Каковы же могли быть последствия такой атаки?
Известно, что 26 октября генерал армии Плиев распорядился доставить боеголовки на позиции, но не присоединять их к ракетам. При нанесении бомбового удара он должен был запросить разрешение на ядерный удар Москву, это 3-5 минут; на ответ кремлевского руководства – еще какое-то время. При получении сигнала на пуск ракет требовалось до трех часов для подсоединения боеголовок, потому что ракеты Р-12 не были оружием постоянной боевой готовности. За это время, как считают военные эксперты, почти все выявленные ракеты действительно были бы уничтожены.
Однако американская разведка не располагала полной информацией – расположение некоторых ракетных позиций ею не было выявлено. Это дает основание полагать, что не менее трети потенциала – 12- 14 ракет – могло быть запущено. В этом первом и последнем пуске на территорию США было бы сброшено до 1 мегатонны, то есть 50 Хиросим. Но этот прогноз не учитывает возможностей бомбардировщиков и фронтовых крылатых ракет, имевшихся в непосредственном распоряжении генерала армии Плиева. Так что катастрофа в случае ядерного удара была неминуема, она вызвала бы мощный ответный удар по Советскому Союзу и, скорее всего – планетарный Апокалипсис.
К счастью, этого не произошло. Руководители СССР и США – Н.С. Хрущев и Дж. Кеннеди начали активные переговоры. В итоге была достигнута договоренность о выводе с острова советского наступательного оружия – баллистических ракет Р-12 и бомбардировщиков Ил-28. Американская сторона в свою очередь обязывалась не вторгаться на Кубу и ликвидировать свою ракетную базу в Турции.
"Карибский кризис" был преодолен. Однако знаменитые "тринадцать дней" (с 16 по 28 октября) оставили после себя тяжелое наследие. Хотя ядерной войны удалось избежать и в диалоге между Хрущевым и Дж. Кеннеди найти компромисс, напряженность сохранялась долгие годы. Она резко осложнялась тем, что советско-американская сделка была заключена в крайней спешке, без консультаций с Гаваной, что вызвало понятное возмущение и глубокую обиду молодого и самолюбивого кубинского руководства. В целом поведение СССР (хотя открыто об этом не говорилось) было расценено кубинским руководством как капитуляция под нажимом США, вызванная нежеланием Москвы рисковать своей безопасностью ради защиты Кубы. "Мы поняли, – с горечью скажет об этом позднее в закрытой речи сам Ф. Кастро, – как одиноки были бы в случае войны" [1584]. Самая резкая критика советских действий прозвучала в устах Че Гевары во время вечерней беседы с Микояном 5 ноября. "Че" описал деморализующий эффект развязки кризиса на революционное движение во всей Латинской Америке и прямо назвал действия СССР "ошибочными", процитировав сказанные для своих слова Ф. Кастро: "США хотели уничтожить нас физически, но Советский Союз в письмах Хрущева уничтожил нас юридически" [1585]. Немалую лепту в разжигание недовольства действиями Советского Союза внесли и "китайские ревизионисты". Об этом, в частности, говорилось в шифротелеграмме из Гаваны посла СССР на Кубе и резидента КГБ А.И. Алексеева от 3 ноября 1962 года.
В ней отмечалось:
"Как и следовало ожидать, китайцы не преминули воспользоваться временно сложившейся невыгодной для нас обстановкой.
Правительство и пресса КНР выступили с льстящими возбужденным кубинцам псевдореволюционными заявлениями, которые стали появляться в кубинских газетах.
Сотрудники посольства КНР "вышли в массы" и начали призывать к сопротивлению агрессору своими силами.
Пытаясь повлиять на сентиментальные чувства кубинцев, многие из них группами стали посещать донорские пункты, чтобы сдать свою кровь и "кровью скрепить китайско-кубинскую дружбу". Однако эти дешевые приемы пропаганды большого успеха не имели, хотя и усиливали еще больше замешательство кубинцев.
Следует констатировать, что замешательство коснулось не только простого народа, но и ряда кубинских руководителей" [1586].
29 мая 1963 года в результате продолжительных советско-кубинских переговоров по настоятельной просьбе кубинской стороны было подписано секретное соглашение об оставлении на острове символического контингента советских войск – мотострелковой бригады. Все военнослужащие, как военные специалисты, в своей деятельности замыкались на старшего Группы, который в разные периоды являлся одновременно старшим специалистом при Министерстве Революционных Сил Кубы и главным военным советником. Эту должность занимали: генерал-лейтенанты А. Дементьев, И. Шкадов (1964-1967), И. Биченко (1967-1970), Д. Крутских (1970-1974), И. Вербицкий (1974-1976), С. Кривопляс (1976-1981), генерал-полковники В. Кончиц (1981 – 1985), А. Зайцев (1985-1990) и Г. Бессмертных (1990-1994). В период 1962-1964 годов с помощью советских военных специалистов в кубинских РВС было подготовлено 4580 специалистов ВВС и Войск ПВО Кубы. Были сформированы и развернуты органы военного управления Центральной и Западной бригад противовоздушной обороны, в том числе: 17 зенитных ракетных и 4 технических дивизионов, 2 технические батареи, 1 центральная лаборатория и 2 мастерских по ремонту артиллерийского вооружения. В этот период было сформировано 2 радиотехнических батальона и 7 радиолокационных рот [1587]. Большую работу проделали советские военные специалисты и других родов войск.
Всего же с 1960 по 1991 год на Кубе выполняли свои служебные обязанности, помимо личного состава ГСВК и мотострелковой бригады, 11 293 советских военнослужащих (в том числе 506 генералов, 9015 офицеров, 351 прапорщики мичман, 559 сержантов и солдат срочной службы). В СССР на 1 января 1995 года прошли подготовку 5905 кубинских военнослужащих, в том числе для СВ – 4652 человека, ПВО – 1440, ВВС – 3380, ВМФ – 2721, тыла – 926 и др. – 2786 человек [1588].
Однако, несмотря на, казалось бы, "братские" связи между странами, негативные последствия "Карибского кризиса" так и не были окончательно преодолены. В последующие годы они неоднократно сказывались на взаимоотношениях между Кубой и СССР, хотя внешне и продолжали быть дружескими.
Первое значительное похолодание в отношениях относится к концу 1967 года. По Кубе прокатилась волна арестов. Под репрессии попали многие правительственные функционеры, принадлежавшие в прошлом к Народно-социалистической партии Кубы (НСПК) (под таким названием до 1961 г. выступали кубинские коммунисты), и даже члены ЦК новой коммунистической партии Кубы. В вину арестованным вменялись фракционная деятельность, критика лидеров кубинской революции и сотрудничество с "иностранной державой". Под такой формулировкой, что особенно и не скрывалось, подразумевался Советский Союз.
В кругах, близких к кубинской службе безопасности, напрямую говорили о разоблачении "опасного государственного заговора, поддержанного КГБ и КПСС".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290