Ну, если точно - так оно
и было.
...Эта штука не могла работать в принципе. Беспринципная машина. Амо-
ральный механизм - смешно? Сейчас мне почему-то не до смеха. Очнулся я
спустя черт знает сколько времени - по-моему, суток трое. Сначала не по-
нял, где нахожусь... Голова болела адски - плюнув на кухонное безобра-
зие, дотащился кое-как до дивана и залег часов на двадцать. Вот, пока я
спал, и началось...
...Машина заработала? Как бы не так! Не могла она заработать - не для
этого делалась... Для чего же тогда? А черт его знает... Может для того,
чтобы отделаться от нее раз и навсегда. Так же, как в свое время от
"дергунца" - но для чего я его делал, хоть догадывался, а эта штука...
Она просто была/жила. Я ее даже не назвал никак - "штука", и все. Сейчас
мне все кажется, что, может, если бы ее назвали по человечески, обошлось
бы полегче... Глупо, конечно - но в этом деле глупость иной раз мудрее
мудрости.
...Проснулся я от тишины - словно толкнул кто: "Не спи!" Гулкая такая
тишина, подозрительная... Лежу, прислушиваюсь, спросонья ничего не пони-
мая - какой нынче день на дворе? Не вспомнить... А вспомнил - совсем
другое; и сразу вскочил. Стою - а тишина-то за окном! Только листья шур-
шат, да где-то далеко сирена завывает. "Что же, - думаю, - такое я нат-
ворил?" Однако, как ни старался, ничего не вспомнил, только голова забо-
лела. Махнул рукой на все и побрел на кухню чай ставить.
...Нет, не добрел я до кухни - повернул в ужасе и ринулся назад, в
уютную свою комнатенку, словно страус - зажмуренной головой в песок.
Страшно... не то слово - жуть какая-то пробрала. Это тебе не "дергунец",
это... В общем, штука, и все. Или, если буквы переставить, тоже подходя-
ще - только кто эдакой "шутке" посмеется... Хорошо, что успел отвер-
нуться - на глазные яблоки будто надавило, и расфеерился передо мной бу-
кет чернильных клякс. И мурашки дерут медвежьими когтями. Кто сказал,
что от мурашек не мрут? Я не рискнул проверить... Отдышался кое-как, а
потом, по здравому размышлению, накинул куртку и пробкой вылетел за
дверь - ей-богу, не мог больше оставаться наедине с этой... этим... Вы-
бежал, в общем, на улицу. Усекаешь? А в городе - второй день д а в и л ь
н и.
...На улице, на удивление, было пусто, и я все пытался вспомнить, ка-
кой сегодня день - похоже, воскресенье? Вокруг как вымерло. Дошел акку-
рат до остановки трамвая, прежде чем углядел первого прохожего. Ну, этот
скорее пробежий - выскочил из "Форда" да как почесал! Я аж рот раскрыл -
ну и дела! Упитанный такой, с дипломатом... Смотрю, дивлюсь - куда это
он? Так и не узнал, куда... Да, точно - давилка. Тогда впервые у меня на
глазах сработала... Будь оно все проклято - я же не так хотел! Хотя -
бес его знает, может, и хотел... Но все равно не так - уж больно нелепо
как-то, по детски, от обиды на весь свет! Страшненькая обида-то...
Что-то пакостное в ней, дурнотное средневековый бред вроде "Молота
ведьм" или еще похлеще. Как увидел я, что с толстяком сделалось...
Только что бежал, торопился изо всех сил, бедняга - аж пот на лице выс-
тупил, блестит. И вдруг его с каким-то особенно противным мокрым чмо-
каньем вмяло в асфальт! Будто огромная нога опустилась на гадкое насеко-
мое... А потом, раздавив, еще эдак с хрустом растерло!
...В глазах потемнело - чуть не стравил, только нечем желчью блева-
нул. Какая-то розово-осклизлая каша с кровяными прожилками... А уж кро-
ви-то! Чуть не пол-улицы залило. Стою, оцепенев, ничего не соображаю, а
из "Форда" вылазит мрачный верзила в вылинявшей джинсовке и смотрит на
эту кляксу как малый ребенок на пролитое мороженое - и жалко, да не под-
нимать же. Плюнул, зыркнул в мою сторону: "Что, мать твою, несладко? Уже
второго придавило, е... б... !" Тут только я заметил чуть подальше еще
одну кляксу, только повысохшую - громадное бурое пятно на асфальте... И
понял, куда бежал толстяк - еще дальше, прямо по курсу, блестит золотом
вывеска - "Интро-Банк". И верзила подтверждает спокойно: "Все, накрылось
правление... Нынче должны были совещаться. Не успели... Этот - послед-
ний". Еще раз плюнул, сел в "Форд" и укатил. Оставив меня наедине с этой
красной лужей... Да только не думай, что я там остался разводить мировую
скорбь! Почесал не хуже покойника, хоть и тяжко - в брюхе крутит похуже,
чем с перепою, в башке стучит... А кругом ти-ихо. Только мухи жужжат.
...Эту неделю, наверное, долго не забудут. Так же, как Варфоломеевс-
кую ночь. Город вымер - даже за хлебом боялись выходить. Потом уж разоб-
рались, что давит богатых - осмелели, про бога вспомнили... Смех, если
подумать - божья кара в одном, отдельно взятом городе! Содом с Гомор-
рой... Я-то помалкивал да и то, прослывешь сумасшедшим. Не по себе было,
как вспоминал толстяка... Однако сделанного не воротишь - это я еще с
"мздырей" крепко запомнил. Взялся за гуж - тяни, все равно ничего друго-
го не остается. Все же веселья мало было, как брался за газету - в пер-
вый день несколько сот трупов, во второй... Потом поумнели, по домам от-
сиживаться начали - под крышей, вишь, не давит. Вообще быстро эту меха-
нику раскусили - вскоре начали печатать квоту риска - то есть, с какой
суммы какой риск. С десятью миллионами, например, под небом походишь
пять минут, с двадцатью - около трех... Поначалу хоть квота была прилич-
ной - давило тех, у кого действительно большие деньги. Много ли таких
наберется? Мне эти деньги и за сто лет не скопить - ну, и злорадство-
вал... Дурень. Забыл, как с "мздырями" обошлось... Вот то-то - не обош-
лось ведь! Так отрыгнулось...
Значит, существовал я эдаким розовым щенком дня три - домой заходил
редко, отсиживался на работе, иногда и ночевал там, а когда у кого из
знакомых... Не лежала у меня душа к тому, что на кухне завел - и думать
об этом боялся. На улицу, понятное дело, тоже не очень лез - давилка,
если поблизости плюхнет, придавит вместе с виновником и не спросит,
сколько трудовых грошей скопил. Народ стал пуганым. На улице друг от
дружки шарахаются - поди, узнай, кого в следующий раз... Транспорт пе-
рестал ходить - водилы соглашались только рабочих по утрам развозить уж
среди них-то миллионер вряд ли затешется. В общем-то не так уж плохо шло
поначалу, как последнего брокера - или кого там? - придавило. Стали даже
потихоньку выползать на свежий воздух... А воздух действительно казался
свежим - идешь, и никаких тебе наглых витрин, что в лицо плюют каждому
прохожему - не про тебя, мол! Позакрывали не все, правда. И ларьки неко-
торые остались - но и те... Кто там сидит - не хозяева, продавцы, сами
деньги до получки считают. Н-да... Думал, все кончилось. Оказалось,
только первый круг. А сколько их... Девять?
1 2 3 4 5