Иоанн Златоуст. Беседы на Ев. Матфея, VI, 3).
8. Некоторые авторы полагают, что места в Книге Иезекииля, касающиеся положения духовенства, написаны не им, но вставлены священниками составителями Истории. Они представляли интересы рода Садокитов, который считал себя единственным свободным от языческих влияний (43,19; 44,6-31; 46,19-24 и пр.). См.: А. Соdу. А Нistorу оf Оld Теstament Рriesthood, р. 106.
9. См.: Л.Буйе. О Библии и Евангелии, с. 93 сл.
10. Весьма возможно, что Гексамерон (Шестоднев) предназначался для антифонного исполнения, когда он звучал в устах двух хоров или двух чтецов. Это и определило двойной ряд поэмы, в которой первые три "дня" творения являются параллелями ко второй триаде "дней". Об этом параллелизме см. Р.Еllis. Тhе Маn аnd thе Меssаgе..., р. 75; Е.Gаlbiati, А.Рiazzа. Мieих соmprendre la Bible, р. 79-85.
Глава семнадцатая
"ВЕТХОЗАВЕТНЫЙ ЕВАНГЕЛИСТ"
Халдея, 562-550 гг.
Оба Завета взирают на Иисуса Христа:
Ветхий - как на свою надежду,
Новый - как на свой образец,
оба - как на свое средоточие.
Б. Паскаль
В октябре 562 года после сорокалетнего правления умер Навуходоносор. Вскоре же после этого началась борьба между вавилонской знатью и правящей династией халдеев. Сын Навуходоносора, Амель-Мардук, став царем, пытался завоевать популярность и шел навстречу всем недовольным, особенно в провинциях. По его приказу Ехонию освободили из тюрьмы, куда его бросил Навуходоносор после разгрома Иерусалима. Иудейский царь получил теперь почетное место среди иностранных заложников. Согласно Библии, Амель-Мардук окружил Ехонию вниманием и "поставил престол его выше престолов царей, которые были у него в Вавилоне" (4 Цар 25,28). Вероятно, он даже решил вернуть иудеев на родину.
Пленники воспрянули было духом, но радость их длилась недолго: через два года после воцарения Амель-Мардук был свергнут. Соперничество претендентов на престол длилось несколько лет, пока весной 556 года к власти не пришел вавилонский вельможа Набонид.
Приняв корону, новый царь женился на вдове Навуходоносора и признал наследником его сына Валтасара. Это была уступка халдейской партии; в остальном Набонид обещал поддерживать партию вавилонской знати и чтить Мардука - национального бога Вавилона.
Вступление Набонида на царский престол сопровождалось бурными манифестациями, его называли "отцом страны" и падали ему в ноги. Вавилонские аристократы, многим из которых принадлежали жреческие права, и не подозревали, что вручили власть человеку, который станет их заклятым врагом (1).
В вавилонской истории Набонид - одна из самых своеобразных фигур, но, к сожалению, скудость источников не позволяет составить о нем достаточно полного представления. В чем-то он отдаленно напоминает Эхнатона, египетского царя-реформатора. Приверженец Сина, лунного бога, исстари почитавшегося на его родине, в Харране, Набонид попытался сделать этот культ главенствующим в империи и оттеснить Мардука. Возможно, что сказания Книги Даниила о приказе халдейского царя поклоняться только его богу являются отдаленным эхом времен Набонида.
Естественно, что в ответ на это столичная знать и жречество объявили войну своему ставленнику. Вавилон впервые оказался охваченным религиозными распрями. Относящиеся ж этой эпохе документы свидетельствуют о том, что Набонид неотступно проводил свою линию, оказывая сильное давление на соперников и облагая храмы большими налогами. Однако добиться победы царю не удалось. Быть может, это было одной из причин перенесения дворцовой резиденции на юг, в Тейму. Этим Набонид достигал сразу трех целей: создавал плацдарм для походов в Аравию, ограждал себя от враждебных действий и ослаблял значение Вавилона как столицы. Наместником в городе царь оставил Валтасара.
Вполне можно предположить, что Набонид пытался навязать свою религию самым различным слоям населения. А если так, то иудеям неизбежно пришлось столкнуться с попытками оторвать их от веры отцов. Сколь бы ни были легендарны рассказы Книги Даниила о религиозных гонениях, в основе своей они, видимо, отражают действительные события: насаждение среди евреев язычества и расправу над непокорными(2).
Но, как это нередко бывает, преследования лишь усилили сплоченность гонимых. Община с честью пережила это трудное время, к которому ее хорошо подготовили Иезекииль и духовенство.
x x x
Новые испытания становятся боевым крещением Израиля и приближают его к поре духовной зрелости. Он уже не может и не желает быть обломком, носимым по волнам без смысла и цели, а стремится осознать себя, понять свое прошлое и настоящее. В этом процессе самоопределения немалую роль начинают играть соферим - книжники. С удивительным трудолюбием они
собирают и систематизируют все, что уцелело после разгрома Иудеи: переписывают псалмы и притчи, законы и летописи, составляя иногда из малых отрывков целые книги. Работа их нелегкая и ответственная, ибо в этих бесчисленных свитках, табличках и папирусах запечатлелось вечное наследие народа Божия, воплотилась душа его.
К писаниям священников и историков добавляются теперь обширные рукописи пророческих книг. Снова оживают для народа слова Амоса, Осии, Исайи, Михея, Наума, Софонии, Аввакума и Иеремии. Дело царя Иосии продолжено: Священная Книга становится осью духовной жизни Общины. В строках Писания Израиль стремится теперь прочесть свою судьбу и определить свое место в мире.
Плодом этих размышлений является четвертая Священная История, которую обычно принято называть Второзаконнической (3). Автор ее или группа авторов-книжников всецело проникнуты духом Торы, обнародованной при Иосии. Сам текст Торы обрамляется теперь рассказом о последних годах Моисея, к которому и примыкает История, начинаясь временем после смерти пророка.
В нынешней Библии она обнимает книги Иисуса Навина, Судей и Царств. Собиратели Писания включили ее в число пророческих книг и сделали это сознательно. Хотя Второзаконнический цикл есть историческое повествование, но не сами по себе события являются в нем главным, а их толкование в свете профетизма. Перед нами-библейская философия истории, отвергающая как горделивую мысль об автономии человека, так и пассивный фатализм, все выводящий из действия высших сил. Выраженная в краткой формуле, эта философия выглядит как парадоксальное утверждение: "Все от Бога, но и все от человека".
На достижении указанной Богом цели люди должны сосредоточить все усилия своей нравственной воли, но конечный результат-целиком в руках Предвечного. Логически эти два положения соединить трудно. Но оба они с разных сторон отражают единую истину. Второзаконническая История иллюстрирует свою формулу примерами из прошлого, превращая эмпирические факты в религиозный урок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
8. Некоторые авторы полагают, что места в Книге Иезекииля, касающиеся положения духовенства, написаны не им, но вставлены священниками составителями Истории. Они представляли интересы рода Садокитов, который считал себя единственным свободным от языческих влияний (43,19; 44,6-31; 46,19-24 и пр.). См.: А. Соdу. А Нistorу оf Оld Теstament Рriesthood, р. 106.
9. См.: Л.Буйе. О Библии и Евангелии, с. 93 сл.
10. Весьма возможно, что Гексамерон (Шестоднев) предназначался для антифонного исполнения, когда он звучал в устах двух хоров или двух чтецов. Это и определило двойной ряд поэмы, в которой первые три "дня" творения являются параллелями ко второй триаде "дней". Об этом параллелизме см. Р.Еllis. Тhе Маn аnd thе Меssаgе..., р. 75; Е.Gаlbiati, А.Рiazzа. Мieих соmprendre la Bible, р. 79-85.
Глава семнадцатая
"ВЕТХОЗАВЕТНЫЙ ЕВАНГЕЛИСТ"
Халдея, 562-550 гг.
Оба Завета взирают на Иисуса Христа:
Ветхий - как на свою надежду,
Новый - как на свой образец,
оба - как на свое средоточие.
Б. Паскаль
В октябре 562 года после сорокалетнего правления умер Навуходоносор. Вскоре же после этого началась борьба между вавилонской знатью и правящей династией халдеев. Сын Навуходоносора, Амель-Мардук, став царем, пытался завоевать популярность и шел навстречу всем недовольным, особенно в провинциях. По его приказу Ехонию освободили из тюрьмы, куда его бросил Навуходоносор после разгрома Иерусалима. Иудейский царь получил теперь почетное место среди иностранных заложников. Согласно Библии, Амель-Мардук окружил Ехонию вниманием и "поставил престол его выше престолов царей, которые были у него в Вавилоне" (4 Цар 25,28). Вероятно, он даже решил вернуть иудеев на родину.
Пленники воспрянули было духом, но радость их длилась недолго: через два года после воцарения Амель-Мардук был свергнут. Соперничество претендентов на престол длилось несколько лет, пока весной 556 года к власти не пришел вавилонский вельможа Набонид.
Приняв корону, новый царь женился на вдове Навуходоносора и признал наследником его сына Валтасара. Это была уступка халдейской партии; в остальном Набонид обещал поддерживать партию вавилонской знати и чтить Мардука - национального бога Вавилона.
Вступление Набонида на царский престол сопровождалось бурными манифестациями, его называли "отцом страны" и падали ему в ноги. Вавилонские аристократы, многим из которых принадлежали жреческие права, и не подозревали, что вручили власть человеку, который станет их заклятым врагом (1).
В вавилонской истории Набонид - одна из самых своеобразных фигур, но, к сожалению, скудость источников не позволяет составить о нем достаточно полного представления. В чем-то он отдаленно напоминает Эхнатона, египетского царя-реформатора. Приверженец Сина, лунного бога, исстари почитавшегося на его родине, в Харране, Набонид попытался сделать этот культ главенствующим в империи и оттеснить Мардука. Возможно, что сказания Книги Даниила о приказе халдейского царя поклоняться только его богу являются отдаленным эхом времен Набонида.
Естественно, что в ответ на это столичная знать и жречество объявили войну своему ставленнику. Вавилон впервые оказался охваченным религиозными распрями. Относящиеся ж этой эпохе документы свидетельствуют о том, что Набонид неотступно проводил свою линию, оказывая сильное давление на соперников и облагая храмы большими налогами. Однако добиться победы царю не удалось. Быть может, это было одной из причин перенесения дворцовой резиденции на юг, в Тейму. Этим Набонид достигал сразу трех целей: создавал плацдарм для походов в Аравию, ограждал себя от враждебных действий и ослаблял значение Вавилона как столицы. Наместником в городе царь оставил Валтасара.
Вполне можно предположить, что Набонид пытался навязать свою религию самым различным слоям населения. А если так, то иудеям неизбежно пришлось столкнуться с попытками оторвать их от веры отцов. Сколь бы ни были легендарны рассказы Книги Даниила о религиозных гонениях, в основе своей они, видимо, отражают действительные события: насаждение среди евреев язычества и расправу над непокорными(2).
Но, как это нередко бывает, преследования лишь усилили сплоченность гонимых. Община с честью пережила это трудное время, к которому ее хорошо подготовили Иезекииль и духовенство.
x x x
Новые испытания становятся боевым крещением Израиля и приближают его к поре духовной зрелости. Он уже не может и не желает быть обломком, носимым по волнам без смысла и цели, а стремится осознать себя, понять свое прошлое и настоящее. В этом процессе самоопределения немалую роль начинают играть соферим - книжники. С удивительным трудолюбием они
собирают и систематизируют все, что уцелело после разгрома Иудеи: переписывают псалмы и притчи, законы и летописи, составляя иногда из малых отрывков целые книги. Работа их нелегкая и ответственная, ибо в этих бесчисленных свитках, табличках и папирусах запечатлелось вечное наследие народа Божия, воплотилась душа его.
К писаниям священников и историков добавляются теперь обширные рукописи пророческих книг. Снова оживают для народа слова Амоса, Осии, Исайи, Михея, Наума, Софонии, Аввакума и Иеремии. Дело царя Иосии продолжено: Священная Книга становится осью духовной жизни Общины. В строках Писания Израиль стремится теперь прочесть свою судьбу и определить свое место в мире.
Плодом этих размышлений является четвертая Священная История, которую обычно принято называть Второзаконнической (3). Автор ее или группа авторов-книжников всецело проникнуты духом Торы, обнародованной при Иосии. Сам текст Торы обрамляется теперь рассказом о последних годах Моисея, к которому и примыкает История, начинаясь временем после смерти пророка.
В нынешней Библии она обнимает книги Иисуса Навина, Судей и Царств. Собиратели Писания включили ее в число пророческих книг и сделали это сознательно. Хотя Второзаконнический цикл есть историческое повествование, но не сами по себе события являются в нем главным, а их толкование в свете профетизма. Перед нами-библейская философия истории, отвергающая как горделивую мысль об автономии человека, так и пассивный фатализм, все выводящий из действия высших сил. Выраженная в краткой формуле, эта философия выглядит как парадоксальное утверждение: "Все от Бога, но и все от человека".
На достижении указанной Богом цели люди должны сосредоточить все усилия своей нравственной воли, но конечный результат-целиком в руках Предвечного. Логически эти два положения соединить трудно. Но оба они с разных сторон отражают единую истину. Второзаконническая История иллюстрирует свою формулу примерами из прошлого, превращая эмпирические факты в религиозный урок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135