Сью сидела в постели и листала номер «Пари-Матч», никакой одежды на ней не было. Когда я забрался под простыню рядом с ней, она отложила журнал в сторону.
— Я выключу свет? — спросил я.
— Ты кое-что сказал мне в Ницце. Это было всерьез?
— Смотря что ты имеешь в виду.
— Ты сказал, что любишь меня. Это правда?
— Тогда я любил тебя так, как никого прежде.
— А как теперь?
— Сейчас не лучшее время для вопросов.
— Зато самое лучшее для ответов. Ты любишь меня?
— Конечно люблю. Потому все это для меня так и важно!
Она вытянулась на постели, ногой отбросила простыню и прижалась ко мне.
— Не выключай свет, — сказала она. — Терпеть не могу заниматься любовью в темноте.
11
Кольюр был крошечным рыбацким селением. Деревушка прижалась к небольшому заливу на самом юге западного побережья Франции — старинный форт и собранные в кучу каменные домишки, окруженные скалистыми холмами, которые в ярком солнечном свете казались зеленовато-коричневыми. Не успели мы приехать, как меня снова охватило все то же необъяснимое ощущение застывшего времени. Казалось, будто жизнь вокруг нас замерла в странной неподвижности: мы можем наблюдать деревушку извне, проходить сквозь нее, но узнать ее по-настоящему нам не дано. Нечто подобное я уже испытал однажды. Я вспомнил городок Эг-Морт, тоже показавшийся каким-то нереальным, будто мертвым, и внезапную мысль о том, что в присутствии Сью я а отвлекаюсь от всего, теряю способность правильно видеть.
Но теперь, когда Сью находилась рядом и когда я наконец по-настоящему был с ней, я чувствовал, что способен совладать со своей рассеянностью и убедить самого себя, что и эта женщина, и это местечко — просто разные стороны моего восприятия действительности. Они даже могли сходиться вместе, если я позволял. Во всяком случае, у меня впервые появилось чувство раскрепощения и счастливого удовлетворения. Мы больше не спорили и не выясняли отношения.
Большую часть дня Кольюр выглядел пустынным, жалюзи на окнах были закрыты от жары. В одиночестве мы бродили по узким булыжным мостовым, взбирались на вершины холмов и наблюдали за лодками. По вечерам местные жители выносили на улицу стулья и усаживались в тени за стаканчиком вина, наблюдая, как рыбаки загружают в грузовики дневной улов, присыпая его колотым льдом. В Кольюре не оказалось ни гостиницы, ни другого наемного жилья, хотя путеводитель утверждал обратное. Нам удалось снять маленькую комнатушку над баром. Для жителей деревушки мы были les anglais . Других приезжих, судя по всему, в поселке не было.
Кроме одного. Мы заметили его на второй день, когда поднялись на холм у восточной окраины деревушки. Узкая тропинка вилась по спирали, и когда мы вновь оказались на западном склоне, откуда начали подъем, нашему взору предстали как на ладони и гавань, и весь поселок. Отсюда, с высоты холма, стены домов и скаты крыш, освещенные утренним солнцем, казались в перспективе несколько укороченными и смещенными в вертикальной плоскости, при этом возникало странное впечатление, будто домишки громоздятся один на другой, образуя несимметричный геометрический узор.
Неподалеку от тропинки сидел художник. Это был маленький человек с круглой головой и сутулой фигурой, неопределенного возраста, но, видимо, еще не старый. На вид ему было лет сорок — пятьдесят. Перед ним стоял мольберт с натянутым на него небольшим холстом. Проходя мимо, мы кивнули ему, но он сделал вид, что не заметил. Я почувствовал, как рука Сью внезапно выскользнула из моей. Она остановилась, пристально посмотрела на художника, потом на меня, затем снова на него. Мы двинулись дальше, но она еще несколько раз оглядывалась, словно пыталась разглядеть рисунок на холсте. Когда мы удалились за пределы слышимости, она заговорила:
— Этот человек очень похож на Пикассо!
— Мне тоже так показалось. Но Пикассо вроде нет в живых.
— Разумеется, это не Пикассо. Но все равно, ощущение жутковатое. Он выглядит точь-в-точь как Пикассо.
— Ты видела, что он рисует?
— Нет, не смогла разглядеть. Но это немыслимо!
Она была ошеломлена встречей.
— Возможно, родственник. Или просто очень похож.
— Ну да.
Мы продолжали прогулку, и я завел разговор о том, как некоторые люди подделывают свою внешность под знаменитостей, которыми восхищаются, но Сью это все равно ни в чем не убедило. Наконец я сказал:
— Давай вернемся той же дорогой и взглянем на него еще раз.
— Хорошо. Я был почти уверен, что к этому времени художник успеет исчезнуть, но он по-прежнему сидел на том же месте, у поворота дороги, ссутулившись на своем раскладном табурете, и рисовал уверенными стремительными мазками.
— Невероятно, — прошептала Сью. — Это может быть только его родственник! Были у Пикассо сыновья?
— Не имею представления.
Теперь мы шли по той стороне дороги, где сидел художник, и могли рассмотреть холст. Когда мы приблизились, Сью крикнула:
— Hold, senorl
Не оборачиваясь, он поднял вверх свободную руку и крикнул в ответ:
— Hold!
Мы прошли за его спиной. Хотя картина не была закончена, но углы крыш уже были ясно обозначены и общая композиция сформирована. Пока мы спускались с холма к деревушке, Сью приплясывала на ходу, не в силах сдержать восторга.
— В одной из моих книг есть этот эскиз! — сказала она. — Оригинал, если не ошибаюсь, хранится в галерее Тейт!
Мы пробыли в Кольюре еще четыре дня и ежедневно где-нибудь видели этого художника, кладущего все те же уверенные мазки.
Перед отъездом мы спросили хозяйку бара, над которым жили, известно ли ей, кто он такой.
— Non, — сказала она с мрачным презрением. — Il est espagnol .
— Мы думали, он — знаменитость.
— Pah! II est tres pauvre. Un espagnol celebre!
Собственная шутка так ей понравилась, что она залилась безудержным смехом.
12
Сначала мы планировали закончить наш отпуск в Кольюре, но потом решили заодно посмотреть и Пиренеи, а в Англию вернуться самолетом. Итак, мы направились в Биарриц. Путешествие на машине по горам заняло два дня. Поездка прошла без происшествий и оставила самое приятное впечатление. В Биаррице администратор отеля заказал нам билеты на самолет до Лондона, но подходящий рейс был только через сутки. В автомобиле мы больше не нуждались, и на следующее утро я вернул его в местное отделение «Герца».
Сью ждала меня в отеле. Едва увидев ее, я понял, что с ней что-то неладно. Она снова отводила глаза, как в худшие наши минуты, и меня внезапно охватил знакомый страх. Я сразу догадался, что перемена как-то связана с Найаллом.
Но как же это могло случиться? Найалл за сотни километров от нас, он и знать не знает, где мы находимся.
Я предложил ей прогуляться на пляж, и она согласилась, но шли мы порознь, не держась за руки, как обычно. Мы вышли на дорожку, зигзагами спускавшуюся вниз, к Grande Plage .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Я выключу свет? — спросил я.
— Ты кое-что сказал мне в Ницце. Это было всерьез?
— Смотря что ты имеешь в виду.
— Ты сказал, что любишь меня. Это правда?
— Тогда я любил тебя так, как никого прежде.
— А как теперь?
— Сейчас не лучшее время для вопросов.
— Зато самое лучшее для ответов. Ты любишь меня?
— Конечно люблю. Потому все это для меня так и важно!
Она вытянулась на постели, ногой отбросила простыню и прижалась ко мне.
— Не выключай свет, — сказала она. — Терпеть не могу заниматься любовью в темноте.
11
Кольюр был крошечным рыбацким селением. Деревушка прижалась к небольшому заливу на самом юге западного побережья Франции — старинный форт и собранные в кучу каменные домишки, окруженные скалистыми холмами, которые в ярком солнечном свете казались зеленовато-коричневыми. Не успели мы приехать, как меня снова охватило все то же необъяснимое ощущение застывшего времени. Казалось, будто жизнь вокруг нас замерла в странной неподвижности: мы можем наблюдать деревушку извне, проходить сквозь нее, но узнать ее по-настоящему нам не дано. Нечто подобное я уже испытал однажды. Я вспомнил городок Эг-Морт, тоже показавшийся каким-то нереальным, будто мертвым, и внезапную мысль о том, что в присутствии Сью я а отвлекаюсь от всего, теряю способность правильно видеть.
Но теперь, когда Сью находилась рядом и когда я наконец по-настоящему был с ней, я чувствовал, что способен совладать со своей рассеянностью и убедить самого себя, что и эта женщина, и это местечко — просто разные стороны моего восприятия действительности. Они даже могли сходиться вместе, если я позволял. Во всяком случае, у меня впервые появилось чувство раскрепощения и счастливого удовлетворения. Мы больше не спорили и не выясняли отношения.
Большую часть дня Кольюр выглядел пустынным, жалюзи на окнах были закрыты от жары. В одиночестве мы бродили по узким булыжным мостовым, взбирались на вершины холмов и наблюдали за лодками. По вечерам местные жители выносили на улицу стулья и усаживались в тени за стаканчиком вина, наблюдая, как рыбаки загружают в грузовики дневной улов, присыпая его колотым льдом. В Кольюре не оказалось ни гостиницы, ни другого наемного жилья, хотя путеводитель утверждал обратное. Нам удалось снять маленькую комнатушку над баром. Для жителей деревушки мы были les anglais . Других приезжих, судя по всему, в поселке не было.
Кроме одного. Мы заметили его на второй день, когда поднялись на холм у восточной окраины деревушки. Узкая тропинка вилась по спирали, и когда мы вновь оказались на западном склоне, откуда начали подъем, нашему взору предстали как на ладони и гавань, и весь поселок. Отсюда, с высоты холма, стены домов и скаты крыш, освещенные утренним солнцем, казались в перспективе несколько укороченными и смещенными в вертикальной плоскости, при этом возникало странное впечатление, будто домишки громоздятся один на другой, образуя несимметричный геометрический узор.
Неподалеку от тропинки сидел художник. Это был маленький человек с круглой головой и сутулой фигурой, неопределенного возраста, но, видимо, еще не старый. На вид ему было лет сорок — пятьдесят. Перед ним стоял мольберт с натянутым на него небольшим холстом. Проходя мимо, мы кивнули ему, но он сделал вид, что не заметил. Я почувствовал, как рука Сью внезапно выскользнула из моей. Она остановилась, пристально посмотрела на художника, потом на меня, затем снова на него. Мы двинулись дальше, но она еще несколько раз оглядывалась, словно пыталась разглядеть рисунок на холсте. Когда мы удалились за пределы слышимости, она заговорила:
— Этот человек очень похож на Пикассо!
— Мне тоже так показалось. Но Пикассо вроде нет в живых.
— Разумеется, это не Пикассо. Но все равно, ощущение жутковатое. Он выглядит точь-в-точь как Пикассо.
— Ты видела, что он рисует?
— Нет, не смогла разглядеть. Но это немыслимо!
Она была ошеломлена встречей.
— Возможно, родственник. Или просто очень похож.
— Ну да.
Мы продолжали прогулку, и я завел разговор о том, как некоторые люди подделывают свою внешность под знаменитостей, которыми восхищаются, но Сью это все равно ни в чем не убедило. Наконец я сказал:
— Давай вернемся той же дорогой и взглянем на него еще раз.
— Хорошо. Я был почти уверен, что к этому времени художник успеет исчезнуть, но он по-прежнему сидел на том же месте, у поворота дороги, ссутулившись на своем раскладном табурете, и рисовал уверенными стремительными мазками.
— Невероятно, — прошептала Сью. — Это может быть только его родственник! Были у Пикассо сыновья?
— Не имею представления.
Теперь мы шли по той стороне дороги, где сидел художник, и могли рассмотреть холст. Когда мы приблизились, Сью крикнула:
— Hold, senorl
Не оборачиваясь, он поднял вверх свободную руку и крикнул в ответ:
— Hold!
Мы прошли за его спиной. Хотя картина не была закончена, но углы крыш уже были ясно обозначены и общая композиция сформирована. Пока мы спускались с холма к деревушке, Сью приплясывала на ходу, не в силах сдержать восторга.
— В одной из моих книг есть этот эскиз! — сказала она. — Оригинал, если не ошибаюсь, хранится в галерее Тейт!
Мы пробыли в Кольюре еще четыре дня и ежедневно где-нибудь видели этого художника, кладущего все те же уверенные мазки.
Перед отъездом мы спросили хозяйку бара, над которым жили, известно ли ей, кто он такой.
— Non, — сказала она с мрачным презрением. — Il est espagnol .
— Мы думали, он — знаменитость.
— Pah! II est tres pauvre. Un espagnol celebre!
Собственная шутка так ей понравилась, что она залилась безудержным смехом.
12
Сначала мы планировали закончить наш отпуск в Кольюре, но потом решили заодно посмотреть и Пиренеи, а в Англию вернуться самолетом. Итак, мы направились в Биарриц. Путешествие на машине по горам заняло два дня. Поездка прошла без происшествий и оставила самое приятное впечатление. В Биаррице администратор отеля заказал нам билеты на самолет до Лондона, но подходящий рейс был только через сутки. В автомобиле мы больше не нуждались, и на следующее утро я вернул его в местное отделение «Герца».
Сью ждала меня в отеле. Едва увидев ее, я понял, что с ней что-то неладно. Она снова отводила глаза, как в худшие наши минуты, и меня внезапно охватил знакомый страх. Я сразу догадался, что перемена как-то связана с Найаллом.
Но как же это могло случиться? Найалл за сотни километров от нас, он и знать не знает, где мы находимся.
Я предложил ей прогуляться на пляж, и она согласилась, но шли мы порознь, не держась за руки, как обычно. Мы вышли на дорожку, зигзагами спускавшуюся вниз, к Grande Plage .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84