Роум еще раз помешал в кастрюльке и закрыл крышку. Если не видеть черные вкрапления, а судить лишь по густому аромату, исходившему от кастрюльки, то это был, безусловно, кулинарный успех.
– Ничего, придет и твоя очередь, приятель. Что ты тогда, интересно, запоешь? – со злорадством произнес Роум.
Джейсон отшатнулся в притворном ужасе.
– Ну уж нет, только не я! Я никогда не попадусь в эту ловушку! Достаточно насмотрелся.
– Знаешь, Джес, мне все это знакомо. Я рассуждал так же, когда Лисса посвятила меня в свой план отлова мужа. – Он зловеще ухмыльнулся. – Не могу дождаться, когда и тебя постигнет эта участь.
– Долго же тебе придется ждать… Нельзя, Сид, оставь сейчас же!
Джейсон кинулся к столу как раз вовремя, чтобы не дать Сидни выдрать клок волос Саманты. Обе девчонки подняли рев, к ним из естественной солидарности присоединилась и Александра.
«Должно быть, бог Хаос решил, что пренебрегать домом Новаков целых пятнадцать минут – недопустимая роскошь», – устало подумал Роум некоторое время спустя. Оставив соус кипеть на самом маленьком огне, он без сил повалился на диван. Тройняшки, наконец-то вымотавшись, тихо играли на полу.
Джейсон, уютно устроившись в кресле, изумленно покачал головой.
– И как ты все это выдерживаешь? – спросил он.
Роум не смог ответить. Не мог найти слов, чтобы передать тихую радость и чувство удовлетворения, наполнявшие его душу. Пускай какой-нибудь недоумок ужасается беспорядку, который три маленькие негодницы ежеминутно вносят в его дом и его жизнь, – Роум не хочет другой жизни. Любовь Лиссы сделала его жизнь наполненной, а когда спустя одиннадцать месяцев после свадьбы родились Александра, Саманта и Сидни… тогда он счел себя самым везучим и самым счастливым человеком в мире.
Пока он искал подходящие слова, чтобы объяснить все это другу, Сэмми вскарабкалась на диван и вытянулась вдоль его руки, привалившись к спинке дивана.
– Бай-бай, папа?
– Ага, крошка. Подремли немножко тоже, хорошо?
– Лошо.
За считанные секунды Сид и Алекс присоединились к сестренке, примостившись кто под боком, а кто на груди отца. Когда все трое заснули, он поверх малышек взглянул на Джейсона, который наблюдал эту сцену с чувством, близким к зависти.
– Ради таких вот моментов ничего не жалко, – прошептал Роум.
Джейсон молча кивнул.
– Ты не взглянешь, как там мой соус? – также шепотом попросил Роум. – Хочется на минутку вздремнуть.
– Конечно, дружище, – понизив голос, заверил Джейсон, – я присмотрю за соусом.
Спустя час Лисса открыла заднюю дверь и остолбенела. Их общая комната выглядела так, как будто по ней промчался ураган. Из кухни несло подгоревшим соусом, а по меньшей три четверти всех кастрюль и мисок перекочевало с полок в мойку и на рабочий стол.
Она открыла было рот, чтобы сказать что-то – или закричать, – но брат, поднявшись с кресла, остановил ее, приложив палец к губам.
– Тихо, они спят.
Лисса кивнула и на цыпочках прошла в комнату к дивану, где Роум лежал, нежно обнимая сразу всех трех малышек. Три ангельских личика, каждое на свой лад повторяющее черты их отца и ее собственные. Три дорогих ей существа, суть ее жизни.
Лисса забыла о беспорядке. Забыла о подгоревшем обеде. Проложив себе путь через разбросанные по полу предметы, она опустилась на колени возле дивана и нежно отвела со лба Роума прядь волос.
Не отводя взгляда от лица человека, которого она любила, Лисса прошептала брату:
– Видишь, Джес? Разве я не говорила тебе, что он будет идеальным отцом?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42