Но человеку, даже если он очень плохо, надо жить, и ваше преподобие знает, что без плутовства не проживешь.
— Довольно, сэр «джек», готовься к отъезду. Мы дадим тебе письмо к сэру Пирси.
Кристи шагнул к двери, но обернулся и, запинаясь как человек, у которого вертится на языке вольная шутка, но не хватает дерзости ее выпалить, спросил, как ему поступить с беспутной девчонкой Мизи Хэппер, которую английский рыцарь увез с собой.
— Прикажете привезти ее сюда, ваша милость?
— Сюда, нечестивый наглец! — воскликнул монах. -Ты забываешь, с кем говоришь!
— Ничего обидного у меня и в мыслях не было, -возразил Кристи, — но если здесь она не ко двору, я мог бы доставить ее в замок Эвенелов — там всегда найдете место для смазливой девчонки.
— Отвези эту несчастную девушку в отчий дом и непристойными шутками здесь не забавляйся, — оборвал его отец Евстафий. — Смотри, чтобы по пути дичто не угрожало ее безопасности и чести.
— Безопасности-то — конечно, — ответил Крисги, — чести у нее, верно, поубавилось, так я отвечаю только за остаток. Желаю вашей милости счастливо оставаться; я хочу сесть на коня до первых петухов.
— Что? Темной ночью! Как ты узнаешь, куда ехать?
— Рыцарь доскакал почти до самого брода, я ясно видел следы его коня, когда мы с вами ехали сюда, — сказал Кристи, — а потом следы повернули на север. Готов поручиться, что он на пути в Эдинбург. Я к рассвет буду у него за спиной. Подковы у его коня заметные, работы старого Экки из Кэноби. Их видно по бороздке, меня-то не проведешь!
С этими словами Кристи удалился.
— Как тягостно, что приходится прибегать к помощи подобных людей,
— сказал отец Евстафий, глядя ему вслед. — Но что делать, когда всевозможные напасти осаждают нас со всех сторон! А сейчас надо приступить к самому нужному делу.
И новый аббат сел писать письма и сочинять приказ! самолично распоряжаясь всеми делами обреченной на гибель общины. Он действовал с прямодушием и преданностью коменданта осажденной крепости, который, исчерпал почти все средства защиты, обдумывает, как отсрочить роковой час победоносного штурма. Тем временем аббат Бонифаций, отметив несколькими тяжелыми вздохами утрату своего многолетнего первенствующего положения среди монастырской братии, крепко уснул, предоставив все заботы и труды своему помощнику и преемнику.
ГЛАВА XXXV
До моста ветхого добрался,
И с луком он поплыл…
А до травы доплыв, помчался
Бегом, что было сил.
Гил Моррис
Мы возвращаемся к Хэлберту Глендинингу, который, как, вероятно, помнят наши читатели, шел по шоссе в Эдинбург. Его разговор с Генри Уорденом, от которого он, выйдя на волю, получил рекомендательное письмо, был так короток, что Хэлберт даже не запомнил имени своего будущего покровителя. Какое-то имя было вскользь произнесено, но он уловил и понял только то, что надо разыскать начальника какого-то отряда конников, следующих по дороге на юг. Рассвет застал Хэлберта в пути, а тревога его не рассеялась. Человек более ученый узнал бы то, что ему нужно, прочитав имя адресата, но Хэлберт на уроках отца Евстафия не научился столь многому, чтобы разобрать наспех написанное имя. Здравый смысл подсказывал ему, что в такие смутные времена не нужно обращаться с расспросами к первому встречному, и когда, после целого дня пути, он к ночи очутился возле какой-то деревушки, им овладели сомнение и тревога.
В бедной стране гостеприимство оказывается широко и просто, так что Хэлберт, попросившись к незнакомым людям на ночлег, никого этим не удивил и нисколько себя не унизил. Старушка, к которой он обратился, тем охотнее согласилась на его просьбу, что нашла некоторое сходство между Хэлбертом и своим сыном Сондерсом, убитым в одной из стычек, столь частых в те времена. Правда, Тендере был невысокий, коренастый парень с рыжими полосами и веснушчатым лицом, вдобавок чуть кривоногий, между тем как незнакомец был высокий и стройный юноша с гладким смуглым лицом. Матери все же казалось, что в их наружности много общего, и она радушно предложила молодому гостю отужинать вместе с ней.
За столом оказался еще один приглашенный — странствующий торговец лет сорока, который горько жаловался на опасности своего ремесла во время мятежей и войн.
— Только и почету, что рыцарям да солдатам, — рассуждал он, — а наш брат разносчик, кого ноги кормят, сказать по правде, храбрее всех. Спросите меня, я-то знаЮ| чего стоит жизнь коробейника, храни его господь! Вот сейчас я прошел такую даль в надежде, что благочестивый граф Мерри, побывав у барона Эвенела, двинется мимо здешних мест к границе. А вместо этого, на тебе он, оказывается, повернул на запад из-за каких-то драк в Эйршире. И что мне теперь делать — ума не приложу. Если я подамся на юг без охранной грамоты — первый встречный рейтар взвалит мою кладь к себе на коня, и будь здоров, а то еще, чего доброго, меня вдобавок при кончит. Если же я пущусь прямиком через болото, то и там могу угодить на тот свет раньше, чем разыщу графское войско.
Никто так не владел искусством ловить нужное слово на лету, как Хэлберт Глендининг. Он заявил, что сам тоже идет на запад. Разносчик посмотрел на него с большим недоверием, но старушка хозяйка, считая может быть, что юный путешественник напоминает Сондерса не только наружностью, но и вороватыми руками, которыми, как видно, отличался покойный, подмигнула Хэлберту и стала уверять разносчика, что ему нечего опасаться, что ее родич заслуживает полного доверия.
— Родич? — повторил разносчик. — Вы как будто говорили, что никогда его не видели.
— Вы слышали, да не дослышали, — пояснила хозяйка. — Правда, что в лицо я его не видала, но он мне все-таки родня, тут и спорить нечего; да взгляните до чего он похож на Сондерса, бедного моего сыночка.
Убедился ли торговец в необоснованности своих подозрений или попросту предпочел не высказывать их вслух, но путешественники решили в дальнейшем не расставаться и пуститься в дорогу на рассвете, с тем чтобы торговец указывал Глендинингу путь, а юноша охранял торговца пока они не встретятся с конным отрядом Мерри. Хозяйка, по-видимому, составила себе определенное мнение об исходе их совместного путешествия, потому что, отведя Хэлберта в сторону, со всей серьезностью поручила ему:
— Смотри, пожилого человека чересчур не обижай но по-хорошему или по-плохому, а не забудь прихватить черной саржи своей хозяюшке на новенькое платье.
Хэлберт расхохотался и простился с ней. Разносчик не на шутку оробел, когда в безлюдной и мрачной степи Хэлберт сообщил ему, с каким напутствием снарядила его в дорогу сердобольная хозяйка. Но чистосердечность и дружелюбие юноши успокоили его, и весь свой гнев он обрушил на неблагодарную старую чертовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
— Довольно, сэр «джек», готовься к отъезду. Мы дадим тебе письмо к сэру Пирси.
Кристи шагнул к двери, но обернулся и, запинаясь как человек, у которого вертится на языке вольная шутка, но не хватает дерзости ее выпалить, спросил, как ему поступить с беспутной девчонкой Мизи Хэппер, которую английский рыцарь увез с собой.
— Прикажете привезти ее сюда, ваша милость?
— Сюда, нечестивый наглец! — воскликнул монах. -Ты забываешь, с кем говоришь!
— Ничего обидного у меня и в мыслях не было, -возразил Кристи, — но если здесь она не ко двору, я мог бы доставить ее в замок Эвенелов — там всегда найдете место для смазливой девчонки.
— Отвези эту несчастную девушку в отчий дом и непристойными шутками здесь не забавляйся, — оборвал его отец Евстафий. — Смотри, чтобы по пути дичто не угрожало ее безопасности и чести.
— Безопасности-то — конечно, — ответил Крисги, — чести у нее, верно, поубавилось, так я отвечаю только за остаток. Желаю вашей милости счастливо оставаться; я хочу сесть на коня до первых петухов.
— Что? Темной ночью! Как ты узнаешь, куда ехать?
— Рыцарь доскакал почти до самого брода, я ясно видел следы его коня, когда мы с вами ехали сюда, — сказал Кристи, — а потом следы повернули на север. Готов поручиться, что он на пути в Эдинбург. Я к рассвет буду у него за спиной. Подковы у его коня заметные, работы старого Экки из Кэноби. Их видно по бороздке, меня-то не проведешь!
С этими словами Кристи удалился.
— Как тягостно, что приходится прибегать к помощи подобных людей,
— сказал отец Евстафий, глядя ему вслед. — Но что делать, когда всевозможные напасти осаждают нас со всех сторон! А сейчас надо приступить к самому нужному делу.
И новый аббат сел писать письма и сочинять приказ! самолично распоряжаясь всеми делами обреченной на гибель общины. Он действовал с прямодушием и преданностью коменданта осажденной крепости, который, исчерпал почти все средства защиты, обдумывает, как отсрочить роковой час победоносного штурма. Тем временем аббат Бонифаций, отметив несколькими тяжелыми вздохами утрату своего многолетнего первенствующего положения среди монастырской братии, крепко уснул, предоставив все заботы и труды своему помощнику и преемнику.
ГЛАВА XXXV
До моста ветхого добрался,
И с луком он поплыл…
А до травы доплыв, помчался
Бегом, что было сил.
Гил Моррис
Мы возвращаемся к Хэлберту Глендинингу, который, как, вероятно, помнят наши читатели, шел по шоссе в Эдинбург. Его разговор с Генри Уорденом, от которого он, выйдя на волю, получил рекомендательное письмо, был так короток, что Хэлберт даже не запомнил имени своего будущего покровителя. Какое-то имя было вскользь произнесено, но он уловил и понял только то, что надо разыскать начальника какого-то отряда конников, следующих по дороге на юг. Рассвет застал Хэлберта в пути, а тревога его не рассеялась. Человек более ученый узнал бы то, что ему нужно, прочитав имя адресата, но Хэлберт на уроках отца Евстафия не научился столь многому, чтобы разобрать наспех написанное имя. Здравый смысл подсказывал ему, что в такие смутные времена не нужно обращаться с расспросами к первому встречному, и когда, после целого дня пути, он к ночи очутился возле какой-то деревушки, им овладели сомнение и тревога.
В бедной стране гостеприимство оказывается широко и просто, так что Хэлберт, попросившись к незнакомым людям на ночлег, никого этим не удивил и нисколько себя не унизил. Старушка, к которой он обратился, тем охотнее согласилась на его просьбу, что нашла некоторое сходство между Хэлбертом и своим сыном Сондерсом, убитым в одной из стычек, столь частых в те времена. Правда, Тендере был невысокий, коренастый парень с рыжими полосами и веснушчатым лицом, вдобавок чуть кривоногий, между тем как незнакомец был высокий и стройный юноша с гладким смуглым лицом. Матери все же казалось, что в их наружности много общего, и она радушно предложила молодому гостю отужинать вместе с ней.
За столом оказался еще один приглашенный — странствующий торговец лет сорока, который горько жаловался на опасности своего ремесла во время мятежей и войн.
— Только и почету, что рыцарям да солдатам, — рассуждал он, — а наш брат разносчик, кого ноги кормят, сказать по правде, храбрее всех. Спросите меня, я-то знаЮ| чего стоит жизнь коробейника, храни его господь! Вот сейчас я прошел такую даль в надежде, что благочестивый граф Мерри, побывав у барона Эвенела, двинется мимо здешних мест к границе. А вместо этого, на тебе он, оказывается, повернул на запад из-за каких-то драк в Эйршире. И что мне теперь делать — ума не приложу. Если я подамся на юг без охранной грамоты — первый встречный рейтар взвалит мою кладь к себе на коня, и будь здоров, а то еще, чего доброго, меня вдобавок при кончит. Если же я пущусь прямиком через болото, то и там могу угодить на тот свет раньше, чем разыщу графское войско.
Никто так не владел искусством ловить нужное слово на лету, как Хэлберт Глендининг. Он заявил, что сам тоже идет на запад. Разносчик посмотрел на него с большим недоверием, но старушка хозяйка, считая может быть, что юный путешественник напоминает Сондерса не только наружностью, но и вороватыми руками, которыми, как видно, отличался покойный, подмигнула Хэлберту и стала уверять разносчика, что ему нечего опасаться, что ее родич заслуживает полного доверия.
— Родич? — повторил разносчик. — Вы как будто говорили, что никогда его не видели.
— Вы слышали, да не дослышали, — пояснила хозяйка. — Правда, что в лицо я его не видала, но он мне все-таки родня, тут и спорить нечего; да взгляните до чего он похож на Сондерса, бедного моего сыночка.
Убедился ли торговец в необоснованности своих подозрений или попросту предпочел не высказывать их вслух, но путешественники решили в дальнейшем не расставаться и пуститься в дорогу на рассвете, с тем чтобы торговец указывал Глендинингу путь, а юноша охранял торговца пока они не встретятся с конным отрядом Мерри. Хозяйка, по-видимому, составила себе определенное мнение об исходе их совместного путешествия, потому что, отведя Хэлберта в сторону, со всей серьезностью поручила ему:
— Смотри, пожилого человека чересчур не обижай но по-хорошему или по-плохому, а не забудь прихватить черной саржи своей хозяюшке на новенькое платье.
Хэлберт расхохотался и простился с ней. Разносчик не на шутку оробел, когда в безлюдной и мрачной степи Хэлберт сообщил ему, с каким напутствием снарядила его в дорогу сердобольная хозяйка. Но чистосердечность и дружелюбие юноши успокоили его, и весь свой гнев он обрушил на неблагодарную старую чертовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142