В листе XX «Трутня» от 8 сентября было помещено письмо к издателю. С первых же слов письма внимательный читатель узнавал знакомые выражения: «Некогда читал некто следующую повесть: у некоторых моих сограждан, говорит сочинитель, нет ни одной такой склонности, коя бы более притягала мое удивление, как неограниченное их самолюбие. Обыкновенный к тому повод бывает невежество и ласкательство» (Новиков, с. 119).
Высмеивая «неограниченное самолюбие» некоторых, привыкших к ласкательству сограждан, Новиков метил в венценосную издательницу «Всякой всячины». Перелицовывая соответствующий номер екатерининского журнала, «Трутень» пародирует манеру своего противника: «Такий самолюбивый… хочет, чтобы все его хвалили и делали бы только то, что он повелевает». «… со временем составить он хочет книгу, всякий вздор, в которой все странные приключения напишет всего города, и надеется получить от того великий барыш» (Новиков, с. 119–120). Намек на «Всякую всячину» заключен уже в брошенной словно невзначай характеристике задуманной книги — «всякий вздор». Пародийный характер очерка окончательно проясняется далее, при перечислении в насмешливо ироническом тоне образцов сатирических сочинений, встречавшихся на страницах «Всякой всячины»: «Такий-то на сей неделе был у своей родни и передавил все пироги, данные некоторой простодушной старушке в подаяние; такий-то всякий день бранится со своими соседями за колодезь; такий-то там-то приметил, что все девицы кладут ногу на ногу очень высоко; тот-то насмешник подсмеял одну женщину, велев ей для усыпления читать сочинения такого мужа, который за полезные переводы заслужил от всех похвалу и благодарность, и что от той насмешки весь город хохотал целую неделю на счет насмешника… Етот перекрапывает на свой салтык статьи из славного аглинского Смотрителя, и, называя их произведением своего умоначертания, восклицает: и мы яблока плывем, и прочая» (Новиков, с. 120).
По приведенному отрывку можно видеть, что Новиков прекрасно знал и помнил содержание всех номеров «Всякой всячины». Если издатели последней фактически ничего не смогли противопоставить своему оппоненту, кроме пасквиля, выставив издателя «Трутня» разносчиком сплетен, то Новиков сумел сохранить чувство авторского достоинства. Он предельно точен. Каждый из его выпадов основан на содержании конкретных номеров «Всякой всячины». Сатира Новикова не оставляла места для двусмысленности в истолковании ее подлинного объекта. В этом отношении мастерство Новикова-сатирика могло сравниться разве что с мастерством Фонвизина.
Особого внимания заслуживает защита Новиковым В. К. Тредиаковского, насмешки над которым не сходили со страниц первых номеров «Всякой всячины». Екатерина II, так рьяно выступавшая против сатиры на лица, не стеснялась высмеивать Тредиаковского, в частности его «Тилемахиду» и перевод «Аргениды». В защите Тредиаковского, как и ранее в споре о пределах и назначении сатиры, Новиков имел активного союзника в лице издателя «Смеси».
Новиков подметил и не оставил без насмешки и сами методы, к которым прибегала Екатерина II в своей публицистической деятельности. Он открыто уличил русскую императрицу в несамостоятельности, указывая, что большинство печатавшихся во «Всякой всячине» статей и нравоописательных очерков восходит к «аглинскому „Смотрителю“» (имелся в виду журнал Стиля и Аддисона «Зритель» — «The Spectator»). Новиков верно уловил идеологическую метаморфозу, которая произошла во взглядах Екатерины II после разочарования ее в попытках следовать урокам Монтескье и других французских просветителей на поприще законодательства.
На стороне «Трутня» в его полемике со «Всякой всячиной» выступили журналы «Смесь» и «Адская почта». Екатерине II пришлось признать свое поражение и на журналистском поприще. В течение первой половины 1770 г. «Всякая всячина» еще выпускает свои листочки под названием «барышка». Но поползновений к полемике она больше не выражает. К тому же, к концу 1769 г. почти все периодические издания прекратили свое существование. Дольше других продержался «Трутень». Но и он перестал выходить в начале 1770 г. Это произошло, по-видимому, не без административного воздействия. О чинившихся «Трутню» препятствиях можно судить по характерному объявлению, помещенному в сатирических «Ведомостях» листа XVIII от 25 августа: «Издателю Трутня для наполнения еженедельных листов потребно простонародных сказок и басен, ибо из присылаемых к нему сатирических и критических пиес многих не печатают, а напечатанные без всякого стыда многие принимают на свой счет и его злословят за то повсеместно» (Новиков, с. 114).
В литературоведении не раз обращалось внимание на зависимость екатерининской «Всякой всячины» от английских сатирико-нравоучительных журналов Стиля и Аддисона, в особенности от их знаменитого «Зрителя» (1711–1714), откуда было заимствовано значительное количество материалов, печатавшихся на ее страницах.[922] В сущности, оттуда Екатерина II восприняла теорию незлобивой человеколюбивой сатиры, которую она так настойчиво прокламировала на страницах своего журнала.
Популярность журналов Стиля и Аддисона в Европе XVIII в. была огромной. Известны они были и в России. Екатерина II и в публицистических начинаниях хотела не выглядеть отсталой. Но в ее стремлении привить на русской почве традиции английской нравоучительной журналистики следует видеть и определенный политический смысл. После провала попыток выступить в роли законодательницы Екатерина II постепенно начинает освобождаться от увлечений идеями французского Просвещения, отдавая предпочтение более умеренной доктрине английского просветительства времен Реставрации.
Эта переориентация на новую культурно-идеологическую традицию должна была, по ее представлению, способствовать консолидации общественного мнения нации вокруг проводимой ею политики. Вопрос о сатире не случайно выдвинулся на одно из первых мест в содержании ее журнала. Споры о сатире велись и на страницах журналов Стиля и Аддисона. Там-то Екатерина II и нашла устраивавшее ее решение проблемы и попыталась применить его в России.
В условиях английской действительности периода после «славной» революции 1688 г. требования доброжелательной сатиры с подчеркнутым отказом от обличения конкретных лиц диктовались той ситуацией политического компромисса, в сохранении которого сатирики эпохи Реставрации видели свою главную цель. Но в условиях России проповедование такого понимания сатиры, учитывая, что оно исходило от печатного органа, руководимого самой императрицей, объективно служило целям ограничить возможности критики снизу действий верховной власти и царящих в административном аппарате злоупотреблений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302
Высмеивая «неограниченное самолюбие» некоторых, привыкших к ласкательству сограждан, Новиков метил в венценосную издательницу «Всякой всячины». Перелицовывая соответствующий номер екатерининского журнала, «Трутень» пародирует манеру своего противника: «Такий самолюбивый… хочет, чтобы все его хвалили и делали бы только то, что он повелевает». «… со временем составить он хочет книгу, всякий вздор, в которой все странные приключения напишет всего города, и надеется получить от того великий барыш» (Новиков, с. 119–120). Намек на «Всякую всячину» заключен уже в брошенной словно невзначай характеристике задуманной книги — «всякий вздор». Пародийный характер очерка окончательно проясняется далее, при перечислении в насмешливо ироническом тоне образцов сатирических сочинений, встречавшихся на страницах «Всякой всячины»: «Такий-то на сей неделе был у своей родни и передавил все пироги, данные некоторой простодушной старушке в подаяние; такий-то всякий день бранится со своими соседями за колодезь; такий-то там-то приметил, что все девицы кладут ногу на ногу очень высоко; тот-то насмешник подсмеял одну женщину, велев ей для усыпления читать сочинения такого мужа, который за полезные переводы заслужил от всех похвалу и благодарность, и что от той насмешки весь город хохотал целую неделю на счет насмешника… Етот перекрапывает на свой салтык статьи из славного аглинского Смотрителя, и, называя их произведением своего умоначертания, восклицает: и мы яблока плывем, и прочая» (Новиков, с. 120).
По приведенному отрывку можно видеть, что Новиков прекрасно знал и помнил содержание всех номеров «Всякой всячины». Если издатели последней фактически ничего не смогли противопоставить своему оппоненту, кроме пасквиля, выставив издателя «Трутня» разносчиком сплетен, то Новиков сумел сохранить чувство авторского достоинства. Он предельно точен. Каждый из его выпадов основан на содержании конкретных номеров «Всякой всячины». Сатира Новикова не оставляла места для двусмысленности в истолковании ее подлинного объекта. В этом отношении мастерство Новикова-сатирика могло сравниться разве что с мастерством Фонвизина.
Особого внимания заслуживает защита Новиковым В. К. Тредиаковского, насмешки над которым не сходили со страниц первых номеров «Всякой всячины». Екатерина II, так рьяно выступавшая против сатиры на лица, не стеснялась высмеивать Тредиаковского, в частности его «Тилемахиду» и перевод «Аргениды». В защите Тредиаковского, как и ранее в споре о пределах и назначении сатиры, Новиков имел активного союзника в лице издателя «Смеси».
Новиков подметил и не оставил без насмешки и сами методы, к которым прибегала Екатерина II в своей публицистической деятельности. Он открыто уличил русскую императрицу в несамостоятельности, указывая, что большинство печатавшихся во «Всякой всячине» статей и нравоописательных очерков восходит к «аглинскому „Смотрителю“» (имелся в виду журнал Стиля и Аддисона «Зритель» — «The Spectator»). Новиков верно уловил идеологическую метаморфозу, которая произошла во взглядах Екатерины II после разочарования ее в попытках следовать урокам Монтескье и других французских просветителей на поприще законодательства.
На стороне «Трутня» в его полемике со «Всякой всячиной» выступили журналы «Смесь» и «Адская почта». Екатерине II пришлось признать свое поражение и на журналистском поприще. В течение первой половины 1770 г. «Всякая всячина» еще выпускает свои листочки под названием «барышка». Но поползновений к полемике она больше не выражает. К тому же, к концу 1769 г. почти все периодические издания прекратили свое существование. Дольше других продержался «Трутень». Но и он перестал выходить в начале 1770 г. Это произошло, по-видимому, не без административного воздействия. О чинившихся «Трутню» препятствиях можно судить по характерному объявлению, помещенному в сатирических «Ведомостях» листа XVIII от 25 августа: «Издателю Трутня для наполнения еженедельных листов потребно простонародных сказок и басен, ибо из присылаемых к нему сатирических и критических пиес многих не печатают, а напечатанные без всякого стыда многие принимают на свой счет и его злословят за то повсеместно» (Новиков, с. 114).
В литературоведении не раз обращалось внимание на зависимость екатерининской «Всякой всячины» от английских сатирико-нравоучительных журналов Стиля и Аддисона, в особенности от их знаменитого «Зрителя» (1711–1714), откуда было заимствовано значительное количество материалов, печатавшихся на ее страницах.[922] В сущности, оттуда Екатерина II восприняла теорию незлобивой человеколюбивой сатиры, которую она так настойчиво прокламировала на страницах своего журнала.
Популярность журналов Стиля и Аддисона в Европе XVIII в. была огромной. Известны они были и в России. Екатерина II и в публицистических начинаниях хотела не выглядеть отсталой. Но в ее стремлении привить на русской почве традиции английской нравоучительной журналистики следует видеть и определенный политический смысл. После провала попыток выступить в роли законодательницы Екатерина II постепенно начинает освобождаться от увлечений идеями французского Просвещения, отдавая предпочтение более умеренной доктрине английского просветительства времен Реставрации.
Эта переориентация на новую культурно-идеологическую традицию должна была, по ее представлению, способствовать консолидации общественного мнения нации вокруг проводимой ею политики. Вопрос о сатире не случайно выдвинулся на одно из первых мест в содержании ее журнала. Споры о сатире велись и на страницах журналов Стиля и Аддисона. Там-то Екатерина II и нашла устраивавшее ее решение проблемы и попыталась применить его в России.
В условиях английской действительности периода после «славной» революции 1688 г. требования доброжелательной сатиры с подчеркнутым отказом от обличения конкретных лиц диктовались той ситуацией политического компромисса, в сохранении которого сатирики эпохи Реставрации видели свою главную цель. Но в условиях России проповедование такого понимания сатиры, учитывая, что оно исходило от печатного органа, руководимого самой императрицей, объективно служило целям ограничить возможности критики снизу действий верховной власти и царящих в административном аппарате злоупотреблений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302