Меньше всего он хотел причинить ей боль.
Туман рассеялся, выглянуло солнце. Кинсли и Виктория шли к дому. Фред нежно улыбнулся, наблюдая за изящной фигуркой девушки, одетой в легкое, летящее платье, и его сердце наполнилось теплом.
Вечером Фред, свежий после душа, с полотенцем, обернутым вокруг бедер, лежал на кровати, подложив руки под голову. И смотрел в потолок, украшенный завитушками лепнины.
На краю сидела Виктория и расчесывала щеткой свои белокурые волосы. При каждом движении ночная сорочка переливалась серебристым цветом.
– У меня просто в голове не укладывается, как могло случиться, что из шестидесяти рулонов обоев, которые я заказала для гостиных второго этажа, десять оказались не того колера, который нужен.
Фред завороженно наблюдал, как с каждым движением щетки по волосам пряди словно оживали и еще больше блестели.
– Мне казалось, что все, кто работает над восстановлением такого уникального здания, должны отдавать работе всю душу, – огорченно продолжала она.
– Но так оно и есть, – заверил он ее. – Все члены строительной бригады, работающие в доме, очень добросовестно относятся к своему делу, насколько я могу судить. Но ведь есть еще поставщики, которые никогда не видели Эллиот-мэнор и не влюблены в него так, как ты и местные жители. Не переживай так, радость моя, все образуется.
– Я знаю, но все равно нервничаю. Вот и электричества до сих пор нет.
– А мне так даже больше нравится, – сказал Фред и не покривил душой. Ему действительно нравилось любить ее при свете свечей. Вот и сейчас он вновь почувствовал, как желание наполняет его, но как раз сейчас он должен сдержаться, иначе разгорающаяся страсть может помешать ему выполнить то, что он задумал.
– Я хочу кое-что тебе рассказать, Тори.
Положив щетку на прикроватный столик, Виктория наклонилась над Фредом, поцеловала его, затем положила ему на грудь руки и уперлась в них подбородком.
– Ты хмуришься. Из-за чего?
– Из-за того, что собираюсь рассказать тебе. – Фред одарил ее невеселой улыбкой. – Но, когда ты вот так прижимаешься ко мне, Тори, я не могу думать ни о чем, кроме одного.
– И что же это? – игриво поинтересовалась она.
– Сама догадайся, – в тон ей ответил Фред, но затем снова посерьезнел. Он легонько отстранил ее, соскользнул с кровати и, схватив со стула джинсы, натянул их.
Виктория села, глядя на него с некоторой тревогой.
– Если ты оделся, значит, это что-то не слишком хорошее, верно? – Вдруг ужасная, холодящая душу мысль пришла ей в голову. – Ты… ты ведь не собираешься сообщить мне, что… должен покинуть меня, нет?
– Нет-нет, детка, дело не в этом, – поспешил успокоить ее Фред.
Она облегченно вздохнула.
– Ну тогда говори.
Прошло несколько секунд, прежде чем он собрался с мыслями и подобрал слова:
– Тори, я хочу, чтобы ты знала: я систематически обыскиваю твой дом. Я специально приехал в Эллиот-мэнор ради этих поисков.
Она заметно побледнела.
– Что?
– Да, ты не ослышалась. – Ему нелегко было признаваться в этом, но Фред знал, что должен это сделать. Он не может и дальше обманывать любимую. – Помнишь, в первый день ты застала меня в кабинете, когда я рылся в письменном столе?
– Но ты сказал, что искал ручку.
– Я заранее придумал это в качестве оправдания.
Виктория пока не понимала, куда он клонит, но если выяснится, что Фред вовсе не любит ее, а просто использует для каких-то своих целей, то ей будет больно. Очень больно. Так больно, что страшно даже представить. Она совершенно беззащитна, когда дело касается этого мужчины.
– Я… не понимаю, что все это значит, – выдавила она.
– Сейчас я все объясню, Тори, только прошу тебя, выслушай меня внимательно и постарайся не делать скоропалительных выводов, обещаешь?
Она медленно кивнула, не доверяя своему голосу, боясь услышать, что он еще скажет.
– Я решил, что больше не могу скрывать это от тебя. Хочу, чтобы между нами не было никаких тайн.
– Ты меня пугаешь, – прошептала она.
Фред опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
– Не бойся, милая. То, о чем я хочу тебе рассказать, важно только для людей, которые давно умерли, и для одной очень старой больной женщины. Постарайся не забыть об этом.
– Хорошо.
– Это касается твоего прадеда Арчибалда и его первого сына и законного наследника, родного брата Маркуса, твоего дедушки. Дело в том, что старший сын Арчибалда Фрэнк – мой дедушка.
– Что-что? – потрясенно переспросила Виктория.
Фред сжал губы.
– Я понимаю, любимая, что тебе трудно вот так сразу поверить в это, но, прошу тебя, послушай дальше. Я уже говорил тебе, что моя бабушка Алисия больна и в последнее время она часто рассказывает мне о тех годах, когда она жила в Испании. А однажды она рассказала мне удивительную историю, в которую я даже не сразу поверил.
– Что же она тебе рассказала?
– Тем молодым человеком, подпольщиком, с которым она познакомилась в Испании и за которого вышла замуж, был Фрэнсис Эллиот.
Виктория недоуменно взглянула на него.
– Фрэнк погиб в тридцать седьмом в Европе, насколько я знаю. – Она на минуту задумалась. – Думаешь, они с твоей бабушкой были женаты?
– Не могу утверждать наверняка. Рассказываю только то, что поведала мне Алисия. Тебе известно что-нибудь еще о Фрэнке?
– Только то, что лет в двадцать он сильно повздорил со своим отцом и уехал в Европу, где присоединился к антифашистскому движению и через пару лет был убит.
– По словам Алисии, он был членом подпольной антифашистской организации «Летучий голландец», которая занималась подрывной деятельностью. Его поймали во время выполнения одного из заданий и убили.
Семейству Капдевила ничего не было известно, кроме того, что мужа Алисии зовут Фрэнк.
А Фрэнк, будучи обижен на отца, не сообщил ему ни о своей женитьбе, ни тем более о ребенке, зачатом перед самой его гибелью. Когда родился мальчик, Алисия назвала его Антонио. Это мой отец.
Виктория молчала, потрясенная его рассказом.
– Европа была разрушена войной, – продолжал он. – Алисия, оставшись одна с младенцем на руках, написала Арчибалду о своем браке с Фрэнком и о ребенке. Она внесла имя сына в семейную Библию рядом с подписью его отца, вложила между страницами письмо, в котором все объясняла, а также свидетельство о браке и отправила в Америку. Фрэнк, конечно, рассказывал ей о своей ссоре с отцом и о том, что Арчибальд Эллиот очень тяжелый человек, но Алисия была уверена, что, увидев документы, подтверждающие у него наличие внука, он сразу же пошлет за ними. Но проходили месяцы, годы, а отец Фрэнка так и не ответил.
– Почему? – спросила Виктория. – Если, конечно, предположить, что все это правда.
– Не знаю. Алисия сказала мне, что была так обижена и рассержена, что снова взяла свою девичью фамилию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Туман рассеялся, выглянуло солнце. Кинсли и Виктория шли к дому. Фред нежно улыбнулся, наблюдая за изящной фигуркой девушки, одетой в легкое, летящее платье, и его сердце наполнилось теплом.
Вечером Фред, свежий после душа, с полотенцем, обернутым вокруг бедер, лежал на кровати, подложив руки под голову. И смотрел в потолок, украшенный завитушками лепнины.
На краю сидела Виктория и расчесывала щеткой свои белокурые волосы. При каждом движении ночная сорочка переливалась серебристым цветом.
– У меня просто в голове не укладывается, как могло случиться, что из шестидесяти рулонов обоев, которые я заказала для гостиных второго этажа, десять оказались не того колера, который нужен.
Фред завороженно наблюдал, как с каждым движением щетки по волосам пряди словно оживали и еще больше блестели.
– Мне казалось, что все, кто работает над восстановлением такого уникального здания, должны отдавать работе всю душу, – огорченно продолжала она.
– Но так оно и есть, – заверил он ее. – Все члены строительной бригады, работающие в доме, очень добросовестно относятся к своему делу, насколько я могу судить. Но ведь есть еще поставщики, которые никогда не видели Эллиот-мэнор и не влюблены в него так, как ты и местные жители. Не переживай так, радость моя, все образуется.
– Я знаю, но все равно нервничаю. Вот и электричества до сих пор нет.
– А мне так даже больше нравится, – сказал Фред и не покривил душой. Ему действительно нравилось любить ее при свете свечей. Вот и сейчас он вновь почувствовал, как желание наполняет его, но как раз сейчас он должен сдержаться, иначе разгорающаяся страсть может помешать ему выполнить то, что он задумал.
– Я хочу кое-что тебе рассказать, Тори.
Положив щетку на прикроватный столик, Виктория наклонилась над Фредом, поцеловала его, затем положила ему на грудь руки и уперлась в них подбородком.
– Ты хмуришься. Из-за чего?
– Из-за того, что собираюсь рассказать тебе. – Фред одарил ее невеселой улыбкой. – Но, когда ты вот так прижимаешься ко мне, Тори, я не могу думать ни о чем, кроме одного.
– И что же это? – игриво поинтересовалась она.
– Сама догадайся, – в тон ей ответил Фред, но затем снова посерьезнел. Он легонько отстранил ее, соскользнул с кровати и, схватив со стула джинсы, натянул их.
Виктория села, глядя на него с некоторой тревогой.
– Если ты оделся, значит, это что-то не слишком хорошее, верно? – Вдруг ужасная, холодящая душу мысль пришла ей в голову. – Ты… ты ведь не собираешься сообщить мне, что… должен покинуть меня, нет?
– Нет-нет, детка, дело не в этом, – поспешил успокоить ее Фред.
Она облегченно вздохнула.
– Ну тогда говори.
Прошло несколько секунд, прежде чем он собрался с мыслями и подобрал слова:
– Тори, я хочу, чтобы ты знала: я систематически обыскиваю твой дом. Я специально приехал в Эллиот-мэнор ради этих поисков.
Она заметно побледнела.
– Что?
– Да, ты не ослышалась. – Ему нелегко было признаваться в этом, но Фред знал, что должен это сделать. Он не может и дальше обманывать любимую. – Помнишь, в первый день ты застала меня в кабинете, когда я рылся в письменном столе?
– Но ты сказал, что искал ручку.
– Я заранее придумал это в качестве оправдания.
Виктория пока не понимала, куда он клонит, но если выяснится, что Фред вовсе не любит ее, а просто использует для каких-то своих целей, то ей будет больно. Очень больно. Так больно, что страшно даже представить. Она совершенно беззащитна, когда дело касается этого мужчины.
– Я… не понимаю, что все это значит, – выдавила она.
– Сейчас я все объясню, Тори, только прошу тебя, выслушай меня внимательно и постарайся не делать скоропалительных выводов, обещаешь?
Она медленно кивнула, не доверяя своему голосу, боясь услышать, что он еще скажет.
– Я решил, что больше не могу скрывать это от тебя. Хочу, чтобы между нами не было никаких тайн.
– Ты меня пугаешь, – прошептала она.
Фред опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
– Не бойся, милая. То, о чем я хочу тебе рассказать, важно только для людей, которые давно умерли, и для одной очень старой больной женщины. Постарайся не забыть об этом.
– Хорошо.
– Это касается твоего прадеда Арчибалда и его первого сына и законного наследника, родного брата Маркуса, твоего дедушки. Дело в том, что старший сын Арчибалда Фрэнк – мой дедушка.
– Что-что? – потрясенно переспросила Виктория.
Фред сжал губы.
– Я понимаю, любимая, что тебе трудно вот так сразу поверить в это, но, прошу тебя, послушай дальше. Я уже говорил тебе, что моя бабушка Алисия больна и в последнее время она часто рассказывает мне о тех годах, когда она жила в Испании. А однажды она рассказала мне удивительную историю, в которую я даже не сразу поверил.
– Что же она тебе рассказала?
– Тем молодым человеком, подпольщиком, с которым она познакомилась в Испании и за которого вышла замуж, был Фрэнсис Эллиот.
Виктория недоуменно взглянула на него.
– Фрэнк погиб в тридцать седьмом в Европе, насколько я знаю. – Она на минуту задумалась. – Думаешь, они с твоей бабушкой были женаты?
– Не могу утверждать наверняка. Рассказываю только то, что поведала мне Алисия. Тебе известно что-нибудь еще о Фрэнке?
– Только то, что лет в двадцать он сильно повздорил со своим отцом и уехал в Европу, где присоединился к антифашистскому движению и через пару лет был убит.
– По словам Алисии, он был членом подпольной антифашистской организации «Летучий голландец», которая занималась подрывной деятельностью. Его поймали во время выполнения одного из заданий и убили.
Семейству Капдевила ничего не было известно, кроме того, что мужа Алисии зовут Фрэнк.
А Фрэнк, будучи обижен на отца, не сообщил ему ни о своей женитьбе, ни тем более о ребенке, зачатом перед самой его гибелью. Когда родился мальчик, Алисия назвала его Антонио. Это мой отец.
Виктория молчала, потрясенная его рассказом.
– Европа была разрушена войной, – продолжал он. – Алисия, оставшись одна с младенцем на руках, написала Арчибалду о своем браке с Фрэнком и о ребенке. Она внесла имя сына в семейную Библию рядом с подписью его отца, вложила между страницами письмо, в котором все объясняла, а также свидетельство о браке и отправила в Америку. Фрэнк, конечно, рассказывал ей о своей ссоре с отцом и о том, что Арчибальд Эллиот очень тяжелый человек, но Алисия была уверена, что, увидев документы, подтверждающие у него наличие внука, он сразу же пошлет за ними. Но проходили месяцы, годы, а отец Фрэнка так и не ответил.
– Почему? – спросила Виктория. – Если, конечно, предположить, что все это правда.
– Не знаю. Алисия сказала мне, что была так обижена и рассержена, что снова взяла свою девичью фамилию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38