Среди смятых, влажных простыней ее ночная рубашка сбилась до пупка. Это был шестой эротический сон, который она видела в этом месяце. Нет никаких сомнений в том, что ей следует собрать все свое мужество, чтобы как-то устроить встречу с ним.
Она позвонила Чарми и сказала:
– Помоги! – Затем в течение двух часов выбирала туалет. Хотя Ханна стала теперь худенькой, у нее еще оставались рудименты мышления «толстых» – свитер обязательно должен быть с рукавом реглан – так выглядишь худее, воротник – большим и драпированным, на юбке должны быть застроченные складки, и она должна несколько расширяться книзу, совершенно необходимы простые «лодочки» на среднем каблучке.
Когда прибыла Чарми со своим профессиональным набором косметики, Ханна сказала:
– Мне нужно поймать на крючок мужчину. Я хочу выглядеть, как Элизабет Тейлор.
– Ты красивее ее. Успокойся, ты будешь просто великолепна!
Когда Чарми накладывала ей потрясающий грим, Ханна хотела спросить, что же случилось после того, как Рон увел ее с собрания «Старлайта» накануне вечером. Но они с Филиппой знали, что лучше не касаться этой больной темы, они уважали ее чувство собственного достоинства.
Когда подруга стала выглядеть просто потрясающе, Чарми сказала:
– Иди и завоюй его!
Ханна несколько мгновений колебалась, в двадцать три года комплекс неполноценности на миг вновь вернулся к ней. Но, увидев себя в зеркале – тонкая талия, длинные ноги, высокая грудь – и вспомнив девиз «Старлайта»: «Верить в себя!» – она торопливо обняла Чарми и выскочила на улицу.
Так странно было снова войти в «Хелливелл» уже не в качестве служащего, а посетителя, даже, может быть, и клиента, подойти к стойке и ждать, когда на тебя обратят внимание. Ардет Фолкнер подлетела со своей фальшивой улыбкой.
– Могу ли я чем-нибудь помочь? – Но когда она узнала Ханну, у нее перекосилось лицо. По нему, сменяя одно другое, пробежали сразу два выражения: первое – радостного удивления, затем так хорошо знакомое Ханне – негодования. Ханна оставила на Ардет всю самую дрянную работу, которую сама она разгребала для «Хелливелл и Катц» в течение трех лет.
– Мне нужно повидать мистера Скейдудо, – холодно сказала Ханна. – Он сейчас здесь?
– Алан ушел отсюда шесть месяцев назад. Он больше здесь не работает.
Ханна постаралась скрыть свое разочарование. Она не может позволить Ардет ранить ее еще раз.
– Ушел? И куда же он ушел?
– Работает в какой-то бухгалтерской фирме. Он получил диплом бухгалтера, и мы сразу стали слишком малы для его нового размаха, – сказала Ардет, явно намекая и на других, которые думают, что «Хелливелл и Катц» уже их не устраивает.
Ханна вернулась в свой офис у «Макмастерс», удивленная и разочарованная. Она слишком долго откладывала встречу, а сейчас, похоже, совсем его потеряла! Как, черт возьми, может она его найти? Что, если он уехал из Вэлли? Или вообще из Калифорнии?
Она посмотрела на часы, и вдруг ей стало страшно. До ленча оставалось два часа, два невозможно длинных часа. За это время до того, как она собирается начать его поиски, след Алана мог окончательно потеряться. Ханна с остервенением накинулась на работу, чтобы скорее прошло время. Она начала мысленно разрабатывать план действий. Надо взять телефонный справочник Вэлли и обзвонить все указанные там бухгалтерские фирмы. Если она не найдет Алана Скейдудо, она примется за справочник Лос-Анджелеса и все остальные телефонные книги Южной Калифорнии, которые только окажутся под рукой. И зачем ждать перерыва, если ее босса сейчас нет на месте?
Достав справочник, она принялась искать телефоны бухгалтерских фирм. В это время зазвонил телефон.
– Черт, – сказала она и затем вежливо ответила в трубку:
– Доброе утро, офис мистера Макмастерса.
– Привет, – послышался голос, который вполне мог выбить из-под нее стул, если бы у нее на коленях не лежал противовес в виде толстенного телефонного справочника. – Это говорит Алан Скейдудо. Вы меня помните?
Этого просто не могло быть. Это был сон, хотя и не очень эротический. Она ущипнула себя.
– Здравствуйте, мистер Скейдудо.
Он объяснил, что только что позвонил своему брокеру в «Хелливелл и Катц», Ханна готова была надавать себе пощечин, у него же был там счет; мистер Дрисколл точно знал, где его можно было найти! – и Дрисколл упомянул, что видел, как Ханна несколько минут назад разговаривала с Ардет.
– Я позвонил Ардет, и она сказала, что вы спрашивали обо мне. Я помнил, что вы работаете у Макмастерса.
Ханна что-то пробормотала, потом она никак не могла вспомнить, что именно. Она не могла поверить своим ушам, когда Алан спросил, не хочет ли она сходить с ним куда-нибудь. «Ну, вы понимаете – в кино, или пообедать, или что-нибудь еще. Вы свободны?»
Проводя занятия в «Старлайте», Чарми обычно оставляла своего сынишку, Натана, у миссис Манси, которая жила на той же улице, у нее было двое маленьких детей. Когда она, радостная после встречи с сегодняшней группой из шести новых членов, на которой присутствовал журналист из местной газеты, готовивший о них статью, ехала вниз по Авенида Гасиенда, то сначала не заметила машину мужа. Но Рон был дома, хотя предполагалось, что он задержится в Санта-Барбаре еще на два дня.
Ей стало сразу нехорошо. Когда он вытащил ее с собрания в прошлую субботу, Чарми тряслась от страха все время, пока они молча ехали домой, она боялась, что он расправится с ней. Но Рон только нанес ей несколько гнусных оскорблений, напился и завалился спать. На следующее утро он уехал, с ним исчез его чемодан с образцами запчастей. В кухне на столе лежала записка: «Золотце, прости меня за прошлый вечер. Не знаю, что со мной было. Вернусь в пятницу».
Но от его машины, припаркованной у дома, внезапно повеяло угрозой. Решив пока оставить Натана у Манси, она вошла в дом.
Он был на кухне и жевал холодного цыпленка, которого нашел в холодильнике; цыплячья ножка в одной руке и банка пива – в другой. По его виду было ясно, что это не первая банка.
– Привет, – сказала она весело, как только смогла, она боялась выдать свой страх. Хотя он и не наказывал ее за субботний вечер, он орал, чтобы она не смела посещать эти «дурацкие представления жирных баб», и ей пришлось пообещать, что она больше никогда не будет ходить в «Старлайт».
– Что случилось? Почему ты уже дома?
Он поднял на нее тупой взгляд:
– Г-где ты была? Где мой сын?
Мороз пробежал у нее по позвоночнику. Давно, в Нью-Йорке, когда он пил еще не так сильно и они только женихались, при виде Рона ее тоже пробирали мурашки – но то было совершенно другое ощущение. Она считала его очень возбуждающим, хотя он был грубым и не стеснялся в выражениях, отбрасывая от себя мир, как пушинку с рукава. Вернувшись из армии, он пустился в разгул, чтобы отметить вновь обретенную свободу, постоянно подшучивая над военной формой и привычкой отдавать честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Она позвонила Чарми и сказала:
– Помоги! – Затем в течение двух часов выбирала туалет. Хотя Ханна стала теперь худенькой, у нее еще оставались рудименты мышления «толстых» – свитер обязательно должен быть с рукавом реглан – так выглядишь худее, воротник – большим и драпированным, на юбке должны быть застроченные складки, и она должна несколько расширяться книзу, совершенно необходимы простые «лодочки» на среднем каблучке.
Когда прибыла Чарми со своим профессиональным набором косметики, Ханна сказала:
– Мне нужно поймать на крючок мужчину. Я хочу выглядеть, как Элизабет Тейлор.
– Ты красивее ее. Успокойся, ты будешь просто великолепна!
Когда Чарми накладывала ей потрясающий грим, Ханна хотела спросить, что же случилось после того, как Рон увел ее с собрания «Старлайта» накануне вечером. Но они с Филиппой знали, что лучше не касаться этой больной темы, они уважали ее чувство собственного достоинства.
Когда подруга стала выглядеть просто потрясающе, Чарми сказала:
– Иди и завоюй его!
Ханна несколько мгновений колебалась, в двадцать три года комплекс неполноценности на миг вновь вернулся к ней. Но, увидев себя в зеркале – тонкая талия, длинные ноги, высокая грудь – и вспомнив девиз «Старлайта»: «Верить в себя!» – она торопливо обняла Чарми и выскочила на улицу.
Так странно было снова войти в «Хелливелл» уже не в качестве служащего, а посетителя, даже, может быть, и клиента, подойти к стойке и ждать, когда на тебя обратят внимание. Ардет Фолкнер подлетела со своей фальшивой улыбкой.
– Могу ли я чем-нибудь помочь? – Но когда она узнала Ханну, у нее перекосилось лицо. По нему, сменяя одно другое, пробежали сразу два выражения: первое – радостного удивления, затем так хорошо знакомое Ханне – негодования. Ханна оставила на Ардет всю самую дрянную работу, которую сама она разгребала для «Хелливелл и Катц» в течение трех лет.
– Мне нужно повидать мистера Скейдудо, – холодно сказала Ханна. – Он сейчас здесь?
– Алан ушел отсюда шесть месяцев назад. Он больше здесь не работает.
Ханна постаралась скрыть свое разочарование. Она не может позволить Ардет ранить ее еще раз.
– Ушел? И куда же он ушел?
– Работает в какой-то бухгалтерской фирме. Он получил диплом бухгалтера, и мы сразу стали слишком малы для его нового размаха, – сказала Ардет, явно намекая и на других, которые думают, что «Хелливелл и Катц» уже их не устраивает.
Ханна вернулась в свой офис у «Макмастерс», удивленная и разочарованная. Она слишком долго откладывала встречу, а сейчас, похоже, совсем его потеряла! Как, черт возьми, может она его найти? Что, если он уехал из Вэлли? Или вообще из Калифорнии?
Она посмотрела на часы, и вдруг ей стало страшно. До ленча оставалось два часа, два невозможно длинных часа. За это время до того, как она собирается начать его поиски, след Алана мог окончательно потеряться. Ханна с остервенением накинулась на работу, чтобы скорее прошло время. Она начала мысленно разрабатывать план действий. Надо взять телефонный справочник Вэлли и обзвонить все указанные там бухгалтерские фирмы. Если она не найдет Алана Скейдудо, она примется за справочник Лос-Анджелеса и все остальные телефонные книги Южной Калифорнии, которые только окажутся под рукой. И зачем ждать перерыва, если ее босса сейчас нет на месте?
Достав справочник, она принялась искать телефоны бухгалтерских фирм. В это время зазвонил телефон.
– Черт, – сказала она и затем вежливо ответила в трубку:
– Доброе утро, офис мистера Макмастерса.
– Привет, – послышался голос, который вполне мог выбить из-под нее стул, если бы у нее на коленях не лежал противовес в виде толстенного телефонного справочника. – Это говорит Алан Скейдудо. Вы меня помните?
Этого просто не могло быть. Это был сон, хотя и не очень эротический. Она ущипнула себя.
– Здравствуйте, мистер Скейдудо.
Он объяснил, что только что позвонил своему брокеру в «Хелливелл и Катц», Ханна готова была надавать себе пощечин, у него же был там счет; мистер Дрисколл точно знал, где его можно было найти! – и Дрисколл упомянул, что видел, как Ханна несколько минут назад разговаривала с Ардет.
– Я позвонил Ардет, и она сказала, что вы спрашивали обо мне. Я помнил, что вы работаете у Макмастерса.
Ханна что-то пробормотала, потом она никак не могла вспомнить, что именно. Она не могла поверить своим ушам, когда Алан спросил, не хочет ли она сходить с ним куда-нибудь. «Ну, вы понимаете – в кино, или пообедать, или что-нибудь еще. Вы свободны?»
Проводя занятия в «Старлайте», Чарми обычно оставляла своего сынишку, Натана, у миссис Манси, которая жила на той же улице, у нее было двое маленьких детей. Когда она, радостная после встречи с сегодняшней группой из шести новых членов, на которой присутствовал журналист из местной газеты, готовивший о них статью, ехала вниз по Авенида Гасиенда, то сначала не заметила машину мужа. Но Рон был дома, хотя предполагалось, что он задержится в Санта-Барбаре еще на два дня.
Ей стало сразу нехорошо. Когда он вытащил ее с собрания в прошлую субботу, Чарми тряслась от страха все время, пока они молча ехали домой, она боялась, что он расправится с ней. Но Рон только нанес ей несколько гнусных оскорблений, напился и завалился спать. На следующее утро он уехал, с ним исчез его чемодан с образцами запчастей. В кухне на столе лежала записка: «Золотце, прости меня за прошлый вечер. Не знаю, что со мной было. Вернусь в пятницу».
Но от его машины, припаркованной у дома, внезапно повеяло угрозой. Решив пока оставить Натана у Манси, она вошла в дом.
Он был на кухне и жевал холодного цыпленка, которого нашел в холодильнике; цыплячья ножка в одной руке и банка пива – в другой. По его виду было ясно, что это не первая банка.
– Привет, – сказала она весело, как только смогла, она боялась выдать свой страх. Хотя он и не наказывал ее за субботний вечер, он орал, чтобы она не смела посещать эти «дурацкие представления жирных баб», и ей пришлось пообещать, что она больше никогда не будет ходить в «Старлайт».
– Что случилось? Почему ты уже дома?
Он поднял на нее тупой взгляд:
– Г-где ты была? Где мой сын?
Мороз пробежал у нее по позвоночнику. Давно, в Нью-Йорке, когда он пил еще не так сильно и они только женихались, при виде Рона ее тоже пробирали мурашки – но то было совершенно другое ощущение. Она считала его очень возбуждающим, хотя он был грубым и не стеснялся в выражениях, отбрасывая от себя мир, как пушинку с рукава. Вернувшись из армии, он пустился в разгул, чтобы отметить вновь обретенную свободу, постоянно подшучивая над военной формой и привычкой отдавать честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161