"МАЛИНЬКИЕ КАТЯТА" МАТЕРИ ХИТТОН

Плохие взаимоотношения
удерживают от воровства;
Хорошие взаимоотношения
способствуют воровству;
Отличные взаимоотношения
уничтожают воровство.
Ван Браам

1
Луна стремительно двигалась по небу. Женщина наблюдала. В ее функции
входило наблюдение за лунным экватором. Это была Мать Хиттон - хозяйка
всего оружия Старой Северной Австралии.
Мать Хиттон была румяной жизнерадостной блондинкой неопределенного
возраста. С голубыми глазами, тяжелой грудью, сильными руками. Она
походила на мать семейства, но единственный ребенок, которого она родила,
умер много поколений назад. Теперь она был матерью планеты, а не одного
человека; североавстралийцы спокойно спали, зная, что она на страже. И
оружие спало долгим, болезненным сном.
В эту ночь она уже двухсотый раз бросала взгляд в сторону берега. На
берегу было тихо. Огни, предупреждавшие об опасности, не светились. Но она
чувствовала, что враг где-то притаился: враг, ожидающий возможности
наброситься на нее и на ее планету, обрушиться на богатство
североавстралийцев, - и она в нетерпении хрипела: "Давай же, давай, малыш,
иди навстречу своей смерти, не заставляй меня ждать!"
Она улыбнулась, внезапно осознав, до чего смешны ее мысли.
Она ждала его.
А он об этом не знал. Он, вор, слишком расслабился. Звали его
Бенджакомин Бозарт, и он был очень искусен в деле релаксации.
Никто здесь, в Сунвале на Тьоле, не подозревал о том, что он старший
хранитель гильдии воров, вознесшийся под светом этой ярко-фиолетовой
звезды. Никто не чувствовал запаха Вьолы Сидерии, исходившего от него.
"Вьола Сидерия, - как-то сказала повелительница Ру, - когда-то была
прекраснейшим из миров, а теперь превратилась в самый отвратительный. Ее
народ раньше был образцом для человечества, а теперь это воры, лгуны и
убийцы. И запах душ этих людей хорошо чувствуется". Повелительница Ру
умерла очень давно. Ее очень уважали, но она была неправа. От вора не
исходило никакого запаха. И он знал это. Он был не более "неправ", чем
акула, приближающаяся к треске. Смысл жизни живых существ в том, чтобы
жить, и его научили жить так, как он жил: в погоне за жертвой.
А как иначе он мог жить? Вьола Сидерия давно обанкротилась - еще в те
времена, когда из космоса исчезли фотонные паруса и по звездным путям
начали ходить плосколеты. Его предки остались умирать на планете, лежавшей
вдали от звездного тракта. Но они не хотели умирать. Экология на их
планете изменилась, и сами они стали хищниками, охотившимися на человека,
- хищниками, в которых ожили их первоначальные дикие инстинкты. И он, вор,
был самым лучшим среди них.
Его звали Бенджакомин Бозарт. Он поклялся обокрасть Старую Северную
Австралию или умереть, но умирать он не собирался.
Пляж в Сунвале радовал теплом и уютом. Тьоле была обычной свободной
транзитной планетой. Его оружием была удача и он сам: он верил и в то и в
другое. Североавстралийцы умели убивать. Но и он тоже.
Сейчас на этом чудесном пляже он был счастливым туристом. Но где-то
еще, в какое-то другое время, он мог бы быть хорьком среди кроликов,
ястребом среди голубей.
Бенджакомин Бозарт не знал, что кто-то поджидает его. Кто-то, не
знающий его имени, готовился разбудить смерть - и притом только для него.
Он все еще пребывал в неведении.
Но Мать Хиттон не была в неведении. Она хорошо учуяла его, но пока не
могла обнаружить. Одно из ее орудий зафыркало, но она успокоила его.
А за тысячи звезд отсюда Бенджакомин Бозарт шел по пляжу и улыбался
счастливой улыбкой.

2
Бенджакомин действительно чувствовал себя туристом. Его загорелое
лицо выражало спокойствие. И гордые, скрытые за темными очками глаза тоже
были спокойными. Его красивый рот, даже не тронутый улыбкой, таил в
уголках нечто привлекательное. Бозарт очень неплохо смотрелся - и это
ничуть не странно: ведь он выглядел значительно моложе своего возраста. И
он шел по прекрасному солнечному пляжу Сунваля.
Волны с белыми гребнями накатывались на берег. Народ Сунваля гордился
тем, что его планета очень походила на Землю. Совсем немногим из них
удалось побывать в колыбели человечества, но они все немного знали
историю, и на многих из них накатывалось мимолетное беспокойство при мысли
о древнем правительстве, до сих пор державшем в руках власть над всеми
мирами Вселенной. Им не нравилось старое Содействие Земли, но они боялись
его. Волны, должно быть, напоминали им о прекрасной Земле, и ни о чем
неприятном, связанном с Землей, они думать не хотели.
А при взгляде на этого человека вспоминалось все самое хорошее на
Земле. Сунвалийцы не ощущали в нем силу и власть. Они беззаботно улыбались
ему, когда он шел вдоль пляжа.
Атмосфера вокруг него была спокойной и безоблачной. Он повернулся
лицом к солнцу и закрыл глаза. Солнечный луч ласкал его веки, как бы
утешая и подбадривая.
Бенджакомин мечтал о величайшей из спланированных когда-либо краж. Он
мечтал украсть добрый кусок того, что принадлежало богатейшему из миров,
созданных человечеством. Он думал о том мгновении, когда украденные им
сокровища попадут на Вьолу Сидерию, откуда он был родом. Бенджакомин
отвернулся от солнечных лучей и бросил ленивый взгляд на людей, загоравших
на пляже. Североавстралийцев в поле зрения не наблюдалось; их легко
узнавали повсюду, потому что это были крупные люди с румяными
жизнерадостными лицами, великолепные атлеты, очень молодо выглядевшие. Он
готовился к тому, чтобы совершить эту кражу, около двухсот лет. Гильдия
воров Вьолы Сидерии продлила ему жизнь до такого большого срока
исключительно с этой целью. Сам Бенджакомин воплощал в себе мечты своей
планеты, некогда являвшейся перекрестком торговых путей, а теперь ставшей
мелким аванпостом, погрязшим в грабежах и кражах.
Вдруг он увидел североавстралийку, выходившую из отеля с явным
намерением направиться на пляж. Он смотрел на нее долгим мечтательным
взглядом. У него было, о чем спросить ее, но ни один взрослый австралиец
не ответил бы на его вопрос. "Как смешно - подумал он, - что я называю их
"австралийцы" даже сейчас, когда никто их уже так не называет - этих
богатых, храбрых, выносливых людей.
1 2 3 4 5 6 7 8