- прервал его Диас, стараясь придать своему вопросу невинный характер. Но от Перкинса не ускользнула его двусмысленность, и он почувствовал в вопросе скрытый намек на себя.
- Конечно, я мог пойти по этому пути, - живо откликнулся Ковач. - Но я решил взвалить весь риск на свои плечи.
Затянувшуюся паузу резко прервал Перкинс:
- И как долго длилась ваша гипотермия?
- До того как вы тут появились, я считал, что, как и было предусмотрено, она продолжалась всего двенадцать месяцев. Но, как теперь выясняется, все оказалось не так. Я вернулся к жизни восемнадцать лет назад, то есть результат получился просто фантастическим: сто восемьдесят четыре года!
Он поднялся с кресла и застыл, погруженный в глубокие раздумья, словно все ещё сомневался в смущающей его реальности.
Из этого состояния отрешенности его вывел вопрос Маршала:
- Как же так получилось, что вы не смогли проконтролировать истинное время эксперимента?
- Для этого надо было располагать соответствующими средствами.
- И что же, ваши современники тоже оставались в полном неведении о ходе опыта?
По лицу Ковача скользнула бледная улыбка. Он направился к массивной двустворчатой, покрытой тонкой резьбой двери.
- Вы наверняка имеете в виду этих людей, которые находятся в зале?
И он решительно толкнул створки, открыв взорам оцепеневших киборгов жуткое зрелище, которое представлял из себя громадный концертный зал.
Они увидели ряды амфитеатра, битком набитые меломанами, застывшими в нерушимой тишине. То были люди - мужчины и женщины, - замершие в самых разнообразных позах. Их взоры были прикованы к сцене, на которой стоял рояль.
Ни малейшего движения. Полная неподвижность, как будто слушатели превратились в каменные изваяния.
Безразличные к собственной судьбе.
Безучастные к участи всех остальных.
Мертвые!
Ковач прошел на сцену. Его шаги звучали зловеще.
Он вытянул свою высохшую, худую руку в направлении зала, и его голос взорвал мучительную тишину.
- Вот мир, в котором я жил. В царстве мертвых я, на исходе собственных сил, оказался владыкой... Жалкая участь, не правда ли?
- Так, значит, вы - единственный выживший человек? - прошептал Перкинс.
- Увы, боюсь, вы правы. Вернувшись к жизни, я застал вот это. И с тех пор ничего здесь не изменилось.
- Но что именно произошло с тех пор?
- В начале я и сам ничего не мог понять. Долго размышлял над этим феноменом и наконец догадался. Все дело в Марсе! Вспомнился разрыв отношений с чересчур отличавшимся от нас тамошним человечеством... а также слухи... повсюду болтали о неизбежной войне, но никто в это всерьез не верил. Они же тем временем тайно готовились уничтожить Землю, о чем мы даже не подозревали. Один из моих друзей ученых, побывавший на Марсе и вернувшийся оттуда незадолго до начала моего эксперимента, поделился со мной некоторыми дошедшими до него слухами. Речь, похоже, шла о каком-то секретном и запрещенном... абсолютном... оружии... средстве уничтожения высшего порядка... Об этом шептались, но все было как-то смутно и неопределенно.
Он сощурил свои небольшие глазки и продолжал, повернувшись к публике:
- Должно быть, это было ужасно... и все произошло мгновенно. Они застыли в тех позах, в которых находились, когда обрушилось вселенское несчастье.
Вдруг он разразился громким хохотом и оперся обеими руками о крышку рояля.
- Вот тот мир, который вы, господа, явились завоевывать. И поверьте мне, он ещё не раскрыл перед вами своих сюрпризов. Но я предлагаю его вам при условии, что вы сумеете в нем разобраться. Для меня же все выглядит несколько иначе. Со временем привыкаешь ко всему, даже к тому, что живешь на кладбище и играешь для мертвецов. Странные идеи для ученого, вы не находите? Нет, я имею в виду не сам факт игры на музыкальном инструменте, а, скорее, то, что ты выступаешь перед ними, не боясь показаться смешным. Моя публика согласна на любой репертуар и никогда ни на что не жалуется.
Внезапно он вновь стал серьезным и поспешно добавил:
- Живу я недалеко отсюда. Не желаете ли составить компанию? У меня дома будет гораздо удобнее продолжить этот разговор. К тому же... мне надо многое вам показать и о многом поведать...
Уже занималась заря. Первые солнечные лучики с трудом пробивались сквозь покрытые толстым слоем пыли окна концертного зала.
Ковач вышел первым. Киборги - следом за ним. Перкинс воспользовался моментом, чтобы послать короткое радиосообщение Смиту:
"Все в порядке, не беспокойтесь. Введем в курс дела позже. Оставайтесь на посту и ожидайте дальнейших инструкций. Продолжаем исследования. Конец".
Они шли по пятам чудаковатого Ковача, похоже опять погрузившегося в свои мысли. Крупп, шагавший с ним рядом, не утерпев, спросил:
- А что за источник энергии вы используете, чтобы поддерживать освещение в городе?
- А это делается автоматически. Работает атомная станция, так что резервы энергии практически неисчерпаемы. Я положил немало труда, чтобы запустить её, но в конце концов это удалось сделать.
Они пересекли проспект и вышли на широкую улицу, ведущую к центру города.
И там, в самом сердце этого города страха, киборгов ожидал поразительный, жуткий спектакль.
Теперь они вступили в необычный, фантастический мир наподобие дантовского ада.
Некоторых смерть застала внутри машин, переполнявших мостовую и остановившихся перед светофором, который - чуждый этой вековой драме продолжал неизменно переключаться с зеленого на красный.
Зеленый... желтый... красный... зеленый...
И так все время, неустанно и ритмично.
Зеленый... желтый... красный... зеленый...
Группа была вынуждена пробираться между этими замершими машинами и пешеходами. Одежда последних сильно обтрепалась и колыхалась на ветру, бесстыдно открывая взору голое тело.
Вон там стайка женщин сгрудилась в какой-то лавчонке. В другом месте чета любовалась чем-то в давно исчезнувшей витрине того, что, по-видимому, было когда-то магазином. Мальчик играл с собакой прямо у бортика тротуара. Хотя не исключено, что это была кошка. Ни Перкинс, да и никто вообще из киборгов, не смог бы сказать точно, что это за животное, поскольку никогда в жизни не видел ни тех, ни других.
Они пересекли улицу и свернули в переулок.
Ковач вдруг остановился и улыбнулся мумии девчушки в лохмотьях, прислонившейся к стене у крытого подъезда, с пластиковой сумочкой на коленях.
- Это Пегги, - произнес он, - славная девочка, я очень её люблю.
Он даже не отдавал себе отчета, насколько чудовищно и смешно звучали его слова.
Совершенно неосознанно он все ещё продолжал жить в каком-то ином мире. Своем.
Он увлек их за собой в некое заведение-развалюху, бросив на ходу при виде их нерешительности:
- Я всегда здесь останавливаюсь, чтобы пополнить запасы продовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
- Конечно, я мог пойти по этому пути, - живо откликнулся Ковач. - Но я решил взвалить весь риск на свои плечи.
Затянувшуюся паузу резко прервал Перкинс:
- И как долго длилась ваша гипотермия?
- До того как вы тут появились, я считал, что, как и было предусмотрено, она продолжалась всего двенадцать месяцев. Но, как теперь выясняется, все оказалось не так. Я вернулся к жизни восемнадцать лет назад, то есть результат получился просто фантастическим: сто восемьдесят четыре года!
Он поднялся с кресла и застыл, погруженный в глубокие раздумья, словно все ещё сомневался в смущающей его реальности.
Из этого состояния отрешенности его вывел вопрос Маршала:
- Как же так получилось, что вы не смогли проконтролировать истинное время эксперимента?
- Для этого надо было располагать соответствующими средствами.
- И что же, ваши современники тоже оставались в полном неведении о ходе опыта?
По лицу Ковача скользнула бледная улыбка. Он направился к массивной двустворчатой, покрытой тонкой резьбой двери.
- Вы наверняка имеете в виду этих людей, которые находятся в зале?
И он решительно толкнул створки, открыв взорам оцепеневших киборгов жуткое зрелище, которое представлял из себя громадный концертный зал.
Они увидели ряды амфитеатра, битком набитые меломанами, застывшими в нерушимой тишине. То были люди - мужчины и женщины, - замершие в самых разнообразных позах. Их взоры были прикованы к сцене, на которой стоял рояль.
Ни малейшего движения. Полная неподвижность, как будто слушатели превратились в каменные изваяния.
Безразличные к собственной судьбе.
Безучастные к участи всех остальных.
Мертвые!
Ковач прошел на сцену. Его шаги звучали зловеще.
Он вытянул свою высохшую, худую руку в направлении зала, и его голос взорвал мучительную тишину.
- Вот мир, в котором я жил. В царстве мертвых я, на исходе собственных сил, оказался владыкой... Жалкая участь, не правда ли?
- Так, значит, вы - единственный выживший человек? - прошептал Перкинс.
- Увы, боюсь, вы правы. Вернувшись к жизни, я застал вот это. И с тех пор ничего здесь не изменилось.
- Но что именно произошло с тех пор?
- В начале я и сам ничего не мог понять. Долго размышлял над этим феноменом и наконец догадался. Все дело в Марсе! Вспомнился разрыв отношений с чересчур отличавшимся от нас тамошним человечеством... а также слухи... повсюду болтали о неизбежной войне, но никто в это всерьез не верил. Они же тем временем тайно готовились уничтожить Землю, о чем мы даже не подозревали. Один из моих друзей ученых, побывавший на Марсе и вернувшийся оттуда незадолго до начала моего эксперимента, поделился со мной некоторыми дошедшими до него слухами. Речь, похоже, шла о каком-то секретном и запрещенном... абсолютном... оружии... средстве уничтожения высшего порядка... Об этом шептались, но все было как-то смутно и неопределенно.
Он сощурил свои небольшие глазки и продолжал, повернувшись к публике:
- Должно быть, это было ужасно... и все произошло мгновенно. Они застыли в тех позах, в которых находились, когда обрушилось вселенское несчастье.
Вдруг он разразился громким хохотом и оперся обеими руками о крышку рояля.
- Вот тот мир, который вы, господа, явились завоевывать. И поверьте мне, он ещё не раскрыл перед вами своих сюрпризов. Но я предлагаю его вам при условии, что вы сумеете в нем разобраться. Для меня же все выглядит несколько иначе. Со временем привыкаешь ко всему, даже к тому, что живешь на кладбище и играешь для мертвецов. Странные идеи для ученого, вы не находите? Нет, я имею в виду не сам факт игры на музыкальном инструменте, а, скорее, то, что ты выступаешь перед ними, не боясь показаться смешным. Моя публика согласна на любой репертуар и никогда ни на что не жалуется.
Внезапно он вновь стал серьезным и поспешно добавил:
- Живу я недалеко отсюда. Не желаете ли составить компанию? У меня дома будет гораздо удобнее продолжить этот разговор. К тому же... мне надо многое вам показать и о многом поведать...
Уже занималась заря. Первые солнечные лучики с трудом пробивались сквозь покрытые толстым слоем пыли окна концертного зала.
Ковач вышел первым. Киборги - следом за ним. Перкинс воспользовался моментом, чтобы послать короткое радиосообщение Смиту:
"Все в порядке, не беспокойтесь. Введем в курс дела позже. Оставайтесь на посту и ожидайте дальнейших инструкций. Продолжаем исследования. Конец".
Они шли по пятам чудаковатого Ковача, похоже опять погрузившегося в свои мысли. Крупп, шагавший с ним рядом, не утерпев, спросил:
- А что за источник энергии вы используете, чтобы поддерживать освещение в городе?
- А это делается автоматически. Работает атомная станция, так что резервы энергии практически неисчерпаемы. Я положил немало труда, чтобы запустить её, но в конце концов это удалось сделать.
Они пересекли проспект и вышли на широкую улицу, ведущую к центру города.
И там, в самом сердце этого города страха, киборгов ожидал поразительный, жуткий спектакль.
Теперь они вступили в необычный, фантастический мир наподобие дантовского ада.
Некоторых смерть застала внутри машин, переполнявших мостовую и остановившихся перед светофором, который - чуждый этой вековой драме продолжал неизменно переключаться с зеленого на красный.
Зеленый... желтый... красный... зеленый...
И так все время, неустанно и ритмично.
Зеленый... желтый... красный... зеленый...
Группа была вынуждена пробираться между этими замершими машинами и пешеходами. Одежда последних сильно обтрепалась и колыхалась на ветру, бесстыдно открывая взору голое тело.
Вон там стайка женщин сгрудилась в какой-то лавчонке. В другом месте чета любовалась чем-то в давно исчезнувшей витрине того, что, по-видимому, было когда-то магазином. Мальчик играл с собакой прямо у бортика тротуара. Хотя не исключено, что это была кошка. Ни Перкинс, да и никто вообще из киборгов, не смог бы сказать точно, что это за животное, поскольку никогда в жизни не видел ни тех, ни других.
Они пересекли улицу и свернули в переулок.
Ковач вдруг остановился и улыбнулся мумии девчушки в лохмотьях, прислонившейся к стене у крытого подъезда, с пластиковой сумочкой на коленях.
- Это Пегги, - произнес он, - славная девочка, я очень её люблю.
Он даже не отдавал себе отчета, насколько чудовищно и смешно звучали его слова.
Совершенно неосознанно он все ещё продолжал жить в каком-то ином мире. Своем.
Он увлек их за собой в некое заведение-развалюху, бросив на ходу при виде их нерешительности:
- Я всегда здесь останавливаюсь, чтобы пополнить запасы продовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30