– Возможно, вчера вечером я немного перегнул палку, – сказал он слегка виноватым тоном.
Молли окинула его подозрительным взглядом. Неужели он извиняется?
– Я имею в виду, что так и не убрал паука, – протянул он раздумчиво. – Похоже, ты провела всю ночь, не сомкнув глаз, взирая на него? – добавил он с явным любопытством.
Для него это просто забава. Извинением и не пахнет.
– Стоило вспоминать о такой ерунде, – отмахнулась Молли, совершенно не желая радовать его своей слабостью.
– Я бы и не стал, – пожал он плечами, – если бы не тот факт, что выглядишь ты, мягко скажем, не очень.
Щеки Молли покрылись жарким румянцем.
– Ты хоть когда-нибудь говоришь что-нибудь приятное? – выпалила она.
– Достаточно часто, и даже очень часто, – кивнул Гидеон, ни капельки не смущенный. – Например, сейчас, в отличие от прошлого раза, я могу сказать, что одета ты просто восхитительно.
Надо же. Комплимент был настолько неожиданным, что Молли даже не знала, что и сказать. На глаза вдруг навернулись слезы. Но это же отвратительно и невероятно!
Гиперусталость.
Просто суперусталость.
Буквально – от всего на свете.
Гидеон посмотрел на нее, слегка нахмурившись.
– Разве это не приятные слова?
Молли глубоко вздохнула и, наконец, немного расслабившись, откинулась на спинку сиденья.
– Спасибо, – слабым голосом отозвалась она.
– Всегда пожалуйста, – кивнул Гидеон. – Когда вернусь, непременно начну охоту на твоего паука, если тебя это еще волнует, – добавил он немного хрипло.
Она устало покачала головой.
– В этом нет никакой необходимости.
Его глаза расширились.
– Тебе удалось справиться с ним самостоятельно?
– Нет, – честно призналась Молли. – Но с тех пор, как ты вышел из спальни, он не сдвинулся ни на один дюйм со своего места. Так что незачем охотиться на него.
Его синие глаза затуманились, и на переносице появилась задумчивая морщинка.
– Обычно я не такой уж мстительный человек.
Молли фыркнула.
– Ага, для меня ты сделал счастливое исключение, да?
Он еще больше нахмурился.
– Вообще-то нельзя назвать его счастливым…
– Да ладно, раскаяние тебе не идет, Гидеон, – Молли рассмеялась недобрым смехом.
– Ты и правда из-за этого паука не спала?
– Правда, – кивнула она. – Я не могла попросить Сэма об услуге, потому что ты заявил, что уже снял паука. Как это было любезно с твоей стороны!
Гидеон вздохнул.
– Теперь я точно чувствую себя виноватым. – В его голосе присутствовало искреннее смущение.
Молли вопросительно посмотрела на него.
– Настолько виноватым, что готов выслушать о том, что же произошло тогда на самом деле?
– Нет, – резко бросил он. – Я не готов дать себя переубедить в том, о чем у меня уже есть собственное мнение.
Вот стервец. И как после этого вообще можно разговаривать с таким человеком? Но ведь придется. Просто необходимо все ему объяснить.
– Однако, – продолжал Гидеон, – могу предложить вот что: пусть рождественское утро станет Утром Правды.
– Как это с твоей стороны великодушно! – негодующе выкрикнула она.
Гидеон сурово поджал губы.
– Это самое лучшее предложение, которое ты можешь от меня услышать, – бросил он резко. – Вообще-то это единственное предложение.
Другими словами – была бы честь предложена. Надо соглашаться, хотя бы на данный момент.
Она иронично сощурилась.
– Мне придется принять это условие об Утре правды, если конечно, оно не перерастет в День Боксера…
Ответом была не менее ироничная усмешка.
– Вообще-то я собираюсь оставаться здесь до двадцать восьмого числа и очень надеюсь, что весь этот долгий срок ты сможешь быть вежливой.
– Однако не мне единственной надо оставаться в пределах вежливости! – возразила она.
Гидеон пожал плечами.
– Буду стараться. – Он одарил ее насмешливым взглядом. – Итак, что ты собираешься купить мне на Рождество?
Сказать, что Молли удивилась, – значит не сказать ничего. И как это ему удалось угадать ее благородные намерения?
– Вообще-то у меня возникла идея о бутылочке мышьяка. Но потом я решила, что это было бы слишком даже для тебя.
К ее величайшему удивлению, Гидеон рассмеялся. Его лицо стало почти мальчишеским, а глаза потеплели.
– А что бы ты хотел получить в подарок? – спросила она с явным интересом, совершенно не представляя себе его увлечения.
Причем во всех смыслах этого слова. Например: какого рода женщины ему нравятся? Очевидно, не маленькие рыженькие, которые до жути боятся пауков.
Так-так, а почему это ей в голову пришла такая странная мысль? – гневно подумала Молли.
– Ну, шоколад я не люблю, а туалетной воды у меня хоть залейся, – раздумчиво ответил на ее вопрос Гидеон. – Может, книга, как ты полагаешь? – предложил он мягко.
– И какую же книгу ты хотел бы получить? – наверняка какую-нибудь умную, интеллектуальную, решила Молли. Гидеон пожал плечами.
– Да есть тут одна книжка, которую я уже давно хотел приобрести. Все ждал, когда она выйдет в мягкой обложке.
– Итак? – А достанет ли у нее денег, чтобы купить эту книгу, которую Гидеон не осмелился купить сам?
Переезд из Америки в Англию обошелся ей не очень дорого, но все же кое-какие деньги привелось потратить. Зато у нее тут была работа, чему могли бы позавидовать многие ее коллеги-актрисы.
Гидеон хмуро посмотрел на нее.
– Возможно, у тебя самой уже есть какая-нибудь идея? Ну, кроме мышьяка, конечно же, – поддел он ее. Она покачала головой.
– Ни малейшей идеи! – Она сомневалась, чтобы идея насчет билета в один конец на Северный полюс пришлась бы ему по душе. – Вообще-то я была бы очень признательна за какой-нибудь намек.
Любопытно, что может подарить ей Гидеон…
Скорее всего, он уже знал заранее, что на Рождество останется здесь, а поэтому приготовил подарки для каждого. Впрочем, учитывая его прошлое к ней отношение, она даже представить боялась, что же это может быть.
Гидеон кивнул.
– Ладно. Один из моих самых любимых комиков – Билли Коннолли, и…
– Не может такого быть! – недоверчиво воскликнула Молли.
Билли Коннолли? Да это же ее самый любимый комик, лучший комик всех времен и народов. Исключительный артист. Она бы никогда в жизни не подумала, что Гидеону Веберу он тоже может нравиться…
– Да уж, исключительный вкус, ничего не скажешь, – заметил он с самоиронией, очевидно, неверно истолковав ее восклицание. – Он мне нравится еще с университетских лет, – добавил он вызывающе.
Молли уже читала книгу, о которой сказал Гидеон. Книга была написана женой актера и читалась на одном дыхании – благодаря шотландскому блестящему юмору автора. Ей трудно было представить, что она могла бы поделиться своим положительным впечатлением от этой книги с таким человеком, как Гидеон.
– Мне он тоже нравится уже давно, – сказала Молли ровным тоном, желая за равнодушием спрятать свое удивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Молли окинула его подозрительным взглядом. Неужели он извиняется?
– Я имею в виду, что так и не убрал паука, – протянул он раздумчиво. – Похоже, ты провела всю ночь, не сомкнув глаз, взирая на него? – добавил он с явным любопытством.
Для него это просто забава. Извинением и не пахнет.
– Стоило вспоминать о такой ерунде, – отмахнулась Молли, совершенно не желая радовать его своей слабостью.
– Я бы и не стал, – пожал он плечами, – если бы не тот факт, что выглядишь ты, мягко скажем, не очень.
Щеки Молли покрылись жарким румянцем.
– Ты хоть когда-нибудь говоришь что-нибудь приятное? – выпалила она.
– Достаточно часто, и даже очень часто, – кивнул Гидеон, ни капельки не смущенный. – Например, сейчас, в отличие от прошлого раза, я могу сказать, что одета ты просто восхитительно.
Надо же. Комплимент был настолько неожиданным, что Молли даже не знала, что и сказать. На глаза вдруг навернулись слезы. Но это же отвратительно и невероятно!
Гиперусталость.
Просто суперусталость.
Буквально – от всего на свете.
Гидеон посмотрел на нее, слегка нахмурившись.
– Разве это не приятные слова?
Молли глубоко вздохнула и, наконец, немного расслабившись, откинулась на спинку сиденья.
– Спасибо, – слабым голосом отозвалась она.
– Всегда пожалуйста, – кивнул Гидеон. – Когда вернусь, непременно начну охоту на твоего паука, если тебя это еще волнует, – добавил он немного хрипло.
Она устало покачала головой.
– В этом нет никакой необходимости.
Его глаза расширились.
– Тебе удалось справиться с ним самостоятельно?
– Нет, – честно призналась Молли. – Но с тех пор, как ты вышел из спальни, он не сдвинулся ни на один дюйм со своего места. Так что незачем охотиться на него.
Его синие глаза затуманились, и на переносице появилась задумчивая морщинка.
– Обычно я не такой уж мстительный человек.
Молли фыркнула.
– Ага, для меня ты сделал счастливое исключение, да?
Он еще больше нахмурился.
– Вообще-то нельзя назвать его счастливым…
– Да ладно, раскаяние тебе не идет, Гидеон, – Молли рассмеялась недобрым смехом.
– Ты и правда из-за этого паука не спала?
– Правда, – кивнула она. – Я не могла попросить Сэма об услуге, потому что ты заявил, что уже снял паука. Как это было любезно с твоей стороны!
Гидеон вздохнул.
– Теперь я точно чувствую себя виноватым. – В его голосе присутствовало искреннее смущение.
Молли вопросительно посмотрела на него.
– Настолько виноватым, что готов выслушать о том, что же произошло тогда на самом деле?
– Нет, – резко бросил он. – Я не готов дать себя переубедить в том, о чем у меня уже есть собственное мнение.
Вот стервец. И как после этого вообще можно разговаривать с таким человеком? Но ведь придется. Просто необходимо все ему объяснить.
– Однако, – продолжал Гидеон, – могу предложить вот что: пусть рождественское утро станет Утром Правды.
– Как это с твоей стороны великодушно! – негодующе выкрикнула она.
Гидеон сурово поджал губы.
– Это самое лучшее предложение, которое ты можешь от меня услышать, – бросил он резко. – Вообще-то это единственное предложение.
Другими словами – была бы честь предложена. Надо соглашаться, хотя бы на данный момент.
Она иронично сощурилась.
– Мне придется принять это условие об Утре правды, если конечно, оно не перерастет в День Боксера…
Ответом была не менее ироничная усмешка.
– Вообще-то я собираюсь оставаться здесь до двадцать восьмого числа и очень надеюсь, что весь этот долгий срок ты сможешь быть вежливой.
– Однако не мне единственной надо оставаться в пределах вежливости! – возразила она.
Гидеон пожал плечами.
– Буду стараться. – Он одарил ее насмешливым взглядом. – Итак, что ты собираешься купить мне на Рождество?
Сказать, что Молли удивилась, – значит не сказать ничего. И как это ему удалось угадать ее благородные намерения?
– Вообще-то у меня возникла идея о бутылочке мышьяка. Но потом я решила, что это было бы слишком даже для тебя.
К ее величайшему удивлению, Гидеон рассмеялся. Его лицо стало почти мальчишеским, а глаза потеплели.
– А что бы ты хотел получить в подарок? – спросила она с явным интересом, совершенно не представляя себе его увлечения.
Причем во всех смыслах этого слова. Например: какого рода женщины ему нравятся? Очевидно, не маленькие рыженькие, которые до жути боятся пауков.
Так-так, а почему это ей в голову пришла такая странная мысль? – гневно подумала Молли.
– Ну, шоколад я не люблю, а туалетной воды у меня хоть залейся, – раздумчиво ответил на ее вопрос Гидеон. – Может, книга, как ты полагаешь? – предложил он мягко.
– И какую же книгу ты хотел бы получить? – наверняка какую-нибудь умную, интеллектуальную, решила Молли. Гидеон пожал плечами.
– Да есть тут одна книжка, которую я уже давно хотел приобрести. Все ждал, когда она выйдет в мягкой обложке.
– Итак? – А достанет ли у нее денег, чтобы купить эту книгу, которую Гидеон не осмелился купить сам?
Переезд из Америки в Англию обошелся ей не очень дорого, но все же кое-какие деньги привелось потратить. Зато у нее тут была работа, чему могли бы позавидовать многие ее коллеги-актрисы.
Гидеон хмуро посмотрел на нее.
– Возможно, у тебя самой уже есть какая-нибудь идея? Ну, кроме мышьяка, конечно же, – поддел он ее. Она покачала головой.
– Ни малейшей идеи! – Она сомневалась, чтобы идея насчет билета в один конец на Северный полюс пришлась бы ему по душе. – Вообще-то я была бы очень признательна за какой-нибудь намек.
Любопытно, что может подарить ей Гидеон…
Скорее всего, он уже знал заранее, что на Рождество останется здесь, а поэтому приготовил подарки для каждого. Впрочем, учитывая его прошлое к ней отношение, она даже представить боялась, что же это может быть.
Гидеон кивнул.
– Ладно. Один из моих самых любимых комиков – Билли Коннолли, и…
– Не может такого быть! – недоверчиво воскликнула Молли.
Билли Коннолли? Да это же ее самый любимый комик, лучший комик всех времен и народов. Исключительный артист. Она бы никогда в жизни не подумала, что Гидеону Веберу он тоже может нравиться…
– Да уж, исключительный вкус, ничего не скажешь, – заметил он с самоиронией, очевидно, неверно истолковав ее восклицание. – Он мне нравится еще с университетских лет, – добавил он вызывающе.
Молли уже читала книгу, о которой сказал Гидеон. Книга была написана женой актера и читалась на одном дыхании – благодаря шотландскому блестящему юмору автора. Ей трудно было представить, что она могла бы поделиться своим положительным впечатлением от этой книги с таким человеком, как Гидеон.
– Мне он тоже нравится уже давно, – сказала Молли ровным тоном, желая за равнодушием спрятать свое удивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28