Что-то большое возилось в кустах. Он слышал дыхание этого существа.
Он даже собрался круто повернуться, но услышал звон металла.
Оно здесь, подумал он. Прямо за моей спиной. Если я обернусь, то превращусь в камень. Но если я не повернусь, то не превращусь ли я в чей-то ужин?
Он простоял совершенно тихо примерно сотню лет или около того. Через некоторое время шарканье притихло, и он отважился бросить в ту сторону беглый взгляд. В тусклом свете он сумел различить что-то громоздкое, по крайней мере вдвое выше него, и это «нечто» исчезало среди ворсинок.
Я должен кого-нибудь позвать, подумал он. Но они будут тут носиться, и орать, и отдавать друг другу приказы, и спотыкаться, и к тому времени «это» окажется уже далеко отсюда. Но я должен что-то предпринять. В противном случае у нас окажется статуя, которая будет говорить «пинг» вместо «привет».
Он нашел Роланда и быстро надел на него уздечку. На то, чтобы оседлать коня, времени не хватило. И Снибрил очень тихо повел лошадь туда, откуда доносился звон.
Taken: , 16
Термагант был так стар, что уже и не помнил времени, когда был молодым. Он мог смутно припомнить, что когда-то были и другие термаганты, но тогда он был силен и прогнал их прочь.
Позже появились люди, которые обожествляли его и поклонялись ему и построили для него храм, чтобы он в нем жил, полагая, что он бог. Они поклонялись ему, потому что он обладал такой уничтожающей силой; это случается с людьми часто, но в конечном итоге подобная религия никогда не бывает долговечной. После того, как многих из них он превратил в изваяния, оставшиеся бежали, а он продолжал пребывать в храме.
Теперь у него не было общества. Даже дикие звери держались подальше от храма. Напрасно он бродил вокруг и звал своих людей с юга. Ответа не было. Вероятно, он был последним термагантом Ковра.
Иногда он выходил, чтобы поискать себе компанию. Ему подошло бы любое существо. Ему просто необходимы были другие живые существа. Он даже не стал бы их есть. Но его надежды не оправдались. Как только он к кому-нибудь приближался, этот кто-то каменел и по неизвестной ему причине становился холодным и недружелюбным.
Поэтому он, шаркая, снова возвращался в свой храм, волоча за собой хвост. Он был уже почти у дверей храма, когда ощутил запах, давно забытый запах живого существа.
Снибрил добрался до разрушенного храма как раз незадолго до этого. Он почувствовал, что копыта Роланда стучат по деревянному настилу. Вокруг в слабом свете он сумел различить рухнувшие стены, усеянные статуями. Некоторые держали ящики и низко склонялись в поклоне, некоторые сидели на корточках, подавшись назад и прикрывая рукой глаза. Там были мелкие дикие животные, такие же… неподвижные.
В центре храма находился разрушенный алтарь, и он-то и был источником света. На нем и вокруг него громоздились горы сокровищ. Там были кристаллы соли и черного янтаря, ящики чистого лака и красного дерева, резные костяные кольца, бронзовые короны, и все это было свалено в кучу, как попало.
Рядом с сокровищами возвышалась еще одна статуя. Это был воин небольшого роста, едва ли не вполовину меньше Снибрила. Великолепные усы свисали чуть ли не до пояса. В одной руке он держал меч и круглый щит, в другой же ожерелье из сверкающих кристаллов. Его лицо было поднято вверх, и на нем застыло изумление. Пышное вьющееся растение протянуло к нему по полу свои усики, подарив ему ожерелье из живых красных цветов.
Снибрил привязал Роланда к столбу и вздрогнул. И до него здесь привязывали коней. Одно животное так и осталось привязанным. Оно походило на пони, но ростом было не больше манранговской собаки, и у него было шесть ног.
Снибрил мог бы поднять его и взять на руки. Оно стояло здесь, покрытое шубой из пыли. Роланд опустил голову и обнюхал его неподвижную морду. Он удивился.
Снибрил потрогал груду сокровищ и с изумлением воззрился на нее. Там были и монеты, не только тарнерайи, но и большие деревянные диски со странными знаками. Были тяжелые мечи и ящики, вырезанные из камня, украшенные геммами из соли. Он стоял, не сводя глаз с этой горы, а краем глаза наблюдал за воином.
Потянулась рука…
Вот почему он пришел. И термагант нашел его.
Послышалось звяканье. В полированном щите изваяния Снибрил увидел отражение чего-то чешуйчатого и почти бесформенного.
Оно в дверях, подумал Снибрил. Прямо за моей спиной. Но если я обернусь…
Он отцепил щит и держал его так, что мог видеть отражение Термаганта за своим плечом.
Термагант издавал звяканье. Вокруг его чешуйчатой шеи обвивались цепи из лака и красного дерева. На каждом когте сверкало по кольцу. На чешуйчатый хвост были нанизаны браслеты. Каждый раз, когда он делал движение своей головой, украшенной большим клювом, раздавался звон, эхом разносившийся по всему храму.
«Оно» посмотрело на алтарь и понюхало воздух.
Даже отраженные в щите, его глаза напугали Снибрила. Они были большими и туманно-синими и вовсе не казались страшными. Глаза, в которых можно затеряться, подумал он, и превратиться в камень.
Роланд издал тихое ржанье, но оно мгновенно оборвалось, звук замер на середине. И в холодном зале появилось еще одно изваяние.
Чувства Снибрила были возмущенными и повелевали ему обернуться и посмотреть в лицо чудовищу, но он стоял неподвижно и отчаянно соображал. Термагант начал со звоном приближаться к нему.
Снибрил повернулся, держа перед глазами полированный щит. Под ним он мог видеть ноги термаганта, со скрежетом приближавшиеся к нему. Они были костистыми и когтистыми. И не останавливались…
Оно должно было превратиться в камень. Оно видело себя! Так нужны блестящие идеи, подумал он. Но у него была только одна эта.
Он начал отступать. И тогда термагант остановился. Потому что он увидел другого термаганта. С поверхности щита на него смотрело чешуйчатое зеленое лицо. С одного уха свисало ожерелье. На минуту тварь подумала, что нашла себе компанию. Но потом она задрожала от страха, потому что Снибрил наклонил щит.
Через минуту молчание термаганта, вызванное шоком, разрешилось воплем боли, который эхом отразился от ворсинок. Массивная нога затопала. Потом тварь свалилась на пол, закрыла лапами глаза и зарыдала. Время от времени она барабанила задними ногами по полу. Казалось, что рыдания начинаются где-то у хвоста, но они все усиливались и усиливались, пробиваясь и находя путь ко рту, к пасти.
Это было не только устрашающе. Это вызывало ощущение неловкости. Ни в одном живом существе не могло быть такого количества слез.
Снибрил смотрел на озеро слез, растекавшееся по полу, пока оно не коснулось статуи ворсистого кабана у стены. Тот дернул носом. Лужа все ширилась. Некоторые статуи пробудились к жизни, когда слезы добрались до них, но другие, самые старые, сплошь покрытые пылью и обвитые ползучими растениями, стояли, как прежде, неизменными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Он даже собрался круто повернуться, но услышал звон металла.
Оно здесь, подумал он. Прямо за моей спиной. Если я обернусь, то превращусь в камень. Но если я не повернусь, то не превращусь ли я в чей-то ужин?
Он простоял совершенно тихо примерно сотню лет или около того. Через некоторое время шарканье притихло, и он отважился бросить в ту сторону беглый взгляд. В тусклом свете он сумел различить что-то громоздкое, по крайней мере вдвое выше него, и это «нечто» исчезало среди ворсинок.
Я должен кого-нибудь позвать, подумал он. Но они будут тут носиться, и орать, и отдавать друг другу приказы, и спотыкаться, и к тому времени «это» окажется уже далеко отсюда. Но я должен что-то предпринять. В противном случае у нас окажется статуя, которая будет говорить «пинг» вместо «привет».
Он нашел Роланда и быстро надел на него уздечку. На то, чтобы оседлать коня, времени не хватило. И Снибрил очень тихо повел лошадь туда, откуда доносился звон.
Taken: , 16
Термагант был так стар, что уже и не помнил времени, когда был молодым. Он мог смутно припомнить, что когда-то были и другие термаганты, но тогда он был силен и прогнал их прочь.
Позже появились люди, которые обожествляли его и поклонялись ему и построили для него храм, чтобы он в нем жил, полагая, что он бог. Они поклонялись ему, потому что он обладал такой уничтожающей силой; это случается с людьми часто, но в конечном итоге подобная религия никогда не бывает долговечной. После того, как многих из них он превратил в изваяния, оставшиеся бежали, а он продолжал пребывать в храме.
Теперь у него не было общества. Даже дикие звери держались подальше от храма. Напрасно он бродил вокруг и звал своих людей с юга. Ответа не было. Вероятно, он был последним термагантом Ковра.
Иногда он выходил, чтобы поискать себе компанию. Ему подошло бы любое существо. Ему просто необходимы были другие живые существа. Он даже не стал бы их есть. Но его надежды не оправдались. Как только он к кому-нибудь приближался, этот кто-то каменел и по неизвестной ему причине становился холодным и недружелюбным.
Поэтому он, шаркая, снова возвращался в свой храм, волоча за собой хвост. Он был уже почти у дверей храма, когда ощутил запах, давно забытый запах живого существа.
Снибрил добрался до разрушенного храма как раз незадолго до этого. Он почувствовал, что копыта Роланда стучат по деревянному настилу. Вокруг в слабом свете он сумел различить рухнувшие стены, усеянные статуями. Некоторые держали ящики и низко склонялись в поклоне, некоторые сидели на корточках, подавшись назад и прикрывая рукой глаза. Там были мелкие дикие животные, такие же… неподвижные.
В центре храма находился разрушенный алтарь, и он-то и был источником света. На нем и вокруг него громоздились горы сокровищ. Там были кристаллы соли и черного янтаря, ящики чистого лака и красного дерева, резные костяные кольца, бронзовые короны, и все это было свалено в кучу, как попало.
Рядом с сокровищами возвышалась еще одна статуя. Это был воин небольшого роста, едва ли не вполовину меньше Снибрила. Великолепные усы свисали чуть ли не до пояса. В одной руке он держал меч и круглый щит, в другой же ожерелье из сверкающих кристаллов. Его лицо было поднято вверх, и на нем застыло изумление. Пышное вьющееся растение протянуло к нему по полу свои усики, подарив ему ожерелье из живых красных цветов.
Снибрил привязал Роланда к столбу и вздрогнул. И до него здесь привязывали коней. Одно животное так и осталось привязанным. Оно походило на пони, но ростом было не больше манранговской собаки, и у него было шесть ног.
Снибрил мог бы поднять его и взять на руки. Оно стояло здесь, покрытое шубой из пыли. Роланд опустил голову и обнюхал его неподвижную морду. Он удивился.
Снибрил потрогал груду сокровищ и с изумлением воззрился на нее. Там были и монеты, не только тарнерайи, но и большие деревянные диски со странными знаками. Были тяжелые мечи и ящики, вырезанные из камня, украшенные геммами из соли. Он стоял, не сводя глаз с этой горы, а краем глаза наблюдал за воином.
Потянулась рука…
Вот почему он пришел. И термагант нашел его.
Послышалось звяканье. В полированном щите изваяния Снибрил увидел отражение чего-то чешуйчатого и почти бесформенного.
Оно в дверях, подумал Снибрил. Прямо за моей спиной. Но если я обернусь…
Он отцепил щит и держал его так, что мог видеть отражение Термаганта за своим плечом.
Термагант издавал звяканье. Вокруг его чешуйчатой шеи обвивались цепи из лака и красного дерева. На каждом когте сверкало по кольцу. На чешуйчатый хвост были нанизаны браслеты. Каждый раз, когда он делал движение своей головой, украшенной большим клювом, раздавался звон, эхом разносившийся по всему храму.
«Оно» посмотрело на алтарь и понюхало воздух.
Даже отраженные в щите, его глаза напугали Снибрила. Они были большими и туманно-синими и вовсе не казались страшными. Глаза, в которых можно затеряться, подумал он, и превратиться в камень.
Роланд издал тихое ржанье, но оно мгновенно оборвалось, звук замер на середине. И в холодном зале появилось еще одно изваяние.
Чувства Снибрила были возмущенными и повелевали ему обернуться и посмотреть в лицо чудовищу, но он стоял неподвижно и отчаянно соображал. Термагант начал со звоном приближаться к нему.
Снибрил повернулся, держа перед глазами полированный щит. Под ним он мог видеть ноги термаганта, со скрежетом приближавшиеся к нему. Они были костистыми и когтистыми. И не останавливались…
Оно должно было превратиться в камень. Оно видело себя! Так нужны блестящие идеи, подумал он. Но у него была только одна эта.
Он начал отступать. И тогда термагант остановился. Потому что он увидел другого термаганта. С поверхности щита на него смотрело чешуйчатое зеленое лицо. С одного уха свисало ожерелье. На минуту тварь подумала, что нашла себе компанию. Но потом она задрожала от страха, потому что Снибрил наклонил щит.
Через минуту молчание термаганта, вызванное шоком, разрешилось воплем боли, который эхом отразился от ворсинок. Массивная нога затопала. Потом тварь свалилась на пол, закрыла лапами глаза и зарыдала. Время от времени она барабанила задними ногами по полу. Казалось, что рыдания начинаются где-то у хвоста, но они все усиливались и усиливались, пробиваясь и находя путь ко рту, к пасти.
Это было не только устрашающе. Это вызывало ощущение неловкости. Ни в одном живом существе не могло быть такого количества слез.
Снибрил смотрел на озеро слез, растекавшееся по полу, пока оно не коснулось статуи ворсистого кабана у стены. Тот дернул носом. Лужа все ширилась. Некоторые статуи пробудились к жизни, когда слезы добрались до них, но другие, самые старые, сплошь покрытые пылью и обвитые ползучими растениями, стояли, как прежде, неизменными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43