты приняла в дар что-нибудь стоящее, скажем, две тысячи золотых колец и…
— Отец, ты всегда был слишком щедр ко мне. Но сегодня я хочу только Таиту.
Вельможа Интеф обнажил зубы в улыбке, и губы побелели от ярости и стали почти такого же цвета, как и безупречные зубы. Он смотрел на Лостру не отрываясь, и я увидел, какие мысли проносятся в его голове.
Я был самым ценным его владением. Дело не только в широте моих необычайных талантов. Моя цена не только в них. Что гораздо важнее, я знал в подробностях каждую ниточку сложнейших узоров ковра его дел. Я знал каждого осведомителя и шпиона, каждого человека, которого он когда-либо пытался подкупить, и тех, кто давал взятки ему. Я знал, какие долги не оплачены, по каким счетам следуют проценты, кому следует вернуть долг и по каким счетам ему должны.
Я знал всех его врагов, и список этот был велик. Я знал всех, кого он считал своими друзьями и союзниками. Их было намного меньше. Я знал каждый слиток золота в огромных сокровищницах и знал, кто распоряжался его деньгами, кто вел дела и защищал его интересы и как он скрыл от царя, что владел громадными имениями и чудовищными запасами драгоценных металлов и камней, пряча свои богатства в лабиринте долговых актов, актов передачи прав на собственность и долговых обязательств. Все эти сведения привели бы в восторг царских сборщиков податей и могли заставить фараона изменить мнение о великом визире.
Я сомневался в том, что вельможа Интеф может сам удержать каждую ниточку своего обширного хозяйства без моей помощи. Он не мог как следует распоряжаться своими имениями и управлять разветвленной тайной империей без меня, потому что глядел на все свысока и старался отгородиться от самых неприятных проблем. Он предпочитал, чтобы я занимался делами, за которые, если бы они всплыли, его могли привлечь к суду.
Таким образом, я знал о тысячах темных тайн, о тысячах темных дел, о казнокрадстве и вымогательстве, о грабежах, кражах, убийствах, и все эти сведения, вместе взятые, могли погубить даже такого влиятельного человека, как великий визирь.
Я был незаменим. Он не мог отпустить меня. Однако теперь перед лицом фараона и всего населения Фив он не мог отказать Лостре в ее просьбе.
Вельможа Интеф всегда полон злобы и ненависти, но сейчас я увидел в этих глазах такую ярость, что даже Сет, бог гнева, вздрогнул бы и уступил ему дорогу. Никогда в жизни не приходилось мне видеть в его глазах такую ярость, какую я увидел, когда его собственная дочь загнала его в угол.
— Позовите раба Таиту, пусть выйдет, — позвал он. Я понял, что это всего лишь уловка. Он хотел выиграть время. Я протолкался вперед через толпу и как можно быстрее выбрался к подножию помоста, чтобы оставить ему поменьше времени на обдумывание очередной хитрости.
— Я здесь, господин! — прокричал я, и он уставился на меня своими смертоносными глазами. Мы так долго прожили вместе, что он мог говорить со мной взглядом почти так же ясно, как и словом. Молча глядел на меня, пока сердце мое не забилось от страха, а пальцы не задрожали. Затем сказал мягким, почти любящим тоном:
— Таита, ты живешь со мной почти с самого детства. Ты для меня скорее брат, чем раб. Но ты слышал просьбу моей дочери. По природе своей я человек добрый и справедливый. После стольких лет жизни в моем доме было бы бесчеловечно с моей стороны избавиться от тебя против твоей воли. Я знаю, что у нас не в обычае спрашивать раба, как им распорядиться, но и обстоятельства у нас сейчас необычные. Выбирай, Таита, хочешь ли ты остаться в моем доме, доме, который стал твоим, так как другого ты не знал? Если да, я не смогу отдать тебя. Даже в ответ на просьбу моей собственной дочери. — Он не сводил с меня своих ужасных желтых глаз. Я не трус, но очень беспокоюсь за свою жизнь. Я понял, что гляжу в глаза смерти, и не мог произнести ни слова.
Я с усилием отвел глаза от него и посмотрел на госпожу Лостру. В ее глазах увидел такую мольбу, такое одиночество и ужас, что мысли о собственной безопасности вылетели из моей головы. Я не мог бросить ее сейчас, чем бы мне это ни грозило.
— Как может бедный раб отказать жене фараона? Я готов подчиниться приказу моей новой госпожи! — заорал я во всю силу своих легких. Я надеялся, что голос мой прозвучал мужественно, а не визгливо, как мне самому показалось.
— Иди сюда, раб! — приказала моя новая госпожа — Займи место позади меня.
Когда я взобрался на помост, мне пришлось пройти рядом с вельможей Интефом. Его белые поджатые губы едва шевельнулись, и он произнес так, что я один услышал:
— Прощай, мой милый, ты уже мертвец.
Я содрогнулся, словно ядовитая кобра пересекла мою тропу, и поспешил занять место в свите своей госпожи, как будто и в самом деле верил, что под ее защитой я буду в безопасности.
Я ОСТАВАЛСЯ рядом с Лострой в течение всей свадебной церемонии и прислуживал ей на пиру, постоянно витая у ее плеча и стараясь заставить съесть хоть немного мяса или лакомств, разложенных перед ней. Она была так худа и бледна, что я понял: ничего не ела за последние два дня — с самой помолвки и осуждения Тана. В конце концов я уговорил ее выпить немного разбавленного вина, но это было все, что она согласилась принять. Фараон увидел, как она пьет, и решил, что за его здоровье. Он поднял свою золотую чашу и улыбнулся ей, возвращая здравицу. Гости свадьбы приветствовали новобрачных веселыми криками.
— Таита, — прошептала она, как только великий визирь отвлек на мгновение внимание царя, — боюсь, меня сейчас вырвет. Я больше не могу здесь оставаться. Пожалуйста, отведи меня в мои покои.
Это было дерзостью и пахло скандалом, и если бы мне не пришло в голову взять на себя роль врача, я бы не смог сделать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196