«Нас посещают пришельцы», некоего Кила. Рядом лежала другая: «Снова об „этих штуках“ Сандерсона. Эту книгу он читал по настоятельному совету Хэма. У Хэма Ходжеса была целая библиотека подобной литературы, начиная с „Описания таинственных происшествий“ Чарлза Форта. Книги эти действительно поражали воображение, а Хэму было чему удивляться
– после того, что произошло с его двоюродным братом на Короткой Дороге.
– Достал тебе целую буханку белого хлеба с изюмом и пяток булочек, – объявил Хэм, возвращаясь. – Эми сказала, что булочки надо подогреть. Они вчерашние.
– Хоть двухнедельные – все равно хороши, если пекла их она. Мне повезло, что она может дать так много за день до того, как печь новые.
– К нам должны были приехать люди, но не приехали, и осталось слишком много хлеба. – Хэм поставил пластиковый пакет с хлебом и булочками на прилавок рядом с Ником. – Странное дело. Этот парень позвонил в прошлую пятницу – ровно неделю назад. Сказал, что он из Института Хэденгайма и что они собирают материал о Короткой Дороге. Хотел сюда приехать и порасспросить людей о Тэде и Бене… – Хэм помолчал. – Подумать только – сколько уже времени прошло с тех пор, как они исчезли. По крайней мере, это отпугнуло народ и некоторое время на дорогу никто не совался. Но теперь кто-то снял на лето дом Вилсона, а туда сейчас одна дорога – по Короткой. Поэтому опять начинают ездить. В общем, тот парень сказал, что занимается исследованиями, и спросил, где он сможет остановиться. У нас есть домик, и мы сказали, что поселим его. Но только он так и не появился и не позвонил.
– Как давно пропал твой двоюродный брат, Хэм?
– Двадцать четвертого июля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года. Ну, ты же сам с родителями был в то лето на озере. Я помню, твой отец участвовал в поисках. А я как раз вернулся тогда из Кореи, только-только из армии. Уж мы тут все прочесывали… Тэд был хорошим парнем и всю округу знал как свои пять пальцев. Бен тоже был не дурак, он подружился с Тэдом на флоте и приехал половить рыбу. Они просто исчезли, как и все остальные
– Колдуэлл с женой и двумя детьми в сорок шестом, а до них – Латимер и Джонсон. Я специально все это посмотрел. Достал свою записную книжку на днях и прочитал, чтобы ответить на любой вопрос, который вздумается задать этому парню из института. И знаешь, с тех пор, как в газетах впервые об этом написали, на Короткой Дороге исчезло около тридцати человек. Они здесь пропадали еще даже до того, как была проложена дорога. Что-то вроде Бермудского Треугольника. Только не так часто, чтобы люди всерьез забеспокоились: все успевает забыться. И все-таки зря они там снова начали ездить. Джим Сэмюелс пытался их отговорить – не то чтобы они рассмеялись ему в лицо, но, думаю, решили, что это просто местные глупые предрассудки.
– Но если другого пути к дому Вилсона нет… – Ник знал легенду о Короткой Дороге, но мог понять и приезжих.
– Да, тут уж поневоле поедешь. Никто не станет прокладывать новую дорогу к нескольким летним домикам только потому, что о той, которая уже есть, ходят странные слухи. Знаешь, вот этот писатель, – Хэм постучал ногтем по обложке, – рассказывает кой-какие чрезвычайно занятные вещи. А вот этот, – он указал на книгу «Снова об эти х штуках» , – утверждает, например, что мы думаем, будто знаем о нашем мире все, будто уже все исследовано. Но это не так, есть еще масса неизведанного – горы, на которые никто не забирался, земли, в которых цивилизованный человек не бывал.
– «Здесь обитают чудовища», – процитировал Ник.
– Это что такое? – Хэм поднял на него глаза.
– У отца есть настоящая старинная карта, которую он купил в Лондоне в прошлом году, – он вставил ее в рамку и повесил на стену у себя в конторе. На ней изображены Англия и часть Европы, а по нашу сторону океана только какие-то значки и драконы или морские змеи и написано: «Здесь обитают чудовища». Неизвестные земли в те времена люди населяли тем, что, по их мнению, могло там водиться.
– Ну, мы действительно многого не знаем, и люди в большинстве своем и не желают знать больше того, что находится прямо у них перед глазами. Указываешь им на то, что выходит за рамки их обычных представлений, и они говорят, что тебе все это мерещится. Но мы-то знаем о Короткой Дороге и о том, что там происходит.
– А что, по-твоему, там происходит на самом деле? – Ник сделал глоток из бутылки с кока-колой.
– Вот есть Бермудский Треугольник, только Сандерсон пишет, что это не «треугольник», а нечто гораздо большее. Что проводились какие-то опыты и было обнаружено, что это только одно из десяти подобных мест в мире. Самолеты, корабли со всем экипажем то и дело там пропадают – и никаких следов. Однажды исчезло целое звено самолетов ВМС и посланный на их поиски гидроплан. Может, это как-то связано с магнитными силами в таких точках. А Сандерсон предполагает, что происходит прорыв в другой пространственно-временной континуум. Возможно, у нас здесь один из таких треугольников. Ужасно жаль, что этот парень из института не приехал. Уж пора бы начать какие-то серьезные научные исследования. К тому же…
С улицы донесся отчаянный собачий лай. Руфес, выгнув спину и распушив хвост, издал ответный угрожающий вой. Хэм обернулся.
– Что за черт? – Он направился к двери. Руфес прижал уши, его голубые, сиамские глаза превратились в две узенькие щелки, он исступленно шипел и время от времени издавал глухое ворчание.
Совершенно очевидно, что на того, кто лаял снаружи, это не произвело никакого впечатления.
У магазина стоял «Джип», за рулем сидела девушка. Выйти она не могла, удерживая заливающегося лаем разъяренного пекинеса, который бешено вырывался, не сводя выпученных глаз с Руфеса.
Девушка увидела сквозь забранную сеткой дверь Хэма и выглядывающего из-за его плеча Ника.
– Пожалуйста, – попросила она со смехом, – не уберете ли вы своего воителя? Я хочу выйти, но не могу выпустить Ланг Сина!
– Извините. – Хэм подхватил Руфеса, ловко избегая когтей, которые огромный кот выпустил, готовясь к бою. – Не обессудь, Руф, ты на время отправишься в кладовку.
Он ушел, унося брыкающегося и утробно завывающего кота, и Ник открыл девушке дверь. Она по-прежнему не спускала с рук пекинеса, который замолчал, едва только враг вынужденно отступил.
– Он маловат, чтобы сражаться с Руфесом, – заметил Ник. – Руф один раз махнул бы своей лапищей – и все.
Девушка нахмурилась.
– Напрасно вы так в этом уверены! Пекинесов когда-то называли собаки-драконы, собаки-львы – они охраняли дворцы. Для своего роста они одни из самых храбрых животных в мире. Ну, тихо, Ланг, ты своего добился. Мы все знаем, Драконово Сердце, что ты очень-очень храбрый пес.
Пекинес лизнул ее в щеку и затем огляделся с царственным видом, словно теперь, когда враг покинул поле битвы, это были его владения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– после того, что произошло с его двоюродным братом на Короткой Дороге.
– Достал тебе целую буханку белого хлеба с изюмом и пяток булочек, – объявил Хэм, возвращаясь. – Эми сказала, что булочки надо подогреть. Они вчерашние.
– Хоть двухнедельные – все равно хороши, если пекла их она. Мне повезло, что она может дать так много за день до того, как печь новые.
– К нам должны были приехать люди, но не приехали, и осталось слишком много хлеба. – Хэм поставил пластиковый пакет с хлебом и булочками на прилавок рядом с Ником. – Странное дело. Этот парень позвонил в прошлую пятницу – ровно неделю назад. Сказал, что он из Института Хэденгайма и что они собирают материал о Короткой Дороге. Хотел сюда приехать и порасспросить людей о Тэде и Бене… – Хэм помолчал. – Подумать только – сколько уже времени прошло с тех пор, как они исчезли. По крайней мере, это отпугнуло народ и некоторое время на дорогу никто не совался. Но теперь кто-то снял на лето дом Вилсона, а туда сейчас одна дорога – по Короткой. Поэтому опять начинают ездить. В общем, тот парень сказал, что занимается исследованиями, и спросил, где он сможет остановиться. У нас есть домик, и мы сказали, что поселим его. Но только он так и не появился и не позвонил.
– Как давно пропал твой двоюродный брат, Хэм?
– Двадцать четвертого июля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года. Ну, ты же сам с родителями был в то лето на озере. Я помню, твой отец участвовал в поисках. А я как раз вернулся тогда из Кореи, только-только из армии. Уж мы тут все прочесывали… Тэд был хорошим парнем и всю округу знал как свои пять пальцев. Бен тоже был не дурак, он подружился с Тэдом на флоте и приехал половить рыбу. Они просто исчезли, как и все остальные
– Колдуэлл с женой и двумя детьми в сорок шестом, а до них – Латимер и Джонсон. Я специально все это посмотрел. Достал свою записную книжку на днях и прочитал, чтобы ответить на любой вопрос, который вздумается задать этому парню из института. И знаешь, с тех пор, как в газетах впервые об этом написали, на Короткой Дороге исчезло около тридцати человек. Они здесь пропадали еще даже до того, как была проложена дорога. Что-то вроде Бермудского Треугольника. Только не так часто, чтобы люди всерьез забеспокоились: все успевает забыться. И все-таки зря они там снова начали ездить. Джим Сэмюелс пытался их отговорить – не то чтобы они рассмеялись ему в лицо, но, думаю, решили, что это просто местные глупые предрассудки.
– Но если другого пути к дому Вилсона нет… – Ник знал легенду о Короткой Дороге, но мог понять и приезжих.
– Да, тут уж поневоле поедешь. Никто не станет прокладывать новую дорогу к нескольким летним домикам только потому, что о той, которая уже есть, ходят странные слухи. Знаешь, вот этот писатель, – Хэм постучал ногтем по обложке, – рассказывает кой-какие чрезвычайно занятные вещи. А вот этот, – он указал на книгу «Снова об эти х штуках» , – утверждает, например, что мы думаем, будто знаем о нашем мире все, будто уже все исследовано. Но это не так, есть еще масса неизведанного – горы, на которые никто не забирался, земли, в которых цивилизованный человек не бывал.
– «Здесь обитают чудовища», – процитировал Ник.
– Это что такое? – Хэм поднял на него глаза.
– У отца есть настоящая старинная карта, которую он купил в Лондоне в прошлом году, – он вставил ее в рамку и повесил на стену у себя в конторе. На ней изображены Англия и часть Европы, а по нашу сторону океана только какие-то значки и драконы или морские змеи и написано: «Здесь обитают чудовища». Неизвестные земли в те времена люди населяли тем, что, по их мнению, могло там водиться.
– Ну, мы действительно многого не знаем, и люди в большинстве своем и не желают знать больше того, что находится прямо у них перед глазами. Указываешь им на то, что выходит за рамки их обычных представлений, и они говорят, что тебе все это мерещится. Но мы-то знаем о Короткой Дороге и о том, что там происходит.
– А что, по-твоему, там происходит на самом деле? – Ник сделал глоток из бутылки с кока-колой.
– Вот есть Бермудский Треугольник, только Сандерсон пишет, что это не «треугольник», а нечто гораздо большее. Что проводились какие-то опыты и было обнаружено, что это только одно из десяти подобных мест в мире. Самолеты, корабли со всем экипажем то и дело там пропадают – и никаких следов. Однажды исчезло целое звено самолетов ВМС и посланный на их поиски гидроплан. Может, это как-то связано с магнитными силами в таких точках. А Сандерсон предполагает, что происходит прорыв в другой пространственно-временной континуум. Возможно, у нас здесь один из таких треугольников. Ужасно жаль, что этот парень из института не приехал. Уж пора бы начать какие-то серьезные научные исследования. К тому же…
С улицы донесся отчаянный собачий лай. Руфес, выгнув спину и распушив хвост, издал ответный угрожающий вой. Хэм обернулся.
– Что за черт? – Он направился к двери. Руфес прижал уши, его голубые, сиамские глаза превратились в две узенькие щелки, он исступленно шипел и время от времени издавал глухое ворчание.
Совершенно очевидно, что на того, кто лаял снаружи, это не произвело никакого впечатления.
У магазина стоял «Джип», за рулем сидела девушка. Выйти она не могла, удерживая заливающегося лаем разъяренного пекинеса, который бешено вырывался, не сводя выпученных глаз с Руфеса.
Девушка увидела сквозь забранную сеткой дверь Хэма и выглядывающего из-за его плеча Ника.
– Пожалуйста, – попросила она со смехом, – не уберете ли вы своего воителя? Я хочу выйти, но не могу выпустить Ланг Сина!
– Извините. – Хэм подхватил Руфеса, ловко избегая когтей, которые огромный кот выпустил, готовясь к бою. – Не обессудь, Руф, ты на время отправишься в кладовку.
Он ушел, унося брыкающегося и утробно завывающего кота, и Ник открыл девушке дверь. Она по-прежнему не спускала с рук пекинеса, который замолчал, едва только враг вынужденно отступил.
– Он маловат, чтобы сражаться с Руфесом, – заметил Ник. – Руф один раз махнул бы своей лапищей – и все.
Девушка нахмурилась.
– Напрасно вы так в этом уверены! Пекинесов когда-то называли собаки-драконы, собаки-львы – они охраняли дворцы. Для своего роста они одни из самых храбрых животных в мире. Ну, тихо, Ланг, ты своего добился. Мы все знаем, Драконово Сердце, что ты очень-очень храбрый пес.
Пекинес лизнул ее в щеку и затем огляделся с царственным видом, словно теперь, когда враг покинул поле битвы, это были его владения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60