кащей шагал к нему,
похрустывая суставами, вытянутые клещни стригли редкую траву,
грохотали камни.
- Микула! - отчаянно вскрикнул Корин.
Кузнец оглянулся, опустил Висенну на землю, подбежал к
Корину, подхватил его, и они побежали. Кащей приближался,
вздымая клешни.
- Не могу, - прохрипел Микула. - Не успеем...
Они поравнялись с лежащей навзничь Висенной.
- Останови ей кровь! - крикнул Микула.
И Корин вспомнил. Он сорвал с пояса Висенны кошель,
вытряхнул наземь содержимое, схватил камень цвета ржавчины,
покрытый руническими знаками, раздвинул рыжие окровавленные
волосы и приложил гематит к ране. Кровь моментально унялась.
- Корин! - вскрикнул Микула.
Кащей был близко. Широко расставил передние лапы, клешни
раздвинулись. Они видели, как вращаются на стебельках глаза
чудовища, как раскрываются под ними серповидные челюсти.
Приближаясь, кащей шипел - тссс, тссс, тссс...
- Корин!
Корин не реагировал, он шептал что-то, держа камень на
ране. Микула поднял его, оторвал от Висенны, поднял друидессу
на плечо, и они побежали. Кащей, шипя, растопырив клешни,
грохоча по камням хитиновым панцирем, бежал следом. Микула
понял, что они погибли.
Со стороны Мышиного Яра галопом несся всадник в кожаном
кафтане, мисюрке из кольчужных колец. Над головой он вздымал
широкий меч. На косматом лице горели глазки, блестели острые
зубы.
Воинственно крича, Кехл налетел на кащея. Но страшные лапы
сомкнулись, клешни стиснули коня. Карлик вылетел из седла,
покатился по земле.
Кащей без видимых усилий поднял коня в воздух и наколол на
острый шип, торчащий у него впереди. Серповидные челюсти
сомкнулись, кровь брызнула на камни.
Микула подскочил и поднял с земли Коротыша, но тот
отпихнул его, схватил меч, крикнул так, что заглушил
предсмертные вопли коня, набросился на кащея. С обезьяньей
ловкостью проскочил под панцирной лапой и ударил, что было сил,
прямо в глаз. Кащей зашипел, выпустил коня, выбросил вбок лапу,
зацепил Кехла клешней, поднял в воздух, швырнул на камни. Кехл
упал, выронив меч. Кащей повернулся к нему, ухватил клешнями,
высоко взметнул.
Микула зарычал, в два прыжка достиг чудовища и ударил его
топором в бок. Корин, оставив Висенну, моментально подскочил с
другой стороны, держа меч обеими руками, с размаху вогнал его в
щель меж панцирем и лапой. Навалившись грудью, вогнал лезвие до
рукоятки. Микула ударил вновь, пайцирь треснул, брызнула
зеленая смрадная жидкость. Кащей, шипя, отпустил Коротыша и
занес клешни. Корин, упираясь ногами в землю, попытался
выдернуть меч, но безуспешно.
- Микула! - крикнул он тогда. - Назад! Оба кинулись
наутек, сообразив броситься в разные стороны. Кащей,
растерявшись, постоял, потом, скрежеща брюхом по камням,
двинулся вперед, прямо на Висенну - она пыталась подняться на
четвереньки, голова ее бессильно склонилась, волосы мели землю.
Над ней повисла в воздухе пестрокрылая птица, она кричала,
кричала, кричала...
Кащей был близко.
Микула и Корин подскочили одновременно, преграждая дорогу
чудовищу.
- Висенна!
- Госпожа!
Кащей, не останавливаясь, растопырил клешни.
- В стороны! - крикнула Висенна, она стояла на коленях,
подняв высоко руки. - Корин! В стороны!
Оба отскочили в разные стороны, прижимаясь к стенам
ущелья.
- Гененаа фиреаол кереланл!-пронзительно крикнула
чародейка, простирая руки в сторону Кащея. Что-то невидимое
устремилось от нее к чудовищу. Траву примяло к земле, а камни
разлетелись в стороны, словно отброшенные огромным невидимым
шаром, с возраставшей скоростью катившимся к кащею.
С ладони Висенны сорвалась ослепительная молния, ударила в
кащея, размазалась по его панцирю сетью из огненных языков.
Оглушительный грохот. Кащей взорвался, взлетел зеленый фонтан
крови, обломков хитинового панциря, ног, внутренностей, все это
градом посыпалось на скалы, в кустарник. Микула согнулся,
заслоняя руками голову.
И настала тишина. Там, где только что стоял Кащей, чернела
и дымилась округлая воронка, залитая зеленой жидкостью,
наполненная кусками чего-то неузнаваемого.
Корин, утирая с лица зеленые пятна, помог Висенне встать.
Ее трясло.
Микула склонился над Кехлом. Глаза у Коротыша были
открыты. Кафтан из грубой лошадиной шкуры рассечен клешнями, и
видны страшные раны. Кузнец хотел сказать что-то, но не сумел.
Подошел, поддерживая Висенну, Корин. Коротыш посмотрел на них.
УЬидев его раны, Корин замер.
- Это ты, принц, - сказал Кехл тихо, но спокойно и
выразительно. - Ты знал, что говорил. Без оружия я - барахло.
А без руки? Вообще дерьмо, да?
Спокойствие Коротыша поразило Корина больше, чем торчащие
из страшных ран обтюмки костей. Непонятно было, почему карлик
до сих пор жив.
- Висенна, - шепнул Корин, умоляюще глядя на чародейку.
- Ничего я не могу сделать, Корин, - голос ее дрожал. -
Его организм, его тело... Все законы, которые ими управляют,
абсолютно не похожи на человеческие. Микула, не трогай его...
- Ты вернулся, Коротыш, - сказал Микула. - Почему?
- Потому что законы, которые мной управляют, не похожи на
человеческие, - сказал Кехл задумчиво, уже с усилием. Струйка
крови поползла из его рта, пачкая шерсть на лице. Он
повернулся, глянул Висенне в глаза.
- Ну, рыжая ведьма! Твое пророчество исполнилось... Так
помоги же мне!
- Нет! - крикнула Висенна.
- Помоги, - сказал Кехл. - Так нужно. Пришла пора.
- Висенна. - Лицо Корина было безмерно удивленным. - Ты
что, собираешься...
- Отойдите! - крикнула друидесса, едва сдерживая
рыдания. - Отойдите оба! .
Микула потянул Корина за руку. Корин подчинился. Он успел
еще увидеть, как Висенна наклонилась над Коротышом, осторожно
погладила его по голове, коснулась виска. Кехл вздрогнул,
вытянулся и застыл неподвижно.
Висенна плакала.
Пестрокрыпая птица, сидящая на плече Висенны, склонила
плоскую гояовку и глянула на чародейку круглым неподвижным
глазом. Конь шагал по ухабистой дороге, небо было голубое и
чистое.
- Тьютт тюттчиррк, - сказала Пестрокрылая Птица.
- Возможно, - согласилась Висенна. - Но не о том речь.
Ты меня не так понял. У меня нет к тебе претензий. Досадно, что
обо всем я узнала от самого Фрегенала, а не от тебя - что
есть, то есть. Но я давно тебя знаю, и знаю, что ты не любишь
много говорить. Чтобы дождаться от тебя ответа, нужно спросить
прямо.
- Чиррк, тьюююк?
- Это-то ясно, и давно. Но ты сам знаешь, как у нас
обстоят дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
похрустывая суставами, вытянутые клещни стригли редкую траву,
грохотали камни.
- Микула! - отчаянно вскрикнул Корин.
Кузнец оглянулся, опустил Висенну на землю, подбежал к
Корину, подхватил его, и они побежали. Кащей приближался,
вздымая клешни.
- Не могу, - прохрипел Микула. - Не успеем...
Они поравнялись с лежащей навзничь Висенной.
- Останови ей кровь! - крикнул Микула.
И Корин вспомнил. Он сорвал с пояса Висенны кошель,
вытряхнул наземь содержимое, схватил камень цвета ржавчины,
покрытый руническими знаками, раздвинул рыжие окровавленные
волосы и приложил гематит к ране. Кровь моментально унялась.
- Корин! - вскрикнул Микула.
Кащей был близко. Широко расставил передние лапы, клешни
раздвинулись. Они видели, как вращаются на стебельках глаза
чудовища, как раскрываются под ними серповидные челюсти.
Приближаясь, кащей шипел - тссс, тссс, тссс...
- Корин!
Корин не реагировал, он шептал что-то, держа камень на
ране. Микула поднял его, оторвал от Висенны, поднял друидессу
на плечо, и они побежали. Кащей, шипя, растопырив клешни,
грохоча по камням хитиновым панцирем, бежал следом. Микула
понял, что они погибли.
Со стороны Мышиного Яра галопом несся всадник в кожаном
кафтане, мисюрке из кольчужных колец. Над головой он вздымал
широкий меч. На косматом лице горели глазки, блестели острые
зубы.
Воинственно крича, Кехл налетел на кащея. Но страшные лапы
сомкнулись, клешни стиснули коня. Карлик вылетел из седла,
покатился по земле.
Кащей без видимых усилий поднял коня в воздух и наколол на
острый шип, торчащий у него впереди. Серповидные челюсти
сомкнулись, кровь брызнула на камни.
Микула подскочил и поднял с земли Коротыша, но тот
отпихнул его, схватил меч, крикнул так, что заглушил
предсмертные вопли коня, набросился на кащея. С обезьяньей
ловкостью проскочил под панцирной лапой и ударил, что было сил,
прямо в глаз. Кащей зашипел, выпустил коня, выбросил вбок лапу,
зацепил Кехла клешней, поднял в воздух, швырнул на камни. Кехл
упал, выронив меч. Кащей повернулся к нему, ухватил клешнями,
высоко взметнул.
Микула зарычал, в два прыжка достиг чудовища и ударил его
топором в бок. Корин, оставив Висенну, моментально подскочил с
другой стороны, держа меч обеими руками, с размаху вогнал его в
щель меж панцирем и лапой. Навалившись грудью, вогнал лезвие до
рукоятки. Микула ударил вновь, пайцирь треснул, брызнула
зеленая смрадная жидкость. Кащей, шипя, отпустил Коротыша и
занес клешни. Корин, упираясь ногами в землю, попытался
выдернуть меч, но безуспешно.
- Микула! - крикнул он тогда. - Назад! Оба кинулись
наутек, сообразив броситься в разные стороны. Кащей,
растерявшись, постоял, потом, скрежеща брюхом по камням,
двинулся вперед, прямо на Висенну - она пыталась подняться на
четвереньки, голова ее бессильно склонилась, волосы мели землю.
Над ней повисла в воздухе пестрокрылая птица, она кричала,
кричала, кричала...
Кащей был близко.
Микула и Корин подскочили одновременно, преграждая дорогу
чудовищу.
- Висенна!
- Госпожа!
Кащей, не останавливаясь, растопырил клешни.
- В стороны! - крикнула Висенна, она стояла на коленях,
подняв высоко руки. - Корин! В стороны!
Оба отскочили в разные стороны, прижимаясь к стенам
ущелья.
- Гененаа фиреаол кереланл!-пронзительно крикнула
чародейка, простирая руки в сторону Кащея. Что-то невидимое
устремилось от нее к чудовищу. Траву примяло к земле, а камни
разлетелись в стороны, словно отброшенные огромным невидимым
шаром, с возраставшей скоростью катившимся к кащею.
С ладони Висенны сорвалась ослепительная молния, ударила в
кащея, размазалась по его панцирю сетью из огненных языков.
Оглушительный грохот. Кащей взорвался, взлетел зеленый фонтан
крови, обломков хитинового панциря, ног, внутренностей, все это
градом посыпалось на скалы, в кустарник. Микула согнулся,
заслоняя руками голову.
И настала тишина. Там, где только что стоял Кащей, чернела
и дымилась округлая воронка, залитая зеленой жидкостью,
наполненная кусками чего-то неузнаваемого.
Корин, утирая с лица зеленые пятна, помог Висенне встать.
Ее трясло.
Микула склонился над Кехлом. Глаза у Коротыша были
открыты. Кафтан из грубой лошадиной шкуры рассечен клешнями, и
видны страшные раны. Кузнец хотел сказать что-то, но не сумел.
Подошел, поддерживая Висенну, Корин. Коротыш посмотрел на них.
УЬидев его раны, Корин замер.
- Это ты, принц, - сказал Кехл тихо, но спокойно и
выразительно. - Ты знал, что говорил. Без оружия я - барахло.
А без руки? Вообще дерьмо, да?
Спокойствие Коротыша поразило Корина больше, чем торчащие
из страшных ран обтюмки костей. Непонятно было, почему карлик
до сих пор жив.
- Висенна, - шепнул Корин, умоляюще глядя на чародейку.
- Ничего я не могу сделать, Корин, - голос ее дрожал. -
Его организм, его тело... Все законы, которые ими управляют,
абсолютно не похожи на человеческие. Микула, не трогай его...
- Ты вернулся, Коротыш, - сказал Микула. - Почему?
- Потому что законы, которые мной управляют, не похожи на
человеческие, - сказал Кехл задумчиво, уже с усилием. Струйка
крови поползла из его рта, пачкая шерсть на лице. Он
повернулся, глянул Висенне в глаза.
- Ну, рыжая ведьма! Твое пророчество исполнилось... Так
помоги же мне!
- Нет! - крикнула Висенна.
- Помоги, - сказал Кехл. - Так нужно. Пришла пора.
- Висенна. - Лицо Корина было безмерно удивленным. - Ты
что, собираешься...
- Отойдите! - крикнула друидесса, едва сдерживая
рыдания. - Отойдите оба! .
Микула потянул Корина за руку. Корин подчинился. Он успел
еще увидеть, как Висенна наклонилась над Коротышом, осторожно
погладила его по голове, коснулась виска. Кехл вздрогнул,
вытянулся и застыл неподвижно.
Висенна плакала.
Пестрокрыпая птица, сидящая на плече Висенны, склонила
плоскую гояовку и глянула на чародейку круглым неподвижным
глазом. Конь шагал по ухабистой дороге, небо было голубое и
чистое.
- Тьютт тюттчиррк, - сказала Пестрокрылая Птица.
- Возможно, - согласилась Висенна. - Но не о том речь.
Ты меня не так понял. У меня нет к тебе претензий. Досадно, что
обо всем я узнала от самого Фрегенала, а не от тебя - что
есть, то есть. Но я давно тебя знаю, и знаю, что ты не любишь
много говорить. Чтобы дождаться от тебя ответа, нужно спросить
прямо.
- Чиррк, тьюююк?
- Это-то ясно, и давно. Но ты сам знаешь, как у нас
обстоят дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10