Эта ночь принадлежит им. (Внезапно.) Какая власть! Господи, этот город мой, и я дарю его тебе. Сейчас я подожгу его во славу твою. (Офицерам.) Из Вормса сбежал священник. Он готов ввести нас в город. Его допрашивает капитан Ульрих.
3-й офицер. Гм...
ГJц. В чем дело?
3-й офицер. Не доверяю предателям.
ГJц. Что ты? А я их обожаю.
Входит офицер, подталкивая священника, за ними - солдат.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Генрих, капитан.
Генрих (падает на колени перед ГJцем). Пытайте меня! Вырвите мне ногти! Сдерите с меня заживо кожу!
ГJц (громко смеется. Падает на колени перед священником). Вырвите мне кишки! Колесуйте меня! Четвертуйте меня! (Встает.) Что ж, лед сломан. (Капитану.) Кто он?
Капитан. Это Генрих, священник из Вормса. Тот, кто должен выдать нам город.
ГJц. Ну и что же?
Капитан. Он отказывается говорить.
ГJц (подходит к Генриху). Почему?
Капитан. Говорит, что передумал.
3-й офицер. Передумал? Черт возьми! Выбейте ему зубы! Переломите ему позвоночник!
Генрих. Выбейте мне зубы! Переломите мне позвоночник!
ГJц. Вот бешеный! (Генриху.) Почему ты хотел выдать город?
Генрих. Для спасения священников, которых чернь хочет растерзать.
ГJц. А почему ты передумал?
Генрих. Увидел рожи ваших наемников.
ГJц. Ну и что?
Генрих. По ним все видно.
ГJц. Что именно?
Генрих. Ради спасения немногих я буду повинен в истреблении всех.
ГJц. А разве ты раньше не видывал наемников? Ты же знал, что они не слишком благообразны.
Генрих. Эти хуже всех.
ГJц. Ерунда! Все солдаты похожи друг на друга. Кого же ты думал встретить? Ангелов?
Генрих. Людей. И я хотел просить их пощадить других людей. Они вошли бы в город, только поклявшись, что оставят в живых всех жителей.
ГJц. Значит, ты готов был поверить моему слову?
Генрих. Твоему слову? (Глядит на него.) Ты ГJц?
ГJц. Да.
Генрих. Я... Я думал, что смогу на тебя положиться...
ГJц (удивленно). На мое слово? (Пауза.) Даю тебе слово.
Генрих молчит.
Клянусь тебе, если ты введешь нас в город, я сохраню жизнь его жителям.
Генрих. И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
ГJц. Но ты сам говорил...
Генрих. Да, до того как увидел тебя.
ГJц (хохочет). Понятно! Тот, кто меня видит, редко верит моему слову. Должно быть, я кажусь слишком умным, чтобы сдержать его. Так вот, послушай: лови меня на слове. Ради того, чтоб проверить! Только проверить... Ведь я христианин: хочешь, поклянусь на Библии? Поверь мне, как это ни глупо! Разве вы, попы, не обязаны искушать нечестивцев добром?
Генрих. Искушать добром тебя? Представляю, как бы ты был рад!
ГJц. Ты меня раскусил. (Глядит на него, улыбаясь.) Убирайтесь все!
Офицеры и Катерина уходят.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ГJц, Генрих.
ГJц (почти с нежностью). Ты весь в поту. Как ты страдаешь!
Генрих. Моих страданий мало. Страдают другие, а не я. Господь пожелал, чтобы я мучился чужими, а не своими муками. Зачем ты глядишь на меня?
ГJц (по-прежнему нежно). У меня тоже бывала такая двуличная рожа. Гляжу на тебя и самого себя жалею: мы с тобой одной породы.
Генрих. Ложь! Ты предал своего брата, я своих братьев не предам.
ГJц. Ты их предашь этой ночью.
Генрих. Ни этой ночью, ни потом. (Пауза.)
ГJц (равнодушно). Что же бедняки сделают с попами? Повесят на мясных крючьях?
Генрих (кричит). Замолчи! (Овладевает собой.) Вот ужасы войны. Я только бедный священник, и я бессилен их предотратить.
ГJц. Лицемер! Этой ночью в твоей власти жизнь или смерть двадцати тысяч людей.
Генрих. Я не желаю этой власти. Она от дьявола.
ГJц. Хочешь или нет, но ты обладаешь ею.
Генрих убегает.
Эй, что ты делаешь? Если бежишь - значит, ты решился.
Генрих (возвращается, глядит на него и начинает смеяться). Ты прав. Бежать или покончить с собой - все это ни к чему. Все только способ умолчания. Но я избранник Божий.
ГJц. Лучше скажи, что ты похож на крысу.
Генрих. Все равно. Избранник - человек, припертый к стенке дланью господа. (Пауза.) Господи! Зачем твой выбор пал на меня?
ГJц (ласково). Последние муки... Как хотелось бы их сократить. Дай помогу тебе.
Генрих. Ты хочешь мне помочь, когда сам Бог молчит? (Пауза.) Так вот, я лгал, я не его избранник. Да и какой из меня избранник? Кто заставил меня покинуть город? Кто поручал тебя найти? По правде говоря, я сам себя избрал. Пришел просить тебя о милосердии к братьям, зная, что ничего не добьюсь. Я передумал - и не оттого, что у вас злобные рожи, просто теперь я вижу их наяву. Я хотел чинить Зло, увидев вас, понял, что и впрямь причиню его. Знаешь ли ты, что я ненавижу бедняков?
ГJц. Да, знаю.
Генрих. Почему они бегут от меня, когда я им протягиваю руки? Почему страдания их всегда неизмеримо больше моих? Господи, как мог ты допустить, чтобы на свете были бедняки! Почему не сделал ты меня монахом? Там, в монастыре, я был бы твой, но как быть нераздельно твоим, когда люди подыхают с голоду? (ГJцу.) Я пришел, чтобы выдать их тебе, надеясь, что ты их истребишь, и тогда я смогу позабыть, что они жили.
ГJц. Ну и что же?
Генрих. Я передумал, в город ты не войдешь.
ГJц. А что, если на то была Господня воля, если Господь хотел, чтобы ты впустил нас в город? Так послушай: ты промолчишь и священники погибнут этой ночью, наверняка погибнут. А бедняки? Ты думаешь, выживут? Осаду я не сниму. Через месяц в Вормсе все передохнут с голоду. Ты не властен решать - жить или умереть. Ты можешь только выбрать, как им умирать. Так выбирай же скорую смерть, они только выгадают, погибнув этой ночью, прежде чем перебьют священников. Умрут, не замарав рук, и все окажутся на небесах. Если ты оставишь им несколько недель, они запятнают себя кровью и отправятся в ад. Послушай, поп, а вдруг это дьявол велит тебе продлить их земную жизнь, чтоб они успели заслужить вечное проклятие? (Пауза.) Скажи мне, как проникнуть в город?
Генрих. Тебя нет.
ГJц. Что?
Генрих. Тебя нет. Твои слова умирают прежде, чем я их расслышу. Такие лица, как твое, не повстречаешь ясным днем. Я знаю все, что ты мне собираешься сказать, все твои поступки предвижу. Ты - мое создание, это я внушаю тебе твои мысли. Мне все это снится. Все мертво, в воздухе разлиты сновидения.
ГJц. Значит, ты тоже снишься мне, я тебя насквозь вижу, настолько, что ты мне уже надоел. Осталось только выяснить, кому из нас кто снится.
Генрих. Я не покидал города! Не выходил из него. Мы играем перед намалеванными декорациями. Что ж, ты мастер говорить, играй комедию! Знаешь ли ты роль? Я-то свою знаю: говорить "нет! нет! нет! нет! нет!" Ты молчишь. Это наваждение, обыкновенное наваждение, да к тому же еще нелепое. Что бы я стал делать в лагере ГJца? (Указывает на город.) Если бы только эти огни погасли! Почему этот город виден там, вдали, если я не выходил за его пределы? (Пауза.) Да, дьявольское искушение! Только не знаю какое. (ГJцу.) Одно мне ясно: я вижу дьявола. Спектакль начнется фантасмагорией, а потом пойдут рожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
3-й офицер. Гм...
ГJц. В чем дело?
3-й офицер. Не доверяю предателям.
ГJц. Что ты? А я их обожаю.
Входит офицер, подталкивая священника, за ними - солдат.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Генрих, капитан.
Генрих (падает на колени перед ГJцем). Пытайте меня! Вырвите мне ногти! Сдерите с меня заживо кожу!
ГJц (громко смеется. Падает на колени перед священником). Вырвите мне кишки! Колесуйте меня! Четвертуйте меня! (Встает.) Что ж, лед сломан. (Капитану.) Кто он?
Капитан. Это Генрих, священник из Вормса. Тот, кто должен выдать нам город.
ГJц. Ну и что же?
Капитан. Он отказывается говорить.
ГJц (подходит к Генриху). Почему?
Капитан. Говорит, что передумал.
3-й офицер. Передумал? Черт возьми! Выбейте ему зубы! Переломите ему позвоночник!
Генрих. Выбейте мне зубы! Переломите мне позвоночник!
ГJц. Вот бешеный! (Генриху.) Почему ты хотел выдать город?
Генрих. Для спасения священников, которых чернь хочет растерзать.
ГJц. А почему ты передумал?
Генрих. Увидел рожи ваших наемников.
ГJц. Ну и что?
Генрих. По ним все видно.
ГJц. Что именно?
Генрих. Ради спасения немногих я буду повинен в истреблении всех.
ГJц. А разве ты раньше не видывал наемников? Ты же знал, что они не слишком благообразны.
Генрих. Эти хуже всех.
ГJц. Ерунда! Все солдаты похожи друг на друга. Кого же ты думал встретить? Ангелов?
Генрих. Людей. И я хотел просить их пощадить других людей. Они вошли бы в город, только поклявшись, что оставят в живых всех жителей.
ГJц. Значит, ты готов был поверить моему слову?
Генрих. Твоему слову? (Глядит на него.) Ты ГJц?
ГJц. Да.
Генрих. Я... Я думал, что смогу на тебя положиться...
ГJц (удивленно). На мое слово? (Пауза.) Даю тебе слово.
Генрих молчит.
Клянусь тебе, если ты введешь нас в город, я сохраню жизнь его жителям.
Генрих. И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
ГJц. Но ты сам говорил...
Генрих. Да, до того как увидел тебя.
ГJц (хохочет). Понятно! Тот, кто меня видит, редко верит моему слову. Должно быть, я кажусь слишком умным, чтобы сдержать его. Так вот, послушай: лови меня на слове. Ради того, чтоб проверить! Только проверить... Ведь я христианин: хочешь, поклянусь на Библии? Поверь мне, как это ни глупо! Разве вы, попы, не обязаны искушать нечестивцев добром?
Генрих. Искушать добром тебя? Представляю, как бы ты был рад!
ГJц. Ты меня раскусил. (Глядит на него, улыбаясь.) Убирайтесь все!
Офицеры и Катерина уходят.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ГJц, Генрих.
ГJц (почти с нежностью). Ты весь в поту. Как ты страдаешь!
Генрих. Моих страданий мало. Страдают другие, а не я. Господь пожелал, чтобы я мучился чужими, а не своими муками. Зачем ты глядишь на меня?
ГJц (по-прежнему нежно). У меня тоже бывала такая двуличная рожа. Гляжу на тебя и самого себя жалею: мы с тобой одной породы.
Генрих. Ложь! Ты предал своего брата, я своих братьев не предам.
ГJц. Ты их предашь этой ночью.
Генрих. Ни этой ночью, ни потом. (Пауза.)
ГJц (равнодушно). Что же бедняки сделают с попами? Повесят на мясных крючьях?
Генрих (кричит). Замолчи! (Овладевает собой.) Вот ужасы войны. Я только бедный священник, и я бессилен их предотратить.
ГJц. Лицемер! Этой ночью в твоей власти жизнь или смерть двадцати тысяч людей.
Генрих. Я не желаю этой власти. Она от дьявола.
ГJц. Хочешь или нет, но ты обладаешь ею.
Генрих убегает.
Эй, что ты делаешь? Если бежишь - значит, ты решился.
Генрих (возвращается, глядит на него и начинает смеяться). Ты прав. Бежать или покончить с собой - все это ни к чему. Все только способ умолчания. Но я избранник Божий.
ГJц. Лучше скажи, что ты похож на крысу.
Генрих. Все равно. Избранник - человек, припертый к стенке дланью господа. (Пауза.) Господи! Зачем твой выбор пал на меня?
ГJц (ласково). Последние муки... Как хотелось бы их сократить. Дай помогу тебе.
Генрих. Ты хочешь мне помочь, когда сам Бог молчит? (Пауза.) Так вот, я лгал, я не его избранник. Да и какой из меня избранник? Кто заставил меня покинуть город? Кто поручал тебя найти? По правде говоря, я сам себя избрал. Пришел просить тебя о милосердии к братьям, зная, что ничего не добьюсь. Я передумал - и не оттого, что у вас злобные рожи, просто теперь я вижу их наяву. Я хотел чинить Зло, увидев вас, понял, что и впрямь причиню его. Знаешь ли ты, что я ненавижу бедняков?
ГJц. Да, знаю.
Генрих. Почему они бегут от меня, когда я им протягиваю руки? Почему страдания их всегда неизмеримо больше моих? Господи, как мог ты допустить, чтобы на свете были бедняки! Почему не сделал ты меня монахом? Там, в монастыре, я был бы твой, но как быть нераздельно твоим, когда люди подыхают с голоду? (ГJцу.) Я пришел, чтобы выдать их тебе, надеясь, что ты их истребишь, и тогда я смогу позабыть, что они жили.
ГJц. Ну и что же?
Генрих. Я передумал, в город ты не войдешь.
ГJц. А что, если на то была Господня воля, если Господь хотел, чтобы ты впустил нас в город? Так послушай: ты промолчишь и священники погибнут этой ночью, наверняка погибнут. А бедняки? Ты думаешь, выживут? Осаду я не сниму. Через месяц в Вормсе все передохнут с голоду. Ты не властен решать - жить или умереть. Ты можешь только выбрать, как им умирать. Так выбирай же скорую смерть, они только выгадают, погибнув этой ночью, прежде чем перебьют священников. Умрут, не замарав рук, и все окажутся на небесах. Если ты оставишь им несколько недель, они запятнают себя кровью и отправятся в ад. Послушай, поп, а вдруг это дьявол велит тебе продлить их земную жизнь, чтоб они успели заслужить вечное проклятие? (Пауза.) Скажи мне, как проникнуть в город?
Генрих. Тебя нет.
ГJц. Что?
Генрих. Тебя нет. Твои слова умирают прежде, чем я их расслышу. Такие лица, как твое, не повстречаешь ясным днем. Я знаю все, что ты мне собираешься сказать, все твои поступки предвижу. Ты - мое создание, это я внушаю тебе твои мысли. Мне все это снится. Все мертво, в воздухе разлиты сновидения.
ГJц. Значит, ты тоже снишься мне, я тебя насквозь вижу, настолько, что ты мне уже надоел. Осталось только выяснить, кому из нас кто снится.
Генрих. Я не покидал города! Не выходил из него. Мы играем перед намалеванными декорациями. Что ж, ты мастер говорить, играй комедию! Знаешь ли ты роль? Я-то свою знаю: говорить "нет! нет! нет! нет! нет!" Ты молчишь. Это наваждение, обыкновенное наваждение, да к тому же еще нелепое. Что бы я стал делать в лагере ГJца? (Указывает на город.) Если бы только эти огни погасли! Почему этот город виден там, вдали, если я не выходил за его пределы? (Пауза.) Да, дьявольское искушение! Только не знаю какое. (ГJцу.) Одно мне ясно: я вижу дьявола. Спектакль начнется фантасмагорией, а потом пойдут рожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14