Им на это наплевать, Глория.
– Зачем нам нужны эти паршивые неудачники? Те, кому нужно, всегда будут читать «Портфолио». Они будут читать его из-за меня. Они не смогут от меня избавится, Дмитрий.
Но он не смотрит на меня. Он играет моим ежедневником, перелистывая карточки так быстро, что я чувствую ветерок на своей блузке. Дмитрий не обращает на меня внимания, это невыносимо.
– Я незаменима, и ты это знаешь.
– Всегда найдутся другие, – возражает он, отступая.
– Брюс? Кэтрин? Джейк? Или, может, Уилл О'Шонесси пожелает вернуться из отставки. Может, ему позвоним? – Я поднимаю трубку телефона. – Или, может, мы… воскресим Пи-Джея? Плохо вот только, что бедро он где-то потерял.
– Перестань.
– Я знаменитость, Дмитрий. Долбаный народный герой. – Я напяливаю солнцезащитные очки. – Кинозвезда. Не знаю, что бы ты без меня делал.
– А когда твое кино закончится? Что тогда с тобой будет?
Звонит Спивви. Она говорит, что на проводе мой доктор.
– Это ты, принцесса? – Разумеется, это папочка. – Не могу понять, почему ты так разволновалась из-за этого джентльмена, Броди. Он опять приходил в больницу. Мы все обсудили. Он слабо разбирается в медицине.
– Ты мне не рассказывал. И ни о чем не спрашивал.
– Мы с ним пришли к выводу, что ты для него – малоподходящий подозреваемый. Я ему тут все показал, и он решил, что я в этом качестве его больше устраиваю. Я пытаюсь помочь тебе. Давно так не веселился – с тех самых пор, когда меня пытались вышвырнуть из медицинской школы. Тебе нужно почаще сюда наведываться. Почему ты больше не заходишь ко мне в больницу? Ты навестишь меня в тюрьме?
– Черт. – Иногда папочка любит разыгрывать благородство. Он абсолютно уверен, что никогда не попадет в тюрьму.
– У меня важная встреча, но спасибо за участие, удачного тебе дня.
– Я люблю тебя, принц…
– Это был подписчик, – сообщаю я Дмитрию. – Он сказал, что любит мой журнал. Он сказал, что любит меня.
4
Все так усложнилось. Я привыкла регулярно навещать папочку в больнице.
Думая о нем, я всегда представляю, что он – у себя в клинике, даже если это на самом деле не так. Голубая стерильная вселенная, замкнутая, как желатиновая капсула, – его королевство, он движется по ней с достоинством сенатора и деловитостью английской нянюшки, кругом латекс и свежий хлопок. Кабинет обставлен в соответствии с его вкусом: дубовые полы, а на них пестрые потертые коврики, сумрачные тусклые гравюры – портреты стариков и виды старинных зданий. Это скорее кабинет ученого, и папочка, с его сильными руками и холодными проницательными глазами, выглядит в нем слегка нелепо.
Со временем все в больнице познакомились со мной – и медсестры, и прочий персонал. Но они, видимо, считают, что общаться со мной – значит, нарушать профессиональную этику, поэтому игнорируют меня, что, впрочем, меня устраивает. Как и папочка, я не представляю, будто они могут сказать что-то интересное.
Когда я прихожу, папочка обычно занят какими-то процедурами, швами, шлифовкой кожи, поэтому я развлекаюсь, перебирая препараты в шкафу, дверь которого обычно закрыта от сестер и уборщиц, но папочка давным-давно дал мне код – на случай, если мне что-то понадобится, а он будет занят.
Норкурон, последняя навязчивая идея ФБР, упакован, как может рассказать вам любой хирург, в коробочки по десять ампул, а в каждой ампуле – десять мг векурониум-бромида. Шприцы уложены по пятьдесят в коробку, пластиковые, одноразовые, как случайный секс на вечеринке. Скальпели без лезвий хранятся в стерилизованном контейнере, лезвия от них – в отдельной коробке. Латексные перчатки вытаскиваются из специальной коробки, как «клинекс», они безразмерные.
Обычно пока я копаюсь в шкафу, папочка уже поджидает меня в ординаторской, отмываясь после работы. Если он знает, что я здесь, то старается побыстрее разобраться с тем, что осталось от подтянутого им лица. Такова его система приоритетов.
– Где ты была? – спрашивает он, подозревая, что я опять что-то стянула из шкафчика с медикаментами, пусть даже и не такое опасное, как норкурон. – Ты все время что-то берешь.
Потом он спрашивает, хочу ли я с ним пообедать, выбор места за мной, он угощает. Я улыбаюсь и, конечно же, соглашаюсь. Он торопливо переодевается в уличную одежду.
5
Пол Грей и его жена сидят напротив меня в винном баре «Латинский квартал», не имеющем никакого отношения к Латинскому кварталу. Бар находится в Хейс-Вэлли – новомодном местечке Сан-Франциско, хотя оно все еще напоминает трущобы, каковым и было, пока вдруг не вошло в моду.
За выпивку плачу я, ведь мы с Полом однокашники, к тому же Пол занимается пиаром. В издательском бизнесе работа неотделима от удовольствий. Иногда мне кажется, что моя жизнь – одно сплошное уклонение от уплаты налогов. А иногда напоминает принудительные работы.
Пол только что женился, поэтому за разговором все время вертит на пальце обручальное кольцо. Она из Род-Айленда, ее зовут Клэр, она недоверчиво смотрит на мужа, попивая белое «бордо».
На Клэр – светлое хлопковое платье, сквозь которое просвечивает тело. Не успеваю я расспросить Пола о способах воздействия на публику, как она принимается рассказывать про их путешествие в Напу.
– Они называют ее страной вина, потому что там выращивают виноград для «шардоннэ», «каберне-совиньон».
– Глория в курсе, Клэр, она здесь живет.
– Но, может, ей не доводилось ездить на эти экскурсии. – Она поворачивается ко мне. – Вы знаете, что пробки можно использовать повторно?
– Да.
– Значит, вы хорошо знаете Напу.
– Честно говоря, я не выношу эту гребаную Напу. Я не выношу весь штат Калифорния. Вы представляете, как это ужасно – быть единственной в своем квартале, кто выписывает каталог «Сотби»?
Пол так гремит своим пейджером, точно пытается найти игрушку-сюрприз в коробке «Крекер Джек».
– Мне нужно на это ответить, милая. – Он встает, мы обе смотрим на него, он мне подмигивает.
– Не понимаю, почему Полу нужно так часто висеть на телефоне. Он раздражается, если я слышу его разговоры.
– Он и раньше был таким же, когда мы с ним были вместе. Когда вы поженились?
– В этот вторник будет семь месяцев, – автоматически отвечает она и тут же недоверчиво глядит на меня: ясно, что он ей никогда об этом не говорил. – Он постоянно висел на телефоне, когда вы вместе… учились?
– Когда мы учились, мы были вместе, если вы об этом. Вместе, потом не вместе, потом снова вместе. Он не из тех, кого можно назвать надежными. – Я отпиваю вина. – Не представляю, почему он вдруг решил жениться.
– Он женился на мне.
– Вы хорошо владеете собой, Клэр. Наверное, поэтому вы ему понравились.
– Вы всегда… были такой, как сейчас? Не могу себе представить, что Пол мог встречаться с преступницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Зачем нам нужны эти паршивые неудачники? Те, кому нужно, всегда будут читать «Портфолио». Они будут читать его из-за меня. Они не смогут от меня избавится, Дмитрий.
Но он не смотрит на меня. Он играет моим ежедневником, перелистывая карточки так быстро, что я чувствую ветерок на своей блузке. Дмитрий не обращает на меня внимания, это невыносимо.
– Я незаменима, и ты это знаешь.
– Всегда найдутся другие, – возражает он, отступая.
– Брюс? Кэтрин? Джейк? Или, может, Уилл О'Шонесси пожелает вернуться из отставки. Может, ему позвоним? – Я поднимаю трубку телефона. – Или, может, мы… воскресим Пи-Джея? Плохо вот только, что бедро он где-то потерял.
– Перестань.
– Я знаменитость, Дмитрий. Долбаный народный герой. – Я напяливаю солнцезащитные очки. – Кинозвезда. Не знаю, что бы ты без меня делал.
– А когда твое кино закончится? Что тогда с тобой будет?
Звонит Спивви. Она говорит, что на проводе мой доктор.
– Это ты, принцесса? – Разумеется, это папочка. – Не могу понять, почему ты так разволновалась из-за этого джентльмена, Броди. Он опять приходил в больницу. Мы все обсудили. Он слабо разбирается в медицине.
– Ты мне не рассказывал. И ни о чем не спрашивал.
– Мы с ним пришли к выводу, что ты для него – малоподходящий подозреваемый. Я ему тут все показал, и он решил, что я в этом качестве его больше устраиваю. Я пытаюсь помочь тебе. Давно так не веселился – с тех самых пор, когда меня пытались вышвырнуть из медицинской школы. Тебе нужно почаще сюда наведываться. Почему ты больше не заходишь ко мне в больницу? Ты навестишь меня в тюрьме?
– Черт. – Иногда папочка любит разыгрывать благородство. Он абсолютно уверен, что никогда не попадет в тюрьму.
– У меня важная встреча, но спасибо за участие, удачного тебе дня.
– Я люблю тебя, принц…
– Это был подписчик, – сообщаю я Дмитрию. – Он сказал, что любит мой журнал. Он сказал, что любит меня.
4
Все так усложнилось. Я привыкла регулярно навещать папочку в больнице.
Думая о нем, я всегда представляю, что он – у себя в клинике, даже если это на самом деле не так. Голубая стерильная вселенная, замкнутая, как желатиновая капсула, – его королевство, он движется по ней с достоинством сенатора и деловитостью английской нянюшки, кругом латекс и свежий хлопок. Кабинет обставлен в соответствии с его вкусом: дубовые полы, а на них пестрые потертые коврики, сумрачные тусклые гравюры – портреты стариков и виды старинных зданий. Это скорее кабинет ученого, и папочка, с его сильными руками и холодными проницательными глазами, выглядит в нем слегка нелепо.
Со временем все в больнице познакомились со мной – и медсестры, и прочий персонал. Но они, видимо, считают, что общаться со мной – значит, нарушать профессиональную этику, поэтому игнорируют меня, что, впрочем, меня устраивает. Как и папочка, я не представляю, будто они могут сказать что-то интересное.
Когда я прихожу, папочка обычно занят какими-то процедурами, швами, шлифовкой кожи, поэтому я развлекаюсь, перебирая препараты в шкафу, дверь которого обычно закрыта от сестер и уборщиц, но папочка давным-давно дал мне код – на случай, если мне что-то понадобится, а он будет занят.
Норкурон, последняя навязчивая идея ФБР, упакован, как может рассказать вам любой хирург, в коробочки по десять ампул, а в каждой ампуле – десять мг векурониум-бромида. Шприцы уложены по пятьдесят в коробку, пластиковые, одноразовые, как случайный секс на вечеринке. Скальпели без лезвий хранятся в стерилизованном контейнере, лезвия от них – в отдельной коробке. Латексные перчатки вытаскиваются из специальной коробки, как «клинекс», они безразмерные.
Обычно пока я копаюсь в шкафу, папочка уже поджидает меня в ординаторской, отмываясь после работы. Если он знает, что я здесь, то старается побыстрее разобраться с тем, что осталось от подтянутого им лица. Такова его система приоритетов.
– Где ты была? – спрашивает он, подозревая, что я опять что-то стянула из шкафчика с медикаментами, пусть даже и не такое опасное, как норкурон. – Ты все время что-то берешь.
Потом он спрашивает, хочу ли я с ним пообедать, выбор места за мной, он угощает. Я улыбаюсь и, конечно же, соглашаюсь. Он торопливо переодевается в уличную одежду.
5
Пол Грей и его жена сидят напротив меня в винном баре «Латинский квартал», не имеющем никакого отношения к Латинскому кварталу. Бар находится в Хейс-Вэлли – новомодном местечке Сан-Франциско, хотя оно все еще напоминает трущобы, каковым и было, пока вдруг не вошло в моду.
За выпивку плачу я, ведь мы с Полом однокашники, к тому же Пол занимается пиаром. В издательском бизнесе работа неотделима от удовольствий. Иногда мне кажется, что моя жизнь – одно сплошное уклонение от уплаты налогов. А иногда напоминает принудительные работы.
Пол только что женился, поэтому за разговором все время вертит на пальце обручальное кольцо. Она из Род-Айленда, ее зовут Клэр, она недоверчиво смотрит на мужа, попивая белое «бордо».
На Клэр – светлое хлопковое платье, сквозь которое просвечивает тело. Не успеваю я расспросить Пола о способах воздействия на публику, как она принимается рассказывать про их путешествие в Напу.
– Они называют ее страной вина, потому что там выращивают виноград для «шардоннэ», «каберне-совиньон».
– Глория в курсе, Клэр, она здесь живет.
– Но, может, ей не доводилось ездить на эти экскурсии. – Она поворачивается ко мне. – Вы знаете, что пробки можно использовать повторно?
– Да.
– Значит, вы хорошо знаете Напу.
– Честно говоря, я не выношу эту гребаную Напу. Я не выношу весь штат Калифорния. Вы представляете, как это ужасно – быть единственной в своем квартале, кто выписывает каталог «Сотби»?
Пол так гремит своим пейджером, точно пытается найти игрушку-сюрприз в коробке «Крекер Джек».
– Мне нужно на это ответить, милая. – Он встает, мы обе смотрим на него, он мне подмигивает.
– Не понимаю, почему Полу нужно так часто висеть на телефоне. Он раздражается, если я слышу его разговоры.
– Он и раньше был таким же, когда мы с ним были вместе. Когда вы поженились?
– В этот вторник будет семь месяцев, – автоматически отвечает она и тут же недоверчиво глядит на меня: ясно, что он ей никогда об этом не говорил. – Он постоянно висел на телефоне, когда вы вместе… учились?
– Когда мы учились, мы были вместе, если вы об этом. Вместе, потом не вместе, потом снова вместе. Он не из тех, кого можно назвать надежными. – Я отпиваю вина. – Не представляю, почему он вдруг решил жениться.
– Он женился на мне.
– Вы хорошо владеете собой, Клэр. Наверное, поэтому вы ему понравились.
– Вы всегда… были такой, как сейчас? Не могу себе представить, что Пол мог встречаться с преступницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54