Дальше я уже помню. Я очутился в комнате с кроватью, на которой полулежала, прижимаясь к стене, женщина в ночной рубашке с расширенными от ужаса глазами и растрепанными седеющими волосами. Она стонала сдавленным голосом:
— Пет, нет, нет ...
Больше никого в комнате не было. Телевизор — ясно помню — работал, и в тот самый момент на экране кланялась с улыбкой гимнастка Диляна Георгиева. Судьи поднимали табличку с десяткой. Я заглянул иод кровать, за телевизор — никого. Попробовал открыть дверь, но она была заперта, причем изнутри, по-старомодному — железной задвижкой. Я выключил телевизор, уселся на стул и, пожалуй, немного грубовато, спросил:
— В чем дело? Почему вы кричали?
Она умолкла, глаза ее постепенно приняли осмысленное выражение, по в тот же миг она разразилась безудержными рыданиями. В окошке показалась голова Лели. Оглядевшись вокруг, Леля спросила:
— А где же труп?
Это прозвучало настолько глупо, что женщина перестала всхлипывать, а я истерически захохотал. Успокоившись, я протянул Леле руку и втащил ее в комнату.
— Пожалуйста, успокой ее!
Мы пробыли у женщины целый час, в течение которого она окончательно пришла в себя и рассказала, что сидела в постели, как вдруг окно распахнулось и в нем показался Царский. Ошибки быть не могло: сперва появилась голова, а, как известно, Царский всегда был с бородой, на голове у него красовалась выцветшая форменная фуражка, так что она сразу его узнала, хоть и не могла поверить своим глазам: ведь каких-нибудь двадцать дней назад она была на его похоронах! Оглядев комнату, он подтянулся на руках и спрыгнул на пол. В первое мгновение женщина от страха потеряла голос — горло перехватило, будто она наткнулась на волка или увидела его во сне и хочется крикнуть, но не можешь и просыпаешься весь в холодном поту. Однако сейчас это не было сном. Царский приблизился к кровати, вытащил из-под ее спины подушку, бросил ей на голову и стал душить ...
Потребовались неимоверные усилия, чтобы убедить ее, что это невозможно, что это просто галлюцинация, порождение возбужденного всевозможными слухами мозга. Галлюцинации способствовал, по всей вероятности, и ветер, распахнувший окно, или, как выразилась Леля, телевизионное излучение: чрезмерное увлечение телевиде-
нием иногда вызывает нарушения психики, об этом недавно писали в одном из журналов.
— А Царский уже на том свете, — шутливо под конец. — Всему селу и назад он умер, как и поло потом, ну сами подумайте, ний старик мог забраться
— Он очень проворный, щина.
А Леля спросила:
— Вы случайно не работаете у нас в доме отдыха? Ваше лицо мне знакомо.
— Да, — ответила женщина. — Я помощница Я тоже тебя знаю. Ты самая красивая девушка,
сказал я веетно, что двадцать дней жено любому смертному. И как это семидесятишестилет к вам через окно? - смущенно возразила жена повара. которая
в последнее время отдыхала здесь. Извините, что я создала вам столько неприятностей!
Нам вроде удалось убедить ее в том, что все было плодом воображения, ничего страшного в этом нет, а теперь надо все позабыть, принять что-нибудь успокаивающее и лечь спать. Женщина поблагодарила нас, но остаться у себя дома не захотела и попросила проводить ее к сестре, которая живет на той же улице: она переночует у нее, а завтра встанет пораньше, потому что дежурит на кухне и должна вовремя приготовить нам завтрак. Мы выполнили ее желание. Когда она запирала калитку, я заметил на воротах некролог и спросил:
— А где жил Царский?
Женщина молча указала на темную громаду дома напротив. Он выглядел необитаемым. Дождь монотонно стучал но крыше. Теперь я абсолютно не сомневался, что женщине все просто померещилось.
Пока мы шли к дому отдыха, Леля взволнованно рассказывала, как я бросился на калитку, как перепрыгнул через подоконник и так далее. Сейчас это выглядело весьма комичным.
— И все же ты вел себя, как герой, — сказала она. — Я тобой горжусь!
К нашему удивлению, входная дверь оказалась незапертой, хотя было уже почти одиннадцать часов. Отдыхающие в полном составе — в чем было нетрудно убедиться — сидели перед телевизором. Шли гимнастические выступления с лентой. Диляна опять получила десятку. Директор строго посмотрел на нас, но ничего не сказал. Не успев войти, Леля защебетала:
— Если б вы только знали, что с нами произошло. Но ту; я сильно сжал ее локоть, и она замолчала. Фифи рассеянно поинтересовалась:
— Что именно, дорогая?
— В корчме нам подали бастурму, — заявила сообразительная Леля. — У них прекрасная бастурма, а вино еще лучше!
Браво, моя радость:
Не знаю почему, но мне не хотелось рассказывать о том, что с нами случилось в тот вечер.
В одиннадцать директор выключил телевизор и пожелал всем спокойной ночи. Отдыхающие разошлись по комнатам. Раздевшись, я лег, намереваясь почитать в постели часок-другой. Минут через пятнадцать я услышал могучий храп доктора Эйве: он был моим соседом через стену. Так бывало почти каждый вечер, но храпел доктор Эйве примерно полчаса, и, когда утром начинал передо мной извиняться, я успокаивал его:
— Но ваш храп, милый Доктор, мне не мешает, наоборот — он меня мобилизует, ведь я приехал сюда не спать, а заниматься.
Но в этот вечер в голову ничего не шло.
В ушах у меня все еще звенел пронзительный нечеловеческий крик женщины. Я рассуждал: „Хорошо, но когда мы вышли из корчмы, ветра уже как будто не было, Кроме того, как во всех старых домах, окно ведь открывается не внутрь, а наружу. А на полу, действительно, валялась подушка — я же сам ее поднял и положил на кровать".
Но если это не было галлюцинацией, то зачем ей болтать глупости — будто бы в комнату влез Царский, тогда как — царство ему небесное! — он уже давно отпра-вился в иной мир. Как убийца, если он все же есть, смог открыть окно снаружи или же. сперва проникнуть в комнату, а потом открыть окно, если изнутри дверь была заперта на задвижку? И как это он словно растворился в воздухе, так что мы с Лелей не заметили его? Самое важное — зачем ему понадобилось убивать женщину, которая, как она сама говорит, всего-навсего помощница
повара в доме отдыха? Вопросы роились в голове, как пчелы, хотя я всячески старался их прогнать. В свое время Андонов, бывало, говаривал: „Читать детективы приятно, но нельзя перебарщивать!" Но я и не перебарщивал: наоборот, очень давно старался не смотреть на томики из известных серий „Героика и приключения" и „Луч", зная по собственному опыту, что подобное чтиво — своего рода наркотик, стоит разок попробовать, как сразу начинает к нему тянуть Исключение составляет телевизионная рубрика „Студия Икс", в которой иногда попадаются хорошие фильмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41