Шлихтинг поднял
стекло, отделявшее заднюю часть машины, приказал в переговорную трубку:
- Домой! А затем отвезете господина в отель "Корона".
Карл подумал, что Шлихтинг мог дать этот приказ перед тем, как
поднять стекло. Правда, тогда осталась бы незамеченной переговорная
трубка.
Словно отвечая на его мысли, Шлихтинг произнес гордо:
- Мы заказали для фон Таддена и для меня два бронированных
"мерседеса" с непробиваемыми шинами. Уникальные машины, фирма выпустила
всего несколько таких.
Карл вжался в угол машины. Да, этот тип, если дорвется до власти,
построит себе не только бункеры. Собственно, все разговоры о чести нации,
интересах народа - ширма, которой они прикрывают свои желания. Начинается
с бронированного "мерседеса", а заканчивается имениями, виллами,
картинными галереями. Геринг тоже хватал все подряд.
Внезапно Карл представил тушу Геринга на виселице, а рядом -
Шлихтинга: толстый и тонкий, но с одинаковыми аппетитами.
Посмотрел на Шлихтинга: не снится ли ему такой конец? Хорошо было бы
сегодня после окончания совещания показать им фильм о Нюрнбергском
процессе.
Хотя такие не образумятся.
Когда Карл направился на розыски последнего из "тройки", Гюнтер через
ресторан бросился на улицу, смешался с толпой, перебежал на
противоположную сторону и, спрятавшись за газетным киоском, увидел, как
Карл вышел из отеля и проследовал к стоянке такси. Слава богу, там не было
ни одной машины, и Гюнтер, стараясь не попадаться другу на глаза, успел
добраться до автостоянки и залезть в "фольксваген". Оттуда хорошо видел,
как нетерпеливо переступал Карл с ноги на ногу. Наконец подошло такси,
Гюнтер врезался в транспортный поток сразу за ним - их разделяли всего две
или три машины. Таксист шел быстро, и Гюнтеру пришлось хорошо попотеть: не
зная города, трудно сразу сориентироваться, но все же Гюнтер не упустил из
виду такси.
Карл вышел на Кроненштрассе и направился к стеклянной двери, у
которой толпилось полтора десятка человек.
Гюнтер втиснул "фольксваген" между мышиного цвета "мерседесом" и
какой-то длинной современной машиной. Увидев, что Карл исчез за стеклянной
дверью, закурил и со скучающим видом подошел к молодчикам, толпившимся на
панели. Его обогнал седой высокий мужчина - молодчики расступились, один
даже открыл двери.
- Штандартенфюрер Готшальк, - сказал кто-то почтительно, и Гюнтер
понял, что за стеклянными дверями собираются либо бывшие эсэсовцы, либо
члены какого-то землячества.
Гюнтер занял место на краю панели и, выбрав удобный момент, открыл
дверцу "опеля", помогая выйти из машины человеку в хорошо сшитом костюме.
За ним выпрыгнула средних лет женщина, глянула на Гюнтера, тот поклонился
вежливо и прошел с независимым видом рядом с этой парой мимо молодчиков,
которые услужливо расступились.
Большой темноватый зал был заполнен на две трети - Гюнтер пристроился
в последнем ряду и внимательно осмотрелся, но не заметил Карла. Почти
сразу присутствующие зааплодировали - на сцену вышел какой-то человек.
- Шлихтинг, - прошептал сосед Гюнтера в волнении, - сам Йоахим
Шлихтинг!
Гюнтеру показалось: сейчас Шлихтинг поднимет руку, бросит в зал
"зиг!", и сотни присутствующих, как во времена "третьего рейха", заревут
"хайль!" Но дело ограничилось аплодисментами и отдельными выкриками.
В это время в зале появился Карл. Он вышел из боковой узкой двери у
самой сцены и сел на свободный стул в первом ряду.
Гюнтер не слушал Шлихтинга. Его всегда раздражали речи политиканов,
считал их всех демагогами, мог сидеть в нескольких шагах от оратора,
смотреть ему в глаза и не слушать - отключаться полностью, мог в такие
минуты даже повторять роль или придумывать меткие реплики.
Гюнтер уже давно понял, что последний из "тройки" - один из
неонацистских бонз. Вряд ли Карл по собственной инициативе пошел бы на это
собрание и вряд ли его пропустили бы без разрешения в помещение за узкой
дверью, которую охраняют два здоровенных молодчика. Следовательно, он
встретился уже с человеком, который знает две последние цифры, и завтра,
самое позднее послезавтра они вернутся в Швейцарию и станут владельцами
банковского счета. Это же черт знает что такое, сегодня он бедняк, нищий,
а завтра может открыть собственный театр!
Шлихтинг закончил, его проводили бурными аплодисментами, он подошел к
краю сцены и подал какой-то знак (Гюнтер мог поклясться) Карлу, поскольку
тот сразу подхватился и двинулся к узким дверям, которые открыл один из
охранников.
Гюнтер вышел на улицу. Поспешил к себе в "фольксваген". Из стеклянных
дверей стали выходить люди, наконец, появился и Карл в сопровождении
Йоахима Шлихтинга. Сел вместе с ним в длинную черную машину.
Что ж, все встало на свои места. Йоахим Шлихтинг - последний из
кальтенбруннеровской "тройки".
Сейчас Гюнтер мог ехать домой, но, вспомнив историю со "святым
отцом", двинулся за роскошным черным лимузином.
Шлихтинг не спешил. Вскоре начались тихие фешенебельные кварталы
Ганновера, и Гюнтер не боялся потерять из виду черный лимузин, шел метров
за сто - уже совсем стемнело, и если бы Карл даже оглянулся, все равно не
узнал бы свой желтый "фольксваген".
Лимузин остановился возле дома за чугунной оградой, Гюнтер тоже
притормозил и увидел, как из машины вышел Шлихтинг. Лимузин с Карлом
двинулся в сторону центра. Попетляв немного, они неожиданно для Гюнтера
вынырнули на улицу, где был их отель "Корона".
Гюнтер поставил "фольксваген" на место и поднялся лифтом на свой
этаж. Карла не было в номере, и Гюнтер постучал в дверь комнаты Аннет.
Никто не ответил. Гюнтер нажал на ручку, и дверь поддалась. Он переступил
порог и хотел подать голос, но услышал такое, что заставило его скользнуть
в темную прихожую и тихонько прикрыть за собой дверь.
Говорил Карл. Гюнтер четко слышал каждое слово, стоял, держась за
ручку, и смотрел на полоску света, падавшую из ярко освещенной комнаты в
прихожую через узкую щель приоткрытых дверей.
- Если я возьму эти деньги, - говорил Карл, - я возненавижу себя на
всю жизнь, но нельзя же существовать, не уважая самого себя! Скажи, Аннет,
как мне поступить?
Аннет ответила сразу:
- Я знала, что ты придешь к такому выводу, потому что верила в твою
порядочность, милый, и мне было бы очень тяжело разочароваться.
"Милый, - скривился Гюнтер, - уже милый..."
Карл начал не совсем уверенно, словно раздумывая, но постепенно голос
его креп, даже появились какие-то металлические нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
стекло, отделявшее заднюю часть машины, приказал в переговорную трубку:
- Домой! А затем отвезете господина в отель "Корона".
Карл подумал, что Шлихтинг мог дать этот приказ перед тем, как
поднять стекло. Правда, тогда осталась бы незамеченной переговорная
трубка.
Словно отвечая на его мысли, Шлихтинг произнес гордо:
- Мы заказали для фон Таддена и для меня два бронированных
"мерседеса" с непробиваемыми шинами. Уникальные машины, фирма выпустила
всего несколько таких.
Карл вжался в угол машины. Да, этот тип, если дорвется до власти,
построит себе не только бункеры. Собственно, все разговоры о чести нации,
интересах народа - ширма, которой они прикрывают свои желания. Начинается
с бронированного "мерседеса", а заканчивается имениями, виллами,
картинными галереями. Геринг тоже хватал все подряд.
Внезапно Карл представил тушу Геринга на виселице, а рядом -
Шлихтинга: толстый и тонкий, но с одинаковыми аппетитами.
Посмотрел на Шлихтинга: не снится ли ему такой конец? Хорошо было бы
сегодня после окончания совещания показать им фильм о Нюрнбергском
процессе.
Хотя такие не образумятся.
Когда Карл направился на розыски последнего из "тройки", Гюнтер через
ресторан бросился на улицу, смешался с толпой, перебежал на
противоположную сторону и, спрятавшись за газетным киоском, увидел, как
Карл вышел из отеля и проследовал к стоянке такси. Слава богу, там не было
ни одной машины, и Гюнтер, стараясь не попадаться другу на глаза, успел
добраться до автостоянки и залезть в "фольксваген". Оттуда хорошо видел,
как нетерпеливо переступал Карл с ноги на ногу. Наконец подошло такси,
Гюнтер врезался в транспортный поток сразу за ним - их разделяли всего две
или три машины. Таксист шел быстро, и Гюнтеру пришлось хорошо попотеть: не
зная города, трудно сразу сориентироваться, но все же Гюнтер не упустил из
виду такси.
Карл вышел на Кроненштрассе и направился к стеклянной двери, у
которой толпилось полтора десятка человек.
Гюнтер втиснул "фольксваген" между мышиного цвета "мерседесом" и
какой-то длинной современной машиной. Увидев, что Карл исчез за стеклянной
дверью, закурил и со скучающим видом подошел к молодчикам, толпившимся на
панели. Его обогнал седой высокий мужчина - молодчики расступились, один
даже открыл двери.
- Штандартенфюрер Готшальк, - сказал кто-то почтительно, и Гюнтер
понял, что за стеклянными дверями собираются либо бывшие эсэсовцы, либо
члены какого-то землячества.
Гюнтер занял место на краю панели и, выбрав удобный момент, открыл
дверцу "опеля", помогая выйти из машины человеку в хорошо сшитом костюме.
За ним выпрыгнула средних лет женщина, глянула на Гюнтера, тот поклонился
вежливо и прошел с независимым видом рядом с этой парой мимо молодчиков,
которые услужливо расступились.
Большой темноватый зал был заполнен на две трети - Гюнтер пристроился
в последнем ряду и внимательно осмотрелся, но не заметил Карла. Почти
сразу присутствующие зааплодировали - на сцену вышел какой-то человек.
- Шлихтинг, - прошептал сосед Гюнтера в волнении, - сам Йоахим
Шлихтинг!
Гюнтеру показалось: сейчас Шлихтинг поднимет руку, бросит в зал
"зиг!", и сотни присутствующих, как во времена "третьего рейха", заревут
"хайль!" Но дело ограничилось аплодисментами и отдельными выкриками.
В это время в зале появился Карл. Он вышел из боковой узкой двери у
самой сцены и сел на свободный стул в первом ряду.
Гюнтер не слушал Шлихтинга. Его всегда раздражали речи политиканов,
считал их всех демагогами, мог сидеть в нескольких шагах от оратора,
смотреть ему в глаза и не слушать - отключаться полностью, мог в такие
минуты даже повторять роль или придумывать меткие реплики.
Гюнтер уже давно понял, что последний из "тройки" - один из
неонацистских бонз. Вряд ли Карл по собственной инициативе пошел бы на это
собрание и вряд ли его пропустили бы без разрешения в помещение за узкой
дверью, которую охраняют два здоровенных молодчика. Следовательно, он
встретился уже с человеком, который знает две последние цифры, и завтра,
самое позднее послезавтра они вернутся в Швейцарию и станут владельцами
банковского счета. Это же черт знает что такое, сегодня он бедняк, нищий,
а завтра может открыть собственный театр!
Шлихтинг закончил, его проводили бурными аплодисментами, он подошел к
краю сцены и подал какой-то знак (Гюнтер мог поклясться) Карлу, поскольку
тот сразу подхватился и двинулся к узким дверям, которые открыл один из
охранников.
Гюнтер вышел на улицу. Поспешил к себе в "фольксваген". Из стеклянных
дверей стали выходить люди, наконец, появился и Карл в сопровождении
Йоахима Шлихтинга. Сел вместе с ним в длинную черную машину.
Что ж, все встало на свои места. Йоахим Шлихтинг - последний из
кальтенбруннеровской "тройки".
Сейчас Гюнтер мог ехать домой, но, вспомнив историю со "святым
отцом", двинулся за роскошным черным лимузином.
Шлихтинг не спешил. Вскоре начались тихие фешенебельные кварталы
Ганновера, и Гюнтер не боялся потерять из виду черный лимузин, шел метров
за сто - уже совсем стемнело, и если бы Карл даже оглянулся, все равно не
узнал бы свой желтый "фольксваген".
Лимузин остановился возле дома за чугунной оградой, Гюнтер тоже
притормозил и увидел, как из машины вышел Шлихтинг. Лимузин с Карлом
двинулся в сторону центра. Попетляв немного, они неожиданно для Гюнтера
вынырнули на улицу, где был их отель "Корона".
Гюнтер поставил "фольксваген" на место и поднялся лифтом на свой
этаж. Карла не было в номере, и Гюнтер постучал в дверь комнаты Аннет.
Никто не ответил. Гюнтер нажал на ручку, и дверь поддалась. Он переступил
порог и хотел подать голос, но услышал такое, что заставило его скользнуть
в темную прихожую и тихонько прикрыть за собой дверь.
Говорил Карл. Гюнтер четко слышал каждое слово, стоял, держась за
ручку, и смотрел на полоску света, падавшую из ярко освещенной комнаты в
прихожую через узкую щель приоткрытых дверей.
- Если я возьму эти деньги, - говорил Карл, - я возненавижу себя на
всю жизнь, но нельзя же существовать, не уважая самого себя! Скажи, Аннет,
как мне поступить?
Аннет ответила сразу:
- Я знала, что ты придешь к такому выводу, потому что верила в твою
порядочность, милый, и мне было бы очень тяжело разочароваться.
"Милый, - скривился Гюнтер, - уже милый..."
Карл начал не совсем уверенно, словно раздумывая, но постепенно голос
его креп, даже появились какие-то металлические нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28