У Пелгрейва две дочери, и, представь себе, одна из них тоже выскочка из Хендона, как ты это назвала. Окончила полицейский колледж лучше всех в своем выпуске. И отец очень гордится ею.
– Ты шутишь?
– Знаешь что? Думаю, ты должна вот это отдать Пелгрейву, – Донна указала на папку с личным делом Квина. – Он скорее привлечет внимание Макриди к документу, чем ты, особенно теперь, в сложившихся обстоятельствах.
Брайони решила проверить адрес, по которому раньше проживала семья Квина. Она позвонила в справочную службу Салташа, но ей сказали, что теперь там живут совсем другие люди. Значит, Квины переехали. Хорошо, что хоть фамилия оказалась не слишком распространенной. В современной телефонной книге Салташа значились два Квина, и Брайони запросила о них более подробную информацию. Однако семья Мэтью могла вообще покинуть город. Тогда не обойтись без проведения расширенных поисков – работа для целой группы, – и в этом ей без Пелгрейва не обойтись.
Когда пару часов спустя он появился в офисе, Брайони показала ему документ с фотографией Квина. Пелгрейв мельком глянул на него, не проявив, на первый взгляд, ни малейшего интереса, но короткий кивок, вероятно, означал, что информация принята к сведению.
– Отдайте это в команду по установлению личности. Они сделают портрет с учетом возраста. Сколько ему сейчас?
– Думаю, лет двадцать пять.
– В любом случае, пока никаких упоминаний об этом на публике. И попробуйте сами получить сведения в паспортной службе. Если за последние несколько лет Квин оформлял загранпаспорт, у них может найтись более свежая фотография.
– Я также решила проверить адрес родных Квина, но они там больше не живут.
– Хорошо. Местное отделение полиции сможет без труда отследить их перемещения. Дайте мне знать, когда получите ответ.
Он склонил голову под странным, почти неестественным углом, пытаясь рассмотреть рисунки на столе Брайони.
– Ни слова не могу разобрать. Знаете, вам надо серьезно поработать над совершенствованием техники рисования. И что тут делают эти свинки?
– Просто ассоциация. С одним из убийств Менсона.
– Любопытно. Не могли бы вы изложить мне всю историю на простом и понятном английском? Какие у вас теперь планы?
– Я надеялась найти суперинтенданта Макриди.
– Он уехал в Уайтчепел. Вернется часов в шесть. Если до этого времени вы свободны, помогите мне с опросами. Там уже целая очередь выстроилась. Некоторые из них – чистая формальность: психи, которые приходят каждый раз, когда мы обращаемся к населению за помощью. Но вот пара человек кажутся мне заслуживающими внимания. В частности, девушка в красном берете, она явно нервничает. Возможно, ей будет легче разговаривать с вами, чем со мной.
– Я в этом не уверена. Такие люди обычно предпочитают общаться с наиболее авторитетными и серьезными офицерами, внушающими им доверие. Кстати, я не то чтобы совсем свободна. Я хотела выжать все по максимуму из истории с Мэтью Квином, потому что суперинтендант Макриди дал мне это задание как своего рода испытание. Если не добьюсь реальных результатов, он отстранит меня от дела. И еще: я хотела бы попросить у вас совет.
Брайони постаралась не обращать внимания на то, что, пока она говорила, Пелгрейв глубокомысленно ковырял в ухе, словно это помогало ему сосредоточиться.
– Ах, вот как, инспектор Уильямс? Да неужели? Вы не показались мне человеком, который любит получать советы.
– Ну, иногда я реагирую неадекватно, но не будем обобщать.
– В таком случае, мой вам совет: не пытайтесь управлять тем, кто сидит за рулем. Мы с вами находимся на заднем сиденье. Не сомневаюсь, что через несколько лет вам тоже предоставится шанс вести машину, но я останусь там, где нахожусь сейчас, вплоть до пенсии. В этом деле вы не можете позволить себе быть слишком гордой или тратить время на отслеживание цепочки продажи контейнеров и прочие мелочи. Вот и все. И, кстати, мы выяснили кое-что насчет болта, вкрученного в череп Годвина. Не хотите узнать подробности?
Брайони меньше всего хотелось слушать что-то здесь, стоя среди фотографий трупа Кэролайн Стэйнес с широко открытыми глазами и вывернутыми руками, одновременно наблюдая, как Пелгрейв по-прежнему пытается извлечь серную пробку из уха.
– Конечно. С удовольствием. Может, выпьем по чашке чая, если вы не возражаете? Как насчет столовой?
– Значит, в конце концов, у вас не такой уж цейтнот? – Он взглянул на часы. – У меня всего десять минут, потому что на помощь в опросах мне, очевидно, рассчитывать не приходится. Будем надеяться, что обслужат нас быстрее обычного.
Очередь ползла до отвращения медленно, так что у Брайони появилась возможность детально изучить каждую отсыревшую булочку и каждый засохший кекс из ассортимента, представленного на прилавке. Пелгрейв не удостоил всю эту снедь даже взглядом и решительно взял пончик с джемом: под целлофановой упаковкой джем растекся по всей его поверхности. Брайони выбрала самую сухую на вид ячменную лепешку и прибавила к ней порцию сильно подтаявшего масла. Прямо напротив них женщина в ядовито-розовой кепке наливала чай из большого чайника в стоявшие рядами на решетчатом подносе кружки, даже не поднимая носик при переходе от одной кружки к другой.
Лепешка оказалась далеко не лучшим выбором, потому что так пересохла, что ее пришлось медленно рассасывать во рту, чтобы откусить хоть кусочек. А это означало, что Брайони лишилась способности говорить, и ей пришлось выслушивать детальные рассуждения Пелгрейва о том, как его команде удалось проследить происхождение железного болта. Брайони попыталась сосредоточиться на каком-нибудь ином объекте, так как зрелище Пелгрейва, облизывающего джем с того самого пальца, которым он перед этим ковырял в ухе, не доставляло большого удовольствия. И тут девушка заметила Джимми, сидевшего у окна с газетой в руках. Неплохо бы перекинуться с ним парой слов по поводу фотографии Квина. Однако весьма неучтиво просто встать и покинуть Пелгрейва, тем более если учесть, что он добрался лишь до середины повествования, подробности которого ей действительно следовало знать. Брайони сделала над собой усилие и сосредоточилась на рассказе, в то же время краем глаза наблюдая за Джимми, чтобы не упустить его, если фотограф соберется уходить.
– …Но, понимаете, сейчас осталось не так уж много торговцев скобяными товарами. И, насколько я понимаю, в наше время к ним не слишком часто обращаются. Мы нашли одного из них возле вокзала Сент-Панкрас, однако лавки всех остальных находятся на южном берегу Темзы. Это само по себе любопытно. Видите ли, большинство их изделий предназначено для конструкций мостов. И все торговцы говорили нам примерно одно и то же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Ты шутишь?
– Знаешь что? Думаю, ты должна вот это отдать Пелгрейву, – Донна указала на папку с личным делом Квина. – Он скорее привлечет внимание Макриди к документу, чем ты, особенно теперь, в сложившихся обстоятельствах.
Брайони решила проверить адрес, по которому раньше проживала семья Квина. Она позвонила в справочную службу Салташа, но ей сказали, что теперь там живут совсем другие люди. Значит, Квины переехали. Хорошо, что хоть фамилия оказалась не слишком распространенной. В современной телефонной книге Салташа значились два Квина, и Брайони запросила о них более подробную информацию. Однако семья Мэтью могла вообще покинуть город. Тогда не обойтись без проведения расширенных поисков – работа для целой группы, – и в этом ей без Пелгрейва не обойтись.
Когда пару часов спустя он появился в офисе, Брайони показала ему документ с фотографией Квина. Пелгрейв мельком глянул на него, не проявив, на первый взгляд, ни малейшего интереса, но короткий кивок, вероятно, означал, что информация принята к сведению.
– Отдайте это в команду по установлению личности. Они сделают портрет с учетом возраста. Сколько ему сейчас?
– Думаю, лет двадцать пять.
– В любом случае, пока никаких упоминаний об этом на публике. И попробуйте сами получить сведения в паспортной службе. Если за последние несколько лет Квин оформлял загранпаспорт, у них может найтись более свежая фотография.
– Я также решила проверить адрес родных Квина, но они там больше не живут.
– Хорошо. Местное отделение полиции сможет без труда отследить их перемещения. Дайте мне знать, когда получите ответ.
Он склонил голову под странным, почти неестественным углом, пытаясь рассмотреть рисунки на столе Брайони.
– Ни слова не могу разобрать. Знаете, вам надо серьезно поработать над совершенствованием техники рисования. И что тут делают эти свинки?
– Просто ассоциация. С одним из убийств Менсона.
– Любопытно. Не могли бы вы изложить мне всю историю на простом и понятном английском? Какие у вас теперь планы?
– Я надеялась найти суперинтенданта Макриди.
– Он уехал в Уайтчепел. Вернется часов в шесть. Если до этого времени вы свободны, помогите мне с опросами. Там уже целая очередь выстроилась. Некоторые из них – чистая формальность: психи, которые приходят каждый раз, когда мы обращаемся к населению за помощью. Но вот пара человек кажутся мне заслуживающими внимания. В частности, девушка в красном берете, она явно нервничает. Возможно, ей будет легче разговаривать с вами, чем со мной.
– Я в этом не уверена. Такие люди обычно предпочитают общаться с наиболее авторитетными и серьезными офицерами, внушающими им доверие. Кстати, я не то чтобы совсем свободна. Я хотела выжать все по максимуму из истории с Мэтью Квином, потому что суперинтендант Макриди дал мне это задание как своего рода испытание. Если не добьюсь реальных результатов, он отстранит меня от дела. И еще: я хотела бы попросить у вас совет.
Брайони постаралась не обращать внимания на то, что, пока она говорила, Пелгрейв глубокомысленно ковырял в ухе, словно это помогало ему сосредоточиться.
– Ах, вот как, инспектор Уильямс? Да неужели? Вы не показались мне человеком, который любит получать советы.
– Ну, иногда я реагирую неадекватно, но не будем обобщать.
– В таком случае, мой вам совет: не пытайтесь управлять тем, кто сидит за рулем. Мы с вами находимся на заднем сиденье. Не сомневаюсь, что через несколько лет вам тоже предоставится шанс вести машину, но я останусь там, где нахожусь сейчас, вплоть до пенсии. В этом деле вы не можете позволить себе быть слишком гордой или тратить время на отслеживание цепочки продажи контейнеров и прочие мелочи. Вот и все. И, кстати, мы выяснили кое-что насчет болта, вкрученного в череп Годвина. Не хотите узнать подробности?
Брайони меньше всего хотелось слушать что-то здесь, стоя среди фотографий трупа Кэролайн Стэйнес с широко открытыми глазами и вывернутыми руками, одновременно наблюдая, как Пелгрейв по-прежнему пытается извлечь серную пробку из уха.
– Конечно. С удовольствием. Может, выпьем по чашке чая, если вы не возражаете? Как насчет столовой?
– Значит, в конце концов, у вас не такой уж цейтнот? – Он взглянул на часы. – У меня всего десять минут, потому что на помощь в опросах мне, очевидно, рассчитывать не приходится. Будем надеяться, что обслужат нас быстрее обычного.
Очередь ползла до отвращения медленно, так что у Брайони появилась возможность детально изучить каждую отсыревшую булочку и каждый засохший кекс из ассортимента, представленного на прилавке. Пелгрейв не удостоил всю эту снедь даже взглядом и решительно взял пончик с джемом: под целлофановой упаковкой джем растекся по всей его поверхности. Брайони выбрала самую сухую на вид ячменную лепешку и прибавила к ней порцию сильно подтаявшего масла. Прямо напротив них женщина в ядовито-розовой кепке наливала чай из большого чайника в стоявшие рядами на решетчатом подносе кружки, даже не поднимая носик при переходе от одной кружки к другой.
Лепешка оказалась далеко не лучшим выбором, потому что так пересохла, что ее пришлось медленно рассасывать во рту, чтобы откусить хоть кусочек. А это означало, что Брайони лишилась способности говорить, и ей пришлось выслушивать детальные рассуждения Пелгрейва о том, как его команде удалось проследить происхождение железного болта. Брайони попыталась сосредоточиться на каком-нибудь ином объекте, так как зрелище Пелгрейва, облизывающего джем с того самого пальца, которым он перед этим ковырял в ухе, не доставляло большого удовольствия. И тут девушка заметила Джимми, сидевшего у окна с газетой в руках. Неплохо бы перекинуться с ним парой слов по поводу фотографии Квина. Однако весьма неучтиво просто встать и покинуть Пелгрейва, тем более если учесть, что он добрался лишь до середины повествования, подробности которого ей действительно следовало знать. Брайони сделала над собой усилие и сосредоточилась на рассказе, в то же время краем глаза наблюдая за Джимми, чтобы не упустить его, если фотограф соберется уходить.
– …Но, понимаете, сейчас осталось не так уж много торговцев скобяными товарами. И, насколько я понимаю, в наше время к ним не слишком часто обращаются. Мы нашли одного из них возле вокзала Сент-Панкрас, однако лавки всех остальных находятся на южном берегу Темзы. Это само по себе любопытно. Видите ли, большинство их изделий предназначено для конструкций мостов. И все торговцы говорили нам примерно одно и то же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91