Филип Кинред Дик, Рэй Нельсон
Вторжение с Ганимеда
Кирстен и Нэнси посвящается
1
В три часа утра на тумбочке Рудольфа Балкани, главы Бюро психоделических исследований, зазвонил видофон. Прибору пришлось потрудиться, прежде чем трубку сняли, хотя — как частенько случалось в последнее время — хозяин дома мучался бессонницей.
— Да, Балкани слушает!
— Мне нужна кое-какая информация, — сообщил встревоженный голос на другом конце линии. Балкани узнал голос председателя Совета безопасности Организации Объединенных Наций. — Думаю, мы могли бы это обсудить…
— Короче, — отозвался Балкани. — Я старый больной человек.
— Вы слышали передачу?
— Какую передачу? — он почесал бороду.
— Насчет ультиматума пришельцев. И по телевизору, и по радио только об этом и говорят…
— Вот еще не хватало тратить время на всякие глупости, — возмутился Балкани. — И что же они предлагают?
— «Мы несем вам мир. Мы несем вам единство», — заявляют они.
— Вот только пропаганды не надо! Насколько я понимаю, они требуют от Земли безоговорочной капитуляции.
— Верно. Но, насколько я помню, в последнее время вы, доктор, разрабатывали какую-то новую штукенцию, не так ли? Может, хоть она их остановит?
— Не исключено, — с ноткой иронии в голосе отозвался Балкани. — Огорчает только, что она заодно остановит и нас самих. Более того, она остановит на этой планете и вокруг нее все, что обладает хоть мало-мальски разумом.
— Насколько я понял, вы упоминали, будто некоторые люди не подвержены воздействию этой штуки. В том числе и крупные политические лидеры.
— Не совсем так. Единственной защитой может являться только радикальная психотерапия. Я как раз сейчас над этим работаю. Дайте мне еще немного времени и достаточное количество… как бы поточнее выразиться?.. «Добровольцев» для опытов!
— Она необходима нам немедленно! — рявкнул председатель Совета безопасности. Он с заметным усилием взял себя в руки, и его лицо на экране приняло нарочито безмятежный вид. — И что же вы посоветуете?
— Ничего не посоветую, — ответил Балкани. — В этом нашем племени я всего-навсего шаман, а отнюдь не вождь. Само собой, я умею делать куколок из воска, но втыкать в них булавки или нет, решать только вам. Однако хотелось бы попросить вас кое о чем.
— Интересно, о чем же?
— Если вы все же решитесь воспользоваться моим изобретением, пожалуйста, не извещайте меня об этом. — Сказав это, Балкани повесил трубку, повернулся на бок и попытался уснуть.
— Слишком неспециализированное, — пробормотал Меккис, с отвращением разглядывая захваченное человеческое существо. — Впрочем, небольшая селекция и…
Хранитель Времени прошелестел мимо уха Меккиса, негромко заметив:
— Лучше бы начать подготовку к встрече с Большим Советом.
— Да-да, конечно, — отозвался Меккис. Его длинный гибкий язык метнулся вперед и коснулся кнопки рядом с койкой. Тотчас же вокруг засуетились его сущики-камердинеры, возбужденно переговариваясь между собой. Чтобы облегчить им задачу, Меккис сел прямо.
Он, как и остальные представители господствующего на Ганимеде вида, не имел ни ног, ни рук и напоминал большого розового червяка. Эти конечности ему попросту не были нужны. Руками и ногами ему служили сущики, только это и оправдывало их существование. Только ради этого они и появились на свет, исключительно для таких целей их и готовили.
Сейчас сущики поспешно облачали его в лучший парадный красно-оранжевый чехол. В этот день, который вполне мог оказаться самым знаменательным днем в его карьере правительственного чиновника, уместно только самое лучшее. Чесальщики уже суетились вокруг его головы, приводя в порядок длинные ресницы, а умывальщики длинными языками наводили лоск на его щеки. Он же тем временем еще раз бросил взгляд на пленника-землянина. «Бедняги, — подумал он. — Лучше бы вам никогда не привлекать нашего внимания к себе».
Меккис всегда высказался против войны. Но… теперь это вопрос решенный.
— Поздно проливать слезы, — пробормотал он вслух. — К тому же, сущиком быть совсем неплохо. Не так ли, друзья мои?
— Да, да, это просто замечательно, — зачирикала разношерстная толпа окружающих его узкоспециализированных существ, готовивших чиновника к выходу.
— Сначала победи, потом захвати, потом поглоти. Вот как это делается. Мы уже без особых усилий осуществили две первые фазы… И, если я не ошибаюсь коренным образом, сегодня мы переходим к третьей.
«И, — подумал он, — именно в этот момент на сцене появляюсь я».
Для пущей уверенности, он вызвал своего Оракула.
Вскоре появился змееподобный Оракул.
— Что скажешь по поводу будущего? — спросил Меккис.
— На сегодня? — спросил тот. Меккис с неудовольствием отметил, что сущик явно не в настроении пророчествовать.
— Да, и не тяни!
— Вокруг вас сбираются силы тьмы. Сегодня день ваших недругов!
Меккис облизнул губы и осведомился:
— Ладно, а что потом?
— Еще больше тьмы, и, наконец, о, мой добрый повелитель, тьма для всех нас!
Меккис спокойно обдумывал услышанное. Оракул не советовал вторгаться на Землю, что и заставило Меккиса влиться в ряды оппозиции. Однако вторжение оказалось успешным. Кое-кто вообще сомневался в возможностях Оракулов. «Возможно, — предположил он, — будущее неизвестно никому. Ведь нет ничего проще, чем бормотать невнятные и пугающие слова, которых на самом деле никто не понимает, и только для того, чтобы потом заявить: вот видите, я же говорил!»
— Слушай, ты говоришь о силах тьмы, — спросил Меккис, — я могу сделать что-нибудь, чтобы избежать их?
— Сегодня? Ничего. Но позже… небольшой шанс имеется. Если ты сумеешь раскрыть загадку Девушки Ниоткуда.
— Какой еще девушки ниоткуда? — Меккису с большим трудом удалось сохранить спокойствие.
— Мои возможности ограниченны, а видение слабеет. Но я вижу нечто, приближающееся из будущего, и для его описания мне не хватает слов. Оно напоминает воронку, готовую засосать всех нас! Оно уже и сейчас настолько могущественно, что влияет на ход времени. И чем ближе оказываешься к нему, тем труднее избежать встречи. О, хозяин, мне страшно! Я, который доселе никогда и ничего не боялся, буквально охвачен ужасом.
Меккис подумал: «Я вряд ли хоть как-то смогу избежать сегодняшних неприятностей. Поэтому, наверное, самым разумным будет встретить их лицом к лицу, а не уклоняться или трястись от страха. Я не могу управлять своими противниками, зато могу контролировать собственные реакции».
Взмахом языка он подозвал носильщиков и отправился в зал заседаний Большого Совета.
На стене зала заседаний висели огромные часы. Все, кто принадлежал к так называемой Прогрессивной фракции, сидели по ту сторону зала, где находился механизм отсчета времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48