не трогай, не твое! И никто не трогает. Этот обычай соблюдается у всех китоловов.
Когда волна повернула бревно надписью к нам, командир прочел: «Гайлендер» – Абердин". Это было шотландское судно, которое мы встречали в Северном Ледовитом океане. Оно, как и мы, оставило полярные воды и спустилось к югу. Но что могло заставить его бросить здесь метку? Не уронили ли ее случайно с борта?..
– Может, она прикреплена к телу кита, а кит под водой?
– Это возможно, – согласился мистер Рэнсом. – И судя по тому, как колеблется метка, это действительно так. Сейчас проверим.
Когда шлюпка поравнялась с меткой, он перегнулся через борт и потащил ее из воды. К метке была прикреплена веревка. Вначале свободная, она натянулась, как только мы прошли чуть дальше. Кусок дерева вырвался из рук офицера и упал в воду, подняв тучу брызг.
По команде мистера Рэнсома четверо гребцов налегли на весла и вернули лодку к тому месту, где плавала метка. Мистер Рэнсом захватил ее с большими предосторожностями, чем в первый раз и убедился, что на другом конце веревки, что-то есть и это что-то противится всем нашим усилиям: на поверхность его поднять невозможно.
– Наверное, на другом конце кит, – сказал мистер Рэнсом. «Гайлендер», должно быть, был здесь или поблизости недавно. Иначе кит уже всплыл бы на поверхность. Как вы думаете, Греммель?
– Согласен с вами, сударь. На другом конце рыба. – Старик Греммель упорно называл кита рыбой, вопреки зоологии. – И он там недавно, как верно вы заметили. Не более недели, как шотландец оставил это место. Может, он еще где-то близко.
Эти слова возродили в нас надежду, и опять взоры устремились на безграничную равнину океана.
Но мы прочли на ней тот же ответ: ничего! Ничего, кроме хаоса сердитых волн, ничего, кроме ужасного, приводящего в отчаяние однообразия...
Командир снова заговорил о метке:
– В любом случае хорошо, что мы ее нашли. Можно принайтовать к веревке шлюпку – это будет похоже на яконую стоянку. Будем надеяться, что веревка выдержит.
Без лишних слов обрубок был вытащен, и его прикрутили к пиллерсу. Боясь, что веревка окажется слаба, если ее будет сильно рвать, мы постарались выбрать ее, чтобы можно было потом потихонечку травить. Вдобавок, мы привязали к ней другую веревку, сделав узел как можно ниже, чтобы предохранить от трения.
– Лучше остаться на якоре и приготовиться к встрече бури, чем убегать от нее, – объяснил нам командир свои действия. – Как видите, ураган только начинается, волны пока еще только холмы, а во время урагана они обратятся в горы.
Он был прав, и очень скоро мы в этом убедились. Небо принимало все более угрожающий цвет, волны пенились, здесь и там с радостными криками носились буревестники.
Недолго мы пробыли на нашей своеобразной стоянке, благословляя ее. Лодка держалась, мы поставили ее кормой к ветру и молились лишь об одном: только бы не лопнула сильно натянутая веревка!
Она, слава богу, выдержала! Немного спустя мы уже перестали бояться и даже почувствовали облегчение, потому что поняли: бурю мы переждем, а там будь что будет!
Чтобы поддержать нас, командир, до сих пор удрученный мыслью, что его неосторожность явилась причиной нашего несчастья, – а так оно и было, сказал несколько более оживленно, чем обычно:
– Интересно, какова же здесь глубина? Она не болжна быть большой, потому что веревка метки достигает поверхности. Мне кажется, стоило бы бросить лот и убедиться в этом.
Никто не возразил, и все необходимые меры были приняты.
У нас как раз был с собою линь для ловли трески, которым мы пользовались несколькими днями раньше, так как треска водится в Бристольском заливе в таком же изобилии, как и у берегов Новой Земли.
– Сорок семь брассов! – сообщил мистер Рэнсом, промерив глубину. – С этой глубины судно может легко вытащить кита, если крепка веревка и благоприятствует погода. Неужели мы не поднимем этого кита на поверхность? Это же пустое дело!
Он шутил, чтобы успокоить нас, но тон его несколько противоречил его словам, командир был заметно озабочен. И было чем. Буря свистела и ревела с удвоенным бешенством, и наше положение становилось опасным.
Редкие, но стремительные волны бросали нашу лодку из стороны в сторону, как яичную скорлупу. Водяные валы перекатывались через нас, и мы все время были заняты вычерпыванием из лодки воды. Дело шло о нашей жизни. Но мы сознавали, что положение было бы еще более критическим, если бы мы убегали от бури, наш необычный якорь казался нам безопасным портом.
Несмотря на объединенные усилия ветра и волн, он крепко держался в продолжение дня и части ночи. Среди ночи произошла счастливая для нас перемена, вызванная случаем столь же странным, сколь и неожиданным. Надо признаться, по мере того, как на море опускалась темнота, нами уже овладевала апатия: мы не надеялись, что устоим против бури до утра. Мы измучились, вынужденные без отдыха вычерпывать из лодки воду. Некоторые объявили, что лучше будут сидеть сложа руки и предоставив себя судьбе.
Вдруг наш командир закричал:
– Веревка не натянута более, мы идем по ветру! Веревка лопнула или гарпун вырвался из тела кита! В таком случае, помоги нам Боже!
– Вероятнее всего, что мы вытащили кита, и он всплыл на поверхность, – сказал Греммель, – я не раз видал подобные случаи.
– Выберем веревку и посмотрим! – крикнул командир.
Мы бросились к веревке и стали ее наматывать. Едва начали, как раздался радостный голос старого китолова:
– Ура! Я же говорил, он всплывает!
Все взоры устремились в сторону ветра. И мы увидели огромную черную массу, всплывающую на поверхность. Это было тело кита, показавшееся только до половины. Пока тело подымалось, наш слух был поражен сухими и резкими звуками, напоминающими щелканье бича. Эти звуки прерывались порою свистом, похожим на свисток паровой машины.
Кит всплыл на поверхность под влиянием естественных причин. Так как он умер уже несколько дней назад, то начал разлагаться, и газ, образовавшийся при гниении, облегчил его вес настолько, что тело всплыло. Буря и порывистые движения нашей лодки несомненно ускорили этот процесс: тело раскачивалось все быстрее и быстрее и, наконец, было выброшено на поверхность подобно вулканическому острову.
Не было сомнения, что появление кита давало нам надежду на спасение, без него наша шлюпка давно бы затонула. Едва чудовищная масса животного встала между нами и бурей, как о его бока разбились три огромные волны. Самой меньшей из них было бы достаточно, чтобы поглотить нас.
– Ребята, нам нечего больше бояться! – произнес командир, на этот раз с искренней радостью. – За этим китом мы в такой же безопасности, как за молом Бедфордского порта. Смотрите, как спокойно стало вокруг нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Когда волна повернула бревно надписью к нам, командир прочел: «Гайлендер» – Абердин". Это было шотландское судно, которое мы встречали в Северном Ледовитом океане. Оно, как и мы, оставило полярные воды и спустилось к югу. Но что могло заставить его бросить здесь метку? Не уронили ли ее случайно с борта?..
– Может, она прикреплена к телу кита, а кит под водой?
– Это возможно, – согласился мистер Рэнсом. – И судя по тому, как колеблется метка, это действительно так. Сейчас проверим.
Когда шлюпка поравнялась с меткой, он перегнулся через борт и потащил ее из воды. К метке была прикреплена веревка. Вначале свободная, она натянулась, как только мы прошли чуть дальше. Кусок дерева вырвался из рук офицера и упал в воду, подняв тучу брызг.
По команде мистера Рэнсома четверо гребцов налегли на весла и вернули лодку к тому месту, где плавала метка. Мистер Рэнсом захватил ее с большими предосторожностями, чем в первый раз и убедился, что на другом конце веревки, что-то есть и это что-то противится всем нашим усилиям: на поверхность его поднять невозможно.
– Наверное, на другом конце кит, – сказал мистер Рэнсом. «Гайлендер», должно быть, был здесь или поблизости недавно. Иначе кит уже всплыл бы на поверхность. Как вы думаете, Греммель?
– Согласен с вами, сударь. На другом конце рыба. – Старик Греммель упорно называл кита рыбой, вопреки зоологии. – И он там недавно, как верно вы заметили. Не более недели, как шотландец оставил это место. Может, он еще где-то близко.
Эти слова возродили в нас надежду, и опять взоры устремились на безграничную равнину океана.
Но мы прочли на ней тот же ответ: ничего! Ничего, кроме хаоса сердитых волн, ничего, кроме ужасного, приводящего в отчаяние однообразия...
Командир снова заговорил о метке:
– В любом случае хорошо, что мы ее нашли. Можно принайтовать к веревке шлюпку – это будет похоже на яконую стоянку. Будем надеяться, что веревка выдержит.
Без лишних слов обрубок был вытащен, и его прикрутили к пиллерсу. Боясь, что веревка окажется слаба, если ее будет сильно рвать, мы постарались выбрать ее, чтобы можно было потом потихонечку травить. Вдобавок, мы привязали к ней другую веревку, сделав узел как можно ниже, чтобы предохранить от трения.
– Лучше остаться на якоре и приготовиться к встрече бури, чем убегать от нее, – объяснил нам командир свои действия. – Как видите, ураган только начинается, волны пока еще только холмы, а во время урагана они обратятся в горы.
Он был прав, и очень скоро мы в этом убедились. Небо принимало все более угрожающий цвет, волны пенились, здесь и там с радостными криками носились буревестники.
Недолго мы пробыли на нашей своеобразной стоянке, благословляя ее. Лодка держалась, мы поставили ее кормой к ветру и молились лишь об одном: только бы не лопнула сильно натянутая веревка!
Она, слава богу, выдержала! Немного спустя мы уже перестали бояться и даже почувствовали облегчение, потому что поняли: бурю мы переждем, а там будь что будет!
Чтобы поддержать нас, командир, до сих пор удрученный мыслью, что его неосторожность явилась причиной нашего несчастья, – а так оно и было, сказал несколько более оживленно, чем обычно:
– Интересно, какова же здесь глубина? Она не болжна быть большой, потому что веревка метки достигает поверхности. Мне кажется, стоило бы бросить лот и убедиться в этом.
Никто не возразил, и все необходимые меры были приняты.
У нас как раз был с собою линь для ловли трески, которым мы пользовались несколькими днями раньше, так как треска водится в Бристольском заливе в таком же изобилии, как и у берегов Новой Земли.
– Сорок семь брассов! – сообщил мистер Рэнсом, промерив глубину. – С этой глубины судно может легко вытащить кита, если крепка веревка и благоприятствует погода. Неужели мы не поднимем этого кита на поверхность? Это же пустое дело!
Он шутил, чтобы успокоить нас, но тон его несколько противоречил его словам, командир был заметно озабочен. И было чем. Буря свистела и ревела с удвоенным бешенством, и наше положение становилось опасным.
Редкие, но стремительные волны бросали нашу лодку из стороны в сторону, как яичную скорлупу. Водяные валы перекатывались через нас, и мы все время были заняты вычерпыванием из лодки воды. Дело шло о нашей жизни. Но мы сознавали, что положение было бы еще более критическим, если бы мы убегали от бури, наш необычный якорь казался нам безопасным портом.
Несмотря на объединенные усилия ветра и волн, он крепко держался в продолжение дня и части ночи. Среди ночи произошла счастливая для нас перемена, вызванная случаем столь же странным, сколь и неожиданным. Надо признаться, по мере того, как на море опускалась темнота, нами уже овладевала апатия: мы не надеялись, что устоим против бури до утра. Мы измучились, вынужденные без отдыха вычерпывать из лодки воду. Некоторые объявили, что лучше будут сидеть сложа руки и предоставив себя судьбе.
Вдруг наш командир закричал:
– Веревка не натянута более, мы идем по ветру! Веревка лопнула или гарпун вырвался из тела кита! В таком случае, помоги нам Боже!
– Вероятнее всего, что мы вытащили кита, и он всплыл на поверхность, – сказал Греммель, – я не раз видал подобные случаи.
– Выберем веревку и посмотрим! – крикнул командир.
Мы бросились к веревке и стали ее наматывать. Едва начали, как раздался радостный голос старого китолова:
– Ура! Я же говорил, он всплывает!
Все взоры устремились в сторону ветра. И мы увидели огромную черную массу, всплывающую на поверхность. Это было тело кита, показавшееся только до половины. Пока тело подымалось, наш слух был поражен сухими и резкими звуками, напоминающими щелканье бича. Эти звуки прерывались порою свистом, похожим на свисток паровой машины.
Кит всплыл на поверхность под влиянием естественных причин. Так как он умер уже несколько дней назад, то начал разлагаться, и газ, образовавшийся при гниении, облегчил его вес настолько, что тело всплыло. Буря и порывистые движения нашей лодки несомненно ускорили этот процесс: тело раскачивалось все быстрее и быстрее и, наконец, было выброшено на поверхность подобно вулканическому острову.
Не было сомнения, что появление кита давало нам надежду на спасение, без него наша шлюпка давно бы затонула. Едва чудовищная масса животного встала между нами и бурей, как о его бока разбились три огромные волны. Самой меньшей из них было бы достаточно, чтобы поглотить нас.
– Ребята, нам нечего больше бояться! – произнес командир, на этот раз с искренней радостью. – За этим китом мы в такой же безопасности, как за молом Бедфордского порта. Смотрите, как спокойно стало вокруг нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35