Мало-старший повернулся. Машин было не просто много. Очень много. Штук пятнадцать.Со своими четырьмя экипажами Мало-старший ощущат себя почти сиротливо.Вскоре площадка буквально кишела людьми. Вперед вышли Смольный и... Абрек. Живой и здоровый.
Вячеслав Аркадьевич прищурился. Дело не просто осложнилось. Оно вошло в критическую фазу, проскочив предыдущие.
— Ну что, крыса, — Абрек сложил руки на животе, склонил голову к плечу. — Думал опустить нас, как лохов? Сначала замочил Американца, Вяземского, Колыша и Божу. Теперь решил за остальных приняться? Забито с Бубной сегодня грохнул. Думал, козел, и нас со Смольным завалить?
— Выбирай выражения, баклан дешевый, — лениво процедил Вячеслав Аркадьевич. — Доказать можешь?
Терять ему было нечего. Когда базар начинается с непосредственных и грубых наездов, можно ставить десять к одному, что без пальбы не обойдется.
— Бойцы твои сопливые уже в морге парятся, — расплылся злорадно Абрек.
Заявление было голословным. Если бы Абрек своими руками завалил Чингиза и его команду, то обязательно назвал бы конкретные клички. Уж Чингиза-то он знал. А если бы и не вспомнил, то пехотинцы его напомнили бы.
— Гнилой базар, Абрек, — Вячеслав Аркадьевич мизинцем вытащил из уголка глаза несуществующую соринку. — Конкретно по людям пройдись. Я никого не посылал. Скажи, кто там был. Реально. Или засунь язык в жопу.
— Мне пацаны сказали, что это были твои люди.
— А мои пацаны звонят, что ты на ментов работаешь и сам эту провокацию затеял. На пару со Смольным. Вы с ментами за долю добазарились, что они вас благословят. Меня вы тут положите, до кучи Маниле с Хеврой достанется. А вы двое лучшие куски под себя подгребете, — жестко ответил Мало-старший, глядя Абреку в лицо.
Абрек набычился. Задышал тяжко.
— Докажи!
— Ты мне первым предъявы двигал, ты и доказывай. Мое слово второе. А если ты против меня доказательств не выкатишь, я, Абрек, тебя и твою структуру на такие бабки выставлю, за всю жизнь не расплатишься! А следом и Смольного.
— Слышь, Кроха, а ты не много на себя берешь? — ощерился Смольный.
— Погоди, Смольный, — Хевра поднял руку. — Кроха, а ты-то сам доказательства предъявить сможешь?
— Я сказал, когда до меня очередь дойдет, я свое слово скажу. Только ты, Хевра, видать, понятия забыл. Не я вас на разбор тащил. Не я вам «стрелку» забивал, не я вам предъяву первым выкатывал. Не мне сейчас и отвечать. Давай, Абрек, мы ждем.
Манила усмехнулся, покачал головой.Мало блефовал отчаянно и нагло. Он понимал: главное — сбить присутствующих на разборе «пап» с толку. Оно конечно, насчет него уже все решили, но здесь же без малого сотня бойцов. Звон по всему городу пойдет, а потом и за край выплеснется. И тогда Абреку и Смольному двинут предъявы совсем другие люди. И отвертеться им не удастся, потому что доказать свою правоту они не смогут. Не в «абвере» же им справку брать. А единственный человек, способный сказать: «Я соврал», — он, Кроха, — будет к тому времени мертв. Так что... ваши не пляшут, ребята.
Правда, эти соображения работали только здесь, на этой самой площадке. Стоит Смольному и Абреку послать людей в морг, и песенка Крохи будет спета. Чингиза знает большинство братков в городе. И если его команда реально нарвалась на засаду...
— Звонят, Кроха, твоего человека видели в Москве. Как раз возле «Серебчиков». Аккурат в ночь убийства Божи, — угрюмо сообщил Абрек.
— Кто звонит? Кто видел? Какого человека? Абрек, б...ь, что ты как в детском саду базар ведешь? —-раздраженно ответил Кроха. — Ты людей реально выставь. Болтать мы все можем.
— Пацан, иди сюда, — Абрек повернулся, поманил кого-то пальцем. Из тени на свет вышел один из бойцов — невысокий, коренастый мальчуган. Жался смущенно. Никогда, видать, его ответ держать перед
нужными людьми не ставили. — Ты видел человека Крохи? Реально?
— Ну да, — кивнул тот, отводя взгляд. — Видел.
— Лично?
— Ну да... — пацан смутился еще больше.
— Кого? — спросил Вячеслав Аркадьевич. — Чего ты жмешься, как девка? Высунул язык — пой давай. Иначе не хрен было вообще вперед выходить.
— Чингиза видел.
— Ты уверен, что ничего не напутал?
— Нет. То есть да.
— Что «да»?
— Уверен. Чингиз это был. С девчонкой какой-то они как раз от «Серебчиков» отъезжали.
— Ну, Кроха? — попер буром Абрек. — Что скажешь?
— А что тут сказать? Во-первых, Дингиз не при делах, — заметил Мало. — Он своей дорогой ходит, меня не спрашивает. Во-вторых, звонят, у него в Москве подруга живет. Так что он мог к ней ездить. В-третьих, если там был Чингиз, то чего же ты мне вопросы задаешь? Чингизу бы и задавал. Ну и в-четвертых... — Вячеслав Аркадьевич повернулся к свидетелю: — Пацан, а ты-то сам что в Москве посреди ночи делал?
— У меня там мама живет, — пробормотал паренек.
— Мама, говоришь? Доказать сможешь? Реально! Здесь, сейчас! Может, в твоем «рыле» прописка московская стоит с адресом? Так вынь, покажи. Нет? Какого хрена ты на улицу поперся ночью? Теперь так принято, от мамы среди ночи ноги делать? Или, может быть, все куда проще: ты вовсе не к маме ездил, а ездил ты реально Божу гасить по указ-
ке этих двоих? — Вячеслав Аркадьевич указал на Абрека и Смольного. — А теперь «стрелки» на Чингиза кидаешь. Или Чингиз лох, по-твоему? Человека реального валит, а сам светится, как конь на параде? Еще и бабу с собой приволок. Да если бы Чингиз за такую работу взялся, хрен бы кто про это узнал. И алиби себе обеспечил бы — толпа важняков болт разобьет, ничего не докажет. Пацан, говори правду! Или я из тебя душу вытрясу.
— Да я-то чего? — совсем сник тот. —У меня правда... мама...
— В районе «Серебчиков», да? — скривился Ма-лб. — Какое совпадение. — Повернулся к Смольному: — Что за туфту твои люди гонят, братела? Ну, Абрек — ладно. Он никогда хорошими манерами не отличался. Но ты-то, Смольный, в «законники» метишь, а сам понятий не соблюдаешь. Доказательств против меня у тебя никаких, а предъявы гонишь — деревья на Магадане гнутся. Объявлять меня надумал. Точки мои гребешь под себя. — Абрек удивленно взглянул на Смольного. — Да, Абрек, кинул тебя твой корефан. Развел, как лоха последнего, на базары дикие о воровской дружбе. Видишь, Смольный, какие вам обоим вилы выкатываются? За такие базары и спросить с вас можно реально.
— Ладно, Кроха, хорош, — подал голос Хевра. — Ты тоже, помнится, рубился что-то там доказать. И предъявы калибра реального двигал. Твое-то слово какое?
— Мое? — Вячеслав Аркадьевич указал на вереницу припаркованных иномарок Смольного и Абрека. — Вот мое слово.
— В смысле? — не понял тот.
— Твои, Хевра, орлы на чем сюда прилетели?
— На тачках, реально, — все еще не врубался тот. Впрочем, не только он один. Абрек со Смольным не врубались тоже. Лишь Манила сдержанно улыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83