– Знаете ли вы, что больше трех четвертей населения в этой стране за последние пять с половиной лет получили нервные расстройства? Что больше половины находятся на постоянном учете у психиатров по поводу психозов? И это не считая неврозов, которые есть и у моего мужа, и у Хауленда, да и у вас, уверяю. Можете мне поверить, у меня они тоже есть. Так вы знаете это? Знаете, что минимум сорок процентов населения подвержены маниакальной депрессии, тридцать один – шизофрении, что у тридцати восьми процентов психические расстройства имеют комбинированный характер, а у двадцати четырех…
– Остановись на минутку, Тэн, – прервал ее Хауленд. – Слишком ты сыплешь процентами. Начни снова.
– Ах, да провались все оно к дьяволу, – грустно сказала женщина. Был бы тут мой муж, он гораздо лучше меня это излагает… – Она залпом выпила половину стакана. – Пока вы еще не совсем окосели, – неприятным тоном обратилась она к Мори, – как насчет еще одного круга, на сей раз в счет моей потребительской книжки?
Мори согласно кивнул. В его ситуации это было проще всего. Выпив, он сделал еще один заказ – снова на книжку Хауленда.
Насколько он мог судить, Тэнквилл Байглоу, ее муж и, вполне возможно, Хауленд принадлежали к некоей антироботной группе. Мори слышал о таких; они имели полулегальный статус, не одобрялись, но и не запрещались. Но сам он никогда прежде с ними не сталкивался. Вспомнив вдруг ненависть, которую он так мучительно переживал на сеансе психодрамы, Мори озабоченно подумал, что, быть может, он тоже принадлежит к таким людям – по духу. Другое дело, что, насколько он помнил, ни в какой организации он не состоял.
Наконец, Тэнквилл надоело объяснять про проценты, и она отправилась искать своего мужа, а Мори и Хауленд, заказав по новой порции виски, затеяли обычную перебранку двух пьяниц о том, кто заказывает следующий круг. Каждый пытался предложить свою книжку, но потом Мори, в очередной раз, вспомнил, что своей книжки у него при себе нет, и подумал, что Хауленд наверняка получит кредит по спиртному, если учесть, сколько Мори выпил сегодня по его квоте.
Потом вернулась Тэнквилл Байглоу, и с нею был тот самый великан, с которым Мори уже встречался в компании Сэма-фальшивомонетчика и предводителя всех прохвостов в Старом городе.
– Ха, тесен мир, верно!? – прогудел Уолтер Байглоу, в меру сжимая руку Мори в своей лапище. – Да, сэр, моя жена сказала мне, что вы интересуетесь философскими основами нашего движения. Я с удовольствием обсудил бы их с вами. Для начала, сэр, ответьте, размышляли ли вы когда-нибудь над принципом Двойственности?
– Как? – переспросил Мори.
– Ничего страшного, – сказал Байглоу учтиво. Он прочистил горло и продекламировал:
В далеком Китае сие родилось,
Ярче солнечной вспышки в небе зажглось,
И закружилось в душе человечьей
Истины вихрем суровым и вечным
Янь и
Инь.
– Это только первый станс, – он пожал плечами. – Правда, может быть, вы их знаете?
– Нет, – сказал Мори.
– Тогда – второй станс, – решительно объявил Байглоу.
Гегель видел все отлично;
Кое-какер Карл Маркс,
Оседлав чужие плечи,
Взял
И вывернул вверх дном:
Инь
И янь.
Воцарилась выжидательная пауза.
– М-да, – сказал Мори.
– Ах, правда, как здорово это все объясняет? – требовательно спросила Тэнквилл. – О, если б только другие могли видеть это так же ясно, как я! Опасность в роботах и спасение в роботах! Голод и пресыщение! Везде Двойственность, везде!
Байглоу похлопал Мори по плечу.
– Следующий станс объяснит еще лучше, – сказал он. – Это потому, что он глубже, понимаете? Между прочим, там больше Хауленда, чем меня. Он помогал мне с поэзией. – Мори бросил взгляд, но Хауленд прочно смотрел в сторону. – Третий станс, – объявил Байглоу. – Слушайте внимательно, он длинный.
Справедливость – тех невидимых весов
Мера;
Одна чаша – вниз, другая
Вверх.
– Хауленд, – прервал он себя, – дружище, я верно передаю ритм? А то я всегда на этом месте спотыкаюсь. Ну ладно, поехали дальше…
К А или к Б
Сколько хочешь прибавь,
Если вместе они,
Не изменишь их никак.
В токе электрическом
Ты Двойственность найдешь;
Синусоида, как волны,
То наверх течет, то вниз.
В каждой вещи, в каждой твари
Двойственность присутствует:
День и ночь, мужик и баба
Все друг друга дополняют
Янь и
Инь.
– О, дорогой! – вскричала Тэнквилл Байглоу. – Это великолепно!
Раздался всплеск аплодисментов, и Мори вдруг осознал, что почти половина посетителей бара, оставив шумное веселье, слушали стихи. Судя по всему, Байглоу был здесь фигурой значительной и хорошо известной.
– Никогда не слышал ничего подобного, – едва слышно проговорил Мори. Он нерешительно повернулся к Хауленду, и тот моментально откликнулся:
– Выпиты Немедленно! Что нам всем сейчас нужно, так это выпить!
И они выпили, отнеся счет на книжку Байглоу.
Отозвав Хауленда в сторонку, Мори спросил:
– Слушай, может ты меня просветишь? Что это за придурки?
Хауленд, казалось, обиделся.
– Никакие они не придурки.
– Но что это за стихи? Что это за Двойственность? Что она вообще означает?
Хауленд пожал плечами.
– Могу тебе сказать, Мори, что если она что-то значит для них, то она что-то значит вообще. Эти люди философы, Мори. Они смотрят в корень, в глубь вещей. И ты представить себе не можешь, как я горжусь тем, что принадлежу к их кругу.
И они выпили снова. Разумеется, на книжку Хауленда.
Мори вежливо вернул Уолтера Байглоу с небес на землю.
– Послушайте, давайте оставим на минуту эту вашу Двойственность. Что там насчет роботов?
Байглоу взглянул на него округлившимися глазами.
– Неужели вы не поняли стихи?
– Да нет, понял. Только вы растолкуйте мне простыми словами, чтобы я потом мог жене пересказать.
Байглоу просиял.
– Так что же обычная дихотомия, – объяснил он. – Ну, как будто маленький мальчик соорудил соляную мельницу, а она стала молоть и молоть и молоть… Ему нужна была соль, но не столько. Уайтхед это ясно показал…
Они выпили еще – на книжку Байглоу. Наклонившись к Тэнквилл Байглоу, Мори сказал заплетающимся языком:
– Послушайте, вы, миссис Уолтер Тэнквилл Байглоу Крепкая Рука, послушайте меня…
Тэнквилл осклабилась.
– С каштановыми волосами, – добавила она кокетливо.
Мори тряхнул головой.
– Неважно это, какие волосы, – отрезал он. – Неважно, все это, стихи всякие… Скажите мне просто и ясно, как можно проще, что плохо в сегодняшнем мире?
– Мало каштановых волос, – быстро ответила она.
– К черту волосы!
– Ладно, скажу, – согласилась Тэнквилл. – Слишком много роботов. Слишком много роботов делают слишком много вещей.
– Ха! Так надо выкинуть их! – торжествующе воскликнул Мори. – Надо просто от них избавиться!
– Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18