Так что парню было над чем подумать. С другой стороны, за него держал мазу реальный, очень солидный человек. Не получи Вячеслав Аркадьевич от него малявы, никаких разговоров вообще не было бы. Атак... посмотрим, посмотрим.
В дверь постучали.
— Входите, входите, — нарочито радушно отозвался Вячеслав Аркадьевич.
Он любил играть «доброго дядюшку», простовато-рассеянного колхозного пахаря. Своих, конечно, это не обманывало, а на чужих действовало. Дверь открылась, и приехавшая компания вошла в кабинет. Гостя зажали где-то в середине. На всякий случай. И броситься — не бросится, и убежать — не убежит.
Следом вошел охранник, остался у двери, перекрывая выход. Чужак производил странное впечатление. Он являлся образцом «размытого возраста». На первый взгляд ему можно было дать лет двадцать пять. Однако легкие сеточки морщин вокруг глаз и упрямо поджатых губ и седина делали его старше. Зато на щеках парня играл здоровый румянец, а кожа была
не просто чистой — по-детски нежной, что зрительно возраст сглаживало. У гостя была тонкая, чуть неуклюжая фигура подростка. Да и легкомысленный джинсовый костюм не добавлял солидности. Одним словом, Мало, очень хорошо разбирающийся в людях, не смог определить его возраст. Ему могло быть как двадцать пять, так и тридцать пять.
Парень не стал оглядываться. Однако Мало отметил его взгляд. Мгновенный, острый, оценивающе-запоминающий. «А ведь парень не промах, — подумал Вячеслав Аркадьевич. — Такому палец в рот не клади. Такой своего не упустит, еще и чужого прихватит».
— Проходите, проходите, присаживайтесь, — он улыбнулся почти безмятежно.
— Привет, Кроха, — сказал Боксер, протягивая для пожатия руку и шумно плюхаясь на ближайший стул.
Остальные ограничились кивками. Даже обычно болтливый Пестрый предпочел держать рот закрытым. Гость остался стоять в стороне, молча ожидая, пока хозяин дома соблаговолит обратить на него внимание.
— Присаживайтесь, - предложил ему Вячеслав Аркадьевич. — Присаживайтесь, не стесняйтесь.
— Спасибо, — гость послушно присел на даль-нем конце стола, сцепил пальцы рук в замок.
— Насколько я понял из переданного мне письма, у вас ко мне-какое-то дело?
— Именно, — гость улыбнулся. Скупо, словно улыбка его стоила денег. — А если вы читали его достаточно внимательно, в чем я лично не сомневаюсь, то поняли, что дело это — не просто дело. А жизненно важное для вас дело.
Пестрому не понравился тон, которым это было сказано. Ему не понравилась и спокойная уверен ность чужака.
— Слышь, — насупился он. — Ты че, крутой, да? На кого тянешь, лосяра?
— Помолчи, — остановил его взмахом руки Мало.
— Не, ну а чего он?
— Разбей понт, братан, — поддержал Вячеслава Аркадьевича Боксер.
Вячеслав Аркадьевич откинулся в кресле и с интересом уставился на гостя. Тот в свою очередь смотрел на хозяина дома. Самое главное, что понравилось Мало, — во взгляде парня не было ничего. Трус бы вообще опустил глаза. Смелый смотрел бы с вызовом. А в глазах этого человека эмоций не было вообще.
Война взглядов продолжалась несколько минут. Наконец Вячеслав Аркадьевич кивнул:
— Да, я внимательно прочел письмо. Причем не поленился, дважды прочел, но, сказать по правде, так и не понял, о каком же деле идет речь?
— Сейчас объясню. — Тон сменился на дружеский. Гостю бы расслабиться, почувствовать себя более свободно, но он даже позы не поменял. Остался сидеть, как сидел. Слегка напряженный, готовый к любой неожиданности. — Вы, несомненно, в курсе того, что происходит в вашем мире. На языке ментовских протоколов это называется «передел сфер влияния». Проще говоря, кто-то затеял гнилое мочилово. Первым был Саша Вяземский. Помните, наверное?
Мало кивнул. Саша Вяземский погиб по пути на юг. Он не признавал общественного транспорта и здил только на собственной машине, в сопровождении целого эскорта охраны. Поговаривали, что вооружены охранники были знатно и якобы в кузове однго из джипов сопровождения была установлена стационарная авиационная пушка калибра тридцать миллиметров. Как-то Вяземский собрался отдохнуть пару дней в славном городе Сочи. Машину его нашли в кювете, примерно в ста пятидесяти километрах от Москвы. На скорости двести двадцать шикарный «мерс» вылетел на обочину, снес мощный тополь и свалился в дренажную канаву, полную прошлогоднего дерьма. Пассажиры погибли. Говорили, что в момент столкновения, а может, позже, когда полыхнул мотор, а следом за ним и бензобак. По сгоревшим трупам определить момент смерти нелегко.
Гость достал из кармана портсигар, зажигалку, но закуривать не стал. Просто положил портсигар на стол, а зажигалку принялся крутить в пальцах. Говорил он спокойно, едва ли не монотонно, усыпляюще. — После Вяземского был Американец. Найден мертвым в собственной квартире. Врачи констатировали смерть от сердечной недостаточности. Затем Колыш. Нашли в собственном бассейне. Вода была слишком холодной. Судорога. Не смог выбраться.
— Ну и что? — спросил Малб, глядя на гостя. — Это несчастные случаи.
— Четыре авторитетных человека, — усмехнулся тот. — Не многовато ли для банального совпадения?
— Почему четыре? Вы назвали троих.
— Божу нашли сегодня утром, в Москве, неподалеку от Серебряного Бора, в собственном «БМВ».
— А с Божей-то что случилось? — поинтересовался Боксер. — Инсульт? Инфаркт? Захлебнулся водкой?
— Подавился, — гость перевел взгляд на здоровяка. — «Маслиной».
— В смысле? — куцые брови Боксера пошли вверх.
— Застрелен выстрелом в голову. Очень профессионально. Человек, работнувший Божу, — специалист. Он сумел подобраться к жертве настолько близко, что тот отправился на встречу без охраны. И, кстати, за волыну Божа тоже не схватился.
После этой фразы в комнате повисло тяжелое молчание. Все переваривали мрачную новость. Вячеслав Аркадьевич несколько секунд думал, разглядывая гостя, потом наклонился вперед, навалившись могучими руками на стол, и спросил негромко ихолодно:
— Кто ты такой?
Гость спокойно, словно и не к нему обращались, достал из портсигара сигарету, несколько раз щелкнул зажигалкой, неторопливо закурил.
— Я задал вопрос, — напомнил Мало. Он не привык, чтобы его игнорировали.
— Я слышал, — затянувшись, ответил гость. — Полагаю, вам совершенно ни к, чему это знать. Важно не КТО я, а ЧТО я могу для вас сделать.
— Ты, с-с-с-сука, — глаза Пестрого недобро сузились, рука нырнула в карман. — Наседка ментовская...
Боксер цыкнул зубом и скомандовал:
— Хорош быковать, братан, заткни грызло.
— Почему я должен тебе верить? — не обращ? внимания на подчиненных, спросил Мало гостя.
Помощники Вячеслава Аркадьевича как по команде повернулись к сидящему в кресле молодом-человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
В дверь постучали.
— Входите, входите, — нарочито радушно отозвался Вячеслав Аркадьевич.
Он любил играть «доброго дядюшку», простовато-рассеянного колхозного пахаря. Своих, конечно, это не обманывало, а на чужих действовало. Дверь открылась, и приехавшая компания вошла в кабинет. Гостя зажали где-то в середине. На всякий случай. И броситься — не бросится, и убежать — не убежит.
Следом вошел охранник, остался у двери, перекрывая выход. Чужак производил странное впечатление. Он являлся образцом «размытого возраста». На первый взгляд ему можно было дать лет двадцать пять. Однако легкие сеточки морщин вокруг глаз и упрямо поджатых губ и седина делали его старше. Зато на щеках парня играл здоровый румянец, а кожа была
не просто чистой — по-детски нежной, что зрительно возраст сглаживало. У гостя была тонкая, чуть неуклюжая фигура подростка. Да и легкомысленный джинсовый костюм не добавлял солидности. Одним словом, Мало, очень хорошо разбирающийся в людях, не смог определить его возраст. Ему могло быть как двадцать пять, так и тридцать пять.
Парень не стал оглядываться. Однако Мало отметил его взгляд. Мгновенный, острый, оценивающе-запоминающий. «А ведь парень не промах, — подумал Вячеслав Аркадьевич. — Такому палец в рот не клади. Такой своего не упустит, еще и чужого прихватит».
— Проходите, проходите, присаживайтесь, — он улыбнулся почти безмятежно.
— Привет, Кроха, — сказал Боксер, протягивая для пожатия руку и шумно плюхаясь на ближайший стул.
Остальные ограничились кивками. Даже обычно болтливый Пестрый предпочел держать рот закрытым. Гость остался стоять в стороне, молча ожидая, пока хозяин дома соблаговолит обратить на него внимание.
— Присаживайтесь, - предложил ему Вячеслав Аркадьевич. — Присаживайтесь, не стесняйтесь.
— Спасибо, — гость послушно присел на даль-нем конце стола, сцепил пальцы рук в замок.
— Насколько я понял из переданного мне письма, у вас ко мне-какое-то дело?
— Именно, — гость улыбнулся. Скупо, словно улыбка его стоила денег. — А если вы читали его достаточно внимательно, в чем я лично не сомневаюсь, то поняли, что дело это — не просто дело. А жизненно важное для вас дело.
Пестрому не понравился тон, которым это было сказано. Ему не понравилась и спокойная уверен ность чужака.
— Слышь, — насупился он. — Ты че, крутой, да? На кого тянешь, лосяра?
— Помолчи, — остановил его взмахом руки Мало.
— Не, ну а чего он?
— Разбей понт, братан, — поддержал Вячеслава Аркадьевича Боксер.
Вячеслав Аркадьевич откинулся в кресле и с интересом уставился на гостя. Тот в свою очередь смотрел на хозяина дома. Самое главное, что понравилось Мало, — во взгляде парня не было ничего. Трус бы вообще опустил глаза. Смелый смотрел бы с вызовом. А в глазах этого человека эмоций не было вообще.
Война взглядов продолжалась несколько минут. Наконец Вячеслав Аркадьевич кивнул:
— Да, я внимательно прочел письмо. Причем не поленился, дважды прочел, но, сказать по правде, так и не понял, о каком же деле идет речь?
— Сейчас объясню. — Тон сменился на дружеский. Гостю бы расслабиться, почувствовать себя более свободно, но он даже позы не поменял. Остался сидеть, как сидел. Слегка напряженный, готовый к любой неожиданности. — Вы, несомненно, в курсе того, что происходит в вашем мире. На языке ментовских протоколов это называется «передел сфер влияния». Проще говоря, кто-то затеял гнилое мочилово. Первым был Саша Вяземский. Помните, наверное?
Мало кивнул. Саша Вяземский погиб по пути на юг. Он не признавал общественного транспорта и здил только на собственной машине, в сопровождении целого эскорта охраны. Поговаривали, что вооружены охранники были знатно и якобы в кузове однго из джипов сопровождения была установлена стационарная авиационная пушка калибра тридцать миллиметров. Как-то Вяземский собрался отдохнуть пару дней в славном городе Сочи. Машину его нашли в кювете, примерно в ста пятидесяти километрах от Москвы. На скорости двести двадцать шикарный «мерс» вылетел на обочину, снес мощный тополь и свалился в дренажную канаву, полную прошлогоднего дерьма. Пассажиры погибли. Говорили, что в момент столкновения, а может, позже, когда полыхнул мотор, а следом за ним и бензобак. По сгоревшим трупам определить момент смерти нелегко.
Гость достал из кармана портсигар, зажигалку, но закуривать не стал. Просто положил портсигар на стол, а зажигалку принялся крутить в пальцах. Говорил он спокойно, едва ли не монотонно, усыпляюще. — После Вяземского был Американец. Найден мертвым в собственной квартире. Врачи констатировали смерть от сердечной недостаточности. Затем Колыш. Нашли в собственном бассейне. Вода была слишком холодной. Судорога. Не смог выбраться.
— Ну и что? — спросил Малб, глядя на гостя. — Это несчастные случаи.
— Четыре авторитетных человека, — усмехнулся тот. — Не многовато ли для банального совпадения?
— Почему четыре? Вы назвали троих.
— Божу нашли сегодня утром, в Москве, неподалеку от Серебряного Бора, в собственном «БМВ».
— А с Божей-то что случилось? — поинтересовался Боксер. — Инсульт? Инфаркт? Захлебнулся водкой?
— Подавился, — гость перевел взгляд на здоровяка. — «Маслиной».
— В смысле? — куцые брови Боксера пошли вверх.
— Застрелен выстрелом в голову. Очень профессионально. Человек, работнувший Божу, — специалист. Он сумел подобраться к жертве настолько близко, что тот отправился на встречу без охраны. И, кстати, за волыну Божа тоже не схватился.
После этой фразы в комнате повисло тяжелое молчание. Все переваривали мрачную новость. Вячеслав Аркадьевич несколько секунд думал, разглядывая гостя, потом наклонился вперед, навалившись могучими руками на стол, и спросил негромко ихолодно:
— Кто ты такой?
Гость спокойно, словно и не к нему обращались, достал из портсигара сигарету, несколько раз щелкнул зажигалкой, неторопливо закурил.
— Я задал вопрос, — напомнил Мало. Он не привык, чтобы его игнорировали.
— Я слышал, — затянувшись, ответил гость. — Полагаю, вам совершенно ни к, чему это знать. Важно не КТО я, а ЧТО я могу для вас сделать.
— Ты, с-с-с-сука, — глаза Пестрого недобро сузились, рука нырнула в карман. — Наседка ментовская...
Боксер цыкнул зубом и скомандовал:
— Хорош быковать, братан, заткни грызло.
— Почему я должен тебе верить? — не обращ? внимания на подчиненных, спросил Мало гостя.
Помощники Вячеслава Аркадьевича как по команде повернулись к сидящему в кресле молодом-человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83