- Этапом чего? - осторожно спросил я.
- Понимания, конечно. Мы же должны придти друг к другу, ощутить некое единство взглядов, целей и способов их достижения, иначе ваша миссия, капитан, будет просто-напросто провалена. Тогда счет будет два против пяти, а это уже плохо.
- Вы и это знаете.
- Да, я знаю о вас многое. Да и вы обо мне немало наслышаны.
- Хоть это утешает. Вот только лицо...
Фраза осталась без продолжения.
- Стойте спокойно, капитан! - молодому человеку не понравилось мое поведение. - И отойдите к двери, иначе нам придется повторить все сначала. Мне не хотелось бы, чтобы нам мешали спецназовцы или кто-то еще, кто захочет влезть вместо вас в квартиру.
Револьвер в его руке качнулся, однако, направлен он был не в меня, а в него самого. Я покорно отступил на исходную позицию.
- Теперь продолжим, - оружие он опустил. - Я не назвал вам дату, капитан, что ж, теперь я сделаю это с большей охотой. Но прежде, - быстрый взгляд в окно. К дому подъезжала машина муниципальных стражей порядка; мне лишь было слышно ее появление под вой сирены. Внезапно звук оборвался, послышались резкие голоса, отдающие приказы освободить площадку перед домом. - Прежде я хотел напомнить вам кое-что.
Он снова замолчал, но на сей раз, не стал выглядывать. Новый, резко оборвавшийся вой, видимо, приехала карета "скорой". Буханье дверей, чей-то голос, произнесший мою фамилию и сообщивший, что "он еще там". Хлопнула входная дверь "меблирашки", с лестницы едва слышно доносились шарканье многочисленных поднимавшихся ног. Все затихло на нашем этаже. Но на улице возня еще продолжалась, судя по выкрикам, перед окном растягивали брезент.
Молодой человек присел на краешек подоконника и сообщил мне:
- Быстро добрались. Чтож, придется говорить в их присутствии. Надеюсь, своей возней они не помешают нашей беседе.
Кажется, он совсем забыл о своих первоначальных намерениях. Повернувшись ко мне, молодой человек произнес, задумчиво помахивая револьвером:
- Знаете, перед тем, как я назову вам время и место, я хотел бы сделать вот еще что. Я напомню вам кое-что из вашей жизни, и после мы оба бросим наш металлический хлам вон в тот угол, - он указал дулом в сторону узкой кровати. Я было дернулся, но револьвер оказался тотчас же направленным на меня. - Так как, капитан?
Не представляю, откуда ему стало известно о револьвере. Если не предположить только, что он слышал мой с патрульным разговор на лестнице. И все же ощущение на редкость неприятное, точно он видел меня насквозь. Я помолчал, но произнес:
- Извольте.
Нет, одним из моих "знакомых" по работе он вряд ли был. Если только не пластическая операция. Но лицо узнать совершенно невозможно.
- Очень хорошо. Отравимся в прошлое. Недалеко, всего-то на тридцать шесть лет. И ходить-то далеко не надо, все случившееся произошло в этом городке, в доме номер шесть по Аптекарскому переулку, в квартире... может, номер квартиры вы скажете сами?
Я молчал.
- Не хотите, как хотите. Номер сорок три, это на последнем, пятом этаже дома. Подле входной двери в квартиру - лестница на чердак. Обычно люк был лишен замка, и потому долгое время чердак был тайным убежищем вашего старшего брата, а, затем, и вашей тайной. Вам тогда было семь лет, нет, еще шесть, когда вы впервые побывали в его "апартаментах", уж так получилось, что вместе с матерью: она догадалась о месте пребывания вашего старшего брата....
Молодой человек снова замолчал, затем заговорщицки улыбнулся и, посматривая то в окно, то на меня, продолжил:
- Конечно, речь у нас пойдет не об этом случае. Я использую его лишь для того, чтобы вы мне поверили, прониклись доверием к последующим моим словам. Впрочем, по вашему лицу я вижу, что вы не собираетесь мне возражать.
Я с трудом взял себя в руки.
- Не собираюсь. Хотел бы я только знать, от кого вам все это стало известно.
- От вас, разумеется, - небрежно, как бы отмахиваясь, произнес он, и, не дав мне и слова вымолвить, продолжил: - Теперь непосредственно о случае, прелюдия к которому, только что прозвучала. Оставим же ее в стороне, это не слишком приятная тема для беседы. Ссора с матерью, предательство брата, вернее, наоборот, но результат один - разлад в семье.... Какое сейчас имеет значение, что за чем последовало? Вот именно, слушайте дальше, - он явно наслаждался выбранной для себя ролью, мне же невыносимо захотелось заткнуть ему хотя бы на мгновение рот и уйти, хлопнув со всей силы дверью. - Так или иначе, но вы почувствовали себя несчастным, всеми брошенным ребенком, до которого никому и никогда не будет дела. Ну и так далее... - он уже обращался не ко мне, а к некоей воображаемой аудитории, точно адвокат в зале суда. - Ведь что вам было, всего-то без двух месяцев семь. Короче, вы стащили из темной комнаты коробку спичек, соскребли головки в стакан и, залив водой, выпили.... Мне думается, это случилось не без влияния Гарина-Михайловского, "Детство Тёмы", если не ошибаюсь.
- Я тогда не умел читать, - холодно ответствовал я молодому человеку. Это его явно разочаровало.
- Ну что ж, можно представить, что ваш почин был совершенно самостоятельным. После этого были, конечно, ахи-охи, вызвали доктора, он прописал вам некое успокоительное, поскольку вся эта гадость так и осталась на дне стакана. На прощание сей Гиппократ заметил, что вы просто излишне возбуждены и, вообще, являете собой пример чрезвычайно нервного и издерганного ребенка. Ну, да и понятно, с отцом вам не повезло...
- Может быть, хватит, - я скорее не произнес, выкрикнул эти слова. Молодой человек несколько смутился, замолчал, однако, через секунду-другую его замешательство прошло, и он снова улыбнулся, демонстрируя мне молочно-белые зубы и разглядывая, не без некоторого удовольствия, мое потемневшее от плохо сдерживаемого гнева лицо.
- Вы совсем не в форме, капитан, - ровным голосом произнес он. Раньше вы были куда как сдержаннее и уравновешеннее. Право же, тогда столь же легко подцепить вас было просто невозможно. Я как чувствовал, что настала пора освободиться от начиненных взрывчатыми веществами железок, особенно от той, что у вас за спиною.
Я столь явственно вздрогнул, что молодой человек пришел в истинное веселье и хлопнул себя по колену свободной рукой.
- Да, годы уже не те. Неприятности подкосили вас, капитан. Жаль, что все так получилось, право же, мне искренне жаль. Нет, я не о вашем далеком прошлом говорю, а о совсем недавнем. Ну, хорошо-хорошо, не буду.
Он поднял левую руку, пустой ладонью повернутую ко мне, как бы подтверждая отсутствие у него дурных намерений. Я продолжал молча смотреть за его действиями. Молодой человек отвел глаза и, бросив мимолетный взгляд за окно, уселся поудобнее на подоконнике и положил ногу за ногу. Шум внизу постепенно начал стихать, должно быть, собравшиеся зеваки узрели спину самоубийцы и посчитали это дурным знаком, знаменующим неизбежный провал моих переговоров.
1 2 3 4 5 6 7 8