д., в нас заложен страх перед нарушением нашей живой вечной связи с жизнью. В нас работает программа вечно жить в нематериальной форме, которая настороженно недоумевает, когда в материальной форме происходит что-то, не присущее Генеральной Программе. Эта программа вложена в нас как основная, и не принимаем мы видимую нами материальную смерть именно как нарушение своей основной программы вечно жить. Против этого мы восстаем совершенно закономерно, поскольку это не стыкуется с главным смыслом нашего создания. Не встаем же мы непримиримо на борьбу с тем, что молодость уходит. Мы с этим относительно легко смиряемся и даже находим много преимуществ в зрелости и в старости. В нас нет программы резвиться всеми силами и соками в материальном мире вечно! То, что происходит с нами при старении, слегка нас огорчает, но не убивает, а ведь и с молодостью, согласно логике смерти, мы расстаемся также навсегда! Но это не затрагивает нашей сущности, как созданных Им элементов Его бытия, поэтому и не рождает ужаса и отчаяния. Раз не важен материальный мир, то не важны и навсегда проходящие этапы нашего возраста в этом мире. А только намек на будущую смерть вызывает резкое отторжение всей психики, потому что это затрагивает именно суть самого смысла нашего сотворения. Если бы Он сотворил нас смертными, то Он не закладывал бы в нас страха перед смертью, или вообще убрал бы его, как убрал способность к телепатии или к телекинезу.
Итак, смерть заложена в порядок вещей, как мы уже выяснили, но наше желание жить вечно также заложено в тот же порядок вещей, а две несовместимые вещи не могут закладываться в один органичный порядок. Следовательно, и то и другое должно быть совместимым. Зная, что жизнь, как базовая цель Сотворения, первичнее смерти, (смерть это, всего лишь, самопроизвольное самоограничение жизни на одном из своих этапов), мы должны брать за основу первичное из двух противоречивых состояний, а отсюда вывод лишь один - мы должны доверять своему желанию жить вечно и не бояться потерять материальную жизнь, страх чего мы и называем страхом смерти.
Такой абстрактный подход убеждает, но не успокаивает до конца. Понятно, что жизнь вечна, как явление нематериальное, и циклична, как вынужденная принимать материальные формы. Понятно, так же, что смерть - это не разрушение жизни, а момент одного из циклов самой жизни, но нет душе покоя, потому что, переходя от абстракции к конкретным вещам, мы не можем не столкнуться с тем фактом, что каждый из нас, даже самый продвинутый в понимании смерти и жизни, вскорости физически все-таки умрет. Понимая, что вечная жизнь вполне возможна и даже непременна, именно физическая сторона этого процесса остается нам непонятной и это немного настораживает. Ибо - насколько вероятно не только то, что смерть нас не касается, но и насколько вероятно то, что следующий цикл жизни будет касаться именно нас? Если это не так, то чем лично для нас это отличается от смерти?
Действительно, мы боимся не столько смерти вообще, сколько именноличной своей смерти. Даже если это и не страх смерти, а страх расстаться с жизнью, то это, прежде всего, страх расстаться конкретно со своей жизнью. Мы принимаем все, что сказано выше, но нам хотелось бы, чтобы это всегда касалось именно нас, и чтобы новые свои формы жизнь принимала обязательно вместе с нами. Потерять жизнь для нас - это потерять себя. Именно этого мы и боимся больше всего. Жить, для нас, это - осознавать себя. Даже потеряв все, включая и физиологические способности, человек цепляется за жизнь, и она для него вполне самоценна, пока он ощущает самого себя. Свое "Я" и своя жизнь - для человека понятия абсолютно одни и те же и абсолютно неразделимые. Следовательно, наше "я" это и есть для нас жизнь по самой своей сути. Именно здесь кроется вся болезненность этого вопроса и именно здесь надо искать выхода из имеющегося ужаса. И этот выход, представляется, есть.
Смерть никогда не будет познана до конца, она всегда останется явлением непознаваемым, трансцендентным, как сейчас принято говорить в не только философских кругах, но по косвенным уликам всегда можно уличить ее в беспомощности, для чего мы начнем с того, что все наши болезненные тревоги основываются только на том, что мы отождествляем свое "я" с материей, то есть со своим телом.
А вот это совершенно зря. Чтобы убедиться в этом давайте проведем эксперимент. Представим себя без руки. Теперь без обоих. Теперь без ног. Теперь без туловища. Теперь без головы. Видите пустое место? Видите. А кто его видит? Чем? Значит - тела нет, а мы остались.
Давайте просто представим себе, уже без этапов, что весь мир существует, а нас уже нет. Или, - нас еще нет, (чтобы не так страшно было), а весь мир существует. Представили? Представили. А кто все это внутри вас представляет? Кто видит весь этот мир без себя? Если мы видим весь этот мир, следовательно, мы в нем есть! Во всех этих воображаемых состояниях мы были, а тела нашего не было! Значит тело не причем. Значит, никто никогда не сможет сказать, что он способен представить мир "без себя", если он же его и наблюдает в этом качестве. Значит, "без себя" - это совершенно не значит, что без своего тела, а "без тела" - совершенно не значит, что " без себя".
А теперь представьте, что не только вашего тела, но и вас самих нет. Попытайтесь, попытайтесь, но знайте наперед, что никогда у вас такого не получится. А теперь представьте себя, глядящим на свое тело. Где вы? Вне тела. Когда мы имеем в виду себя, то при чем вообще тело, если все эксперименты закончились адекватно нормальной психике? Тело и мы - порознь!
Это первый аргумент. А второй состоит в том, что, как мы уже говорили, человек каждый год на микроуровне получает совершенно новое тело. Тело может полностью меняться, (по крайней мере, его материальная основа, молекулярная составляющая), до 120 раз за жизнь, а мы назло ему остаемся теми же! Нужны еще доказательства? Тело 120 раз разное по своему обновляющемуся молекулярному составу, а мы все те же сто двадцать раз одни и те же. Как, меняя одежду, мы не можем сказать, что мы - это уже не мы, так и, меняя тело в течение жизни, мы остаемся совершенно отдельно от него, как остаемся отдельно и от любой нашей одежды.
Теперь - чем мы представляли себя и чем мы смотрели на мир и на себя со стороны в наших экспериментах? Разумом. Логично предположить, что наш разум - это и есть для нас опосредствованно наше "я", а не тело. Само то, что тело, обновляясь, принимает одну и ту же форму, говорит о том, что оно строится по какому-то утвержденному плану. То есть, им управляет какой-то разум. Тело вторично, согласно этим выводам. Тогда с уходом тела нет никаких оснований утверждать, что уходит и разум, который его строил в данном виде, находясь в стороне, и нет никаких оснований утверждать, что уходим с телом и мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320