Она знала границу, но продолжала заходить за нее все дальше. Не то чтобы ей это нравилось, но зато приносило удовлетворение. Она плюхнулась на диван и оглядела комнату. Он прибрался, помыл тарелки и заправил кровати.
– Ты же знаешь, что сегодня придет уборщица?
– Да, знаю.
– Ну и зачем эта уборка?
– Просто немного прибрал. Ей было бы не слишком приятно заходить в свинарник.
– Ради бога! Ей же за это платят!
Она собиралась продолжить, но тут ее прервал рев сверху. Звук был такой, будто кто-то обнаружил изуродованное тело. Вопль был нечеловеческим. Шон усмехнулся себе под нос.
– Что это еще за херня?
– Не знаю. Наверное, еще одна разочарованная парочка скандалит.
– Похоже, кто-то обнаружил в постели лошадиную голову.
– Ага. Пойдем. Надо двигать, а то попадем в час пик.
Им пришлось пройти мимо открытой двери соседнего номера. Ошалевшие лягушки врассыпную выскакивали наружу, некоторые из них начали свой спуск по лестнице к озерцу, другие неуверенно подпрыгивали, дезориентированные солнечным светом. Наверху лестницы, прижавшись друг к другу, раздетые и трясущиеся, стояли три бритоголовых парня и две девушки с безумными глазами. Шон радовался бы еще больше, если бы знал, что здоровяк Даррен всего несколько минут назад звучно храпел с открытым ртом, когда странное чувство удушья вползло в его сладкий сон. Он проснулся и обнаружил во рту маленькую лягушку. Теперь он не скоро оправится от шока.
– Доброе утро! – поприветствовал Шон группу обалдевших соседей, словно каждый день встречал толпы голых психов. Он чувствовал себя прекрасно. Просто отлично.
Но недолго.
– Тебе обязательно вести так агрессивно?
– Сказал умник, который не умеет водить! Ей хотелось сказать «неудачник», но она не решилась.
– Я тебя не критикую. Ты неправильно поняла…
– А по мне, так это самое критичное из некритичных высказываний.
– Нет, просто я говорю…
– Тогда, пожалуйста, не говори, когда я веду машину.
– …Понимаешь, главное удовольствие в отпуске – находить скрытые красоты, открывать новые вещи. А ты просто пролетаешь мимо них. Ты все пропускаешь.
– Послушай, мы едем в это старое место, как там его?
– Антекера. Да.
– И мы собираемся его посмотреть?
В его голосе было удивление.
– Ну, явно…
– Тогда заткнись и позволь мне доехать дотуда. Из-за того, как некоторые из этих мудаков ездят, мы до темноты не доберемся.
– Это же просто фермеры. Старые пахари. Они живут на другой скорости.
– Ты глянь на этого гада впереди! Почему это у него спина так напряжена?
Она ударила руками по рулю, и Шон не решился ответить.
– Да на нем крупными буквами написано – прямая спина, тупой мудак, уважает правила, не превышает скорости! Блядский тупой мудило!
Она нажала на клаксон, помигала фарами ползущему впереди пикапу и, поддав газу, проскочила мимо, едва не задев его. Шон закрыл лицо руками и поднял голову, только убедившись, что все еще жив. Она яростно развернулась к нему.
– Прекрати это, ради бога! Если бы ты умел водить, то понял бы, что это был безопасный маневр! Абсолютно!
– Ты убиваешь время для того, чтобы его сэкономить. Это бессмысленно. Во всяком случае, в отпуске.
– Слушай, ты хиппи хренов! Из-за таких, как он, и происходят аварии! Они изобретают аварии! Я должна была его обойти! Ясно?
Шон кивнул. Они оставили Торре-дель-Мар позади и теперь спускались в сторону Малаги, прежде чем свернуть на шоссе, ведущее вдоль реки Гуадаламедина через горы к Антекере. Этот отрезок дороги был проложен гудящим покрытием. Шон хорошо помнил «гудящий асфальт» по своим путешествиям в семидесятых. Тогда министерство транспорта, решив бороться с любителями скорости, в порядке эксперимента проложило на некоторых печально известных трассах особенное дорожное покрытие. Разогретые до определенной температуры шины вступали во взаимодействие с асфальтом. Таким образом водители предупреждались о превышении ограничения скорости неприятным звуком, который гудел все громче, как закипающий чайник. В итоге этот «поющий асфальт» только стимулировал еще большее количество нарушений скорости, поскольку расшалившиеся дети упрашивали родителей ехать быстрее и быстрее. Он помнил, как они поехали в Корнуэлл на их «форде-эскорт», который даже с натяжкой нельзя было назвать крутой тачкой.
– Ну давай же, папа! Быстрее! Я не слышу гудения!
Он улыбнулся воспоминаниям. Наверное, правительство скинуло сотни тысяч тонн «поющего асфальта» ничего не подозревающим испанцам после провала эксперимента. Он мысленно разыграл сценку с Артуром Лоу и Джоном Ле Месюрье в ролях госслужащих.
– Скидывай этот вопящий асфальт, старина!
– Что, сэр? Весь?
– Сплавь его весь!
– А куда, сэр?
– Хороший вопрос. Нас кто-нибудь все еще считает нацией инженеров и изобретателей?
– Хм-м-м. Испания, сэр?
– Прекрасно. Сплавь им.
Они поднимались все выше к красивейшим местам. Ничто на побережье не предвещало подобной красоты. Горы были прекрасны. Даже на Крите он не видел ничего похожего на этот поразительный массив, где на отдаленных пиках снежные шапки лежали даже в это время года. Бесконечные сосны сбегали по изогнутым спинам сьерр в долину каменистой реки, а слева, на высокогорных плато, деревья стелились по самой земле, пригибаемые безжалостным мистралем. Он упивался красотой, и ему хотелось поделиться этим счастьем с Хилари.
– Ты только посмотри на это!
– Да.
– Разве это не самое прекрасное зрелище в твоей жизни?
– М-м-м.
Он открыл окно и высунул голову, чтобы почувствовать дух дикой природы.
– Боже, это прекрасно! Мы можем остановиться? Может, нам устроить здесь пикник?
– Не очень-то похоже на территорию для пикников, тебе не кажется?
Он огляделся.
– Ты права, столиков красного дерева с привинченными скамейками не наблюдается, но ты только посмотри на это! Это же Эдем!
Она вздохнула.
– Мне надо найти безопасное место для парковки.
– Конечно.
Она ехала дальше.
– Нужно перевалить через гору. Возможно, на другой стороне что-нибудь найдется.
– Как скажешь. Но было бы здорово остановиться здесь, наверху, среди облаков. Пока у нас еще есть возможность насладиться этими видами. Какой фон, а?
Она смотрела на дорогу. Он знал, что она не собиралась парковаться, но это не слишком его задевало. Просто переживать все это уже было счастьем, а впереди еще Антекера. Лучше и быть не может.
* * *
Пастернак снова был самим собой, командовал и веселил девчонок. Они провели чудесное утро на пляже, закапывая его в песок, поливая ведрами морской воды, подначивая ребят сделать живую пирамиду – с Пастернаком на вершине. Когда солнце вошло в зенит, Анке предложила устроить долгий ланч в пляжном баре в тени оливковых и лимонных деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Ты же знаешь, что сегодня придет уборщица?
– Да, знаю.
– Ну и зачем эта уборка?
– Просто немного прибрал. Ей было бы не слишком приятно заходить в свинарник.
– Ради бога! Ей же за это платят!
Она собиралась продолжить, но тут ее прервал рев сверху. Звук был такой, будто кто-то обнаружил изуродованное тело. Вопль был нечеловеческим. Шон усмехнулся себе под нос.
– Что это еще за херня?
– Не знаю. Наверное, еще одна разочарованная парочка скандалит.
– Похоже, кто-то обнаружил в постели лошадиную голову.
– Ага. Пойдем. Надо двигать, а то попадем в час пик.
Им пришлось пройти мимо открытой двери соседнего номера. Ошалевшие лягушки врассыпную выскакивали наружу, некоторые из них начали свой спуск по лестнице к озерцу, другие неуверенно подпрыгивали, дезориентированные солнечным светом. Наверху лестницы, прижавшись друг к другу, раздетые и трясущиеся, стояли три бритоголовых парня и две девушки с безумными глазами. Шон радовался бы еще больше, если бы знал, что здоровяк Даррен всего несколько минут назад звучно храпел с открытым ртом, когда странное чувство удушья вползло в его сладкий сон. Он проснулся и обнаружил во рту маленькую лягушку. Теперь он не скоро оправится от шока.
– Доброе утро! – поприветствовал Шон группу обалдевших соседей, словно каждый день встречал толпы голых психов. Он чувствовал себя прекрасно. Просто отлично.
Но недолго.
– Тебе обязательно вести так агрессивно?
– Сказал умник, который не умеет водить! Ей хотелось сказать «неудачник», но она не решилась.
– Я тебя не критикую. Ты неправильно поняла…
– А по мне, так это самое критичное из некритичных высказываний.
– Нет, просто я говорю…
– Тогда, пожалуйста, не говори, когда я веду машину.
– …Понимаешь, главное удовольствие в отпуске – находить скрытые красоты, открывать новые вещи. А ты просто пролетаешь мимо них. Ты все пропускаешь.
– Послушай, мы едем в это старое место, как там его?
– Антекера. Да.
– И мы собираемся его посмотреть?
В его голосе было удивление.
– Ну, явно…
– Тогда заткнись и позволь мне доехать дотуда. Из-за того, как некоторые из этих мудаков ездят, мы до темноты не доберемся.
– Это же просто фермеры. Старые пахари. Они живут на другой скорости.
– Ты глянь на этого гада впереди! Почему это у него спина так напряжена?
Она ударила руками по рулю, и Шон не решился ответить.
– Да на нем крупными буквами написано – прямая спина, тупой мудак, уважает правила, не превышает скорости! Блядский тупой мудило!
Она нажала на клаксон, помигала фарами ползущему впереди пикапу и, поддав газу, проскочила мимо, едва не задев его. Шон закрыл лицо руками и поднял голову, только убедившись, что все еще жив. Она яростно развернулась к нему.
– Прекрати это, ради бога! Если бы ты умел водить, то понял бы, что это был безопасный маневр! Абсолютно!
– Ты убиваешь время для того, чтобы его сэкономить. Это бессмысленно. Во всяком случае, в отпуске.
– Слушай, ты хиппи хренов! Из-за таких, как он, и происходят аварии! Они изобретают аварии! Я должна была его обойти! Ясно?
Шон кивнул. Они оставили Торре-дель-Мар позади и теперь спускались в сторону Малаги, прежде чем свернуть на шоссе, ведущее вдоль реки Гуадаламедина через горы к Антекере. Этот отрезок дороги был проложен гудящим покрытием. Шон хорошо помнил «гудящий асфальт» по своим путешествиям в семидесятых. Тогда министерство транспорта, решив бороться с любителями скорости, в порядке эксперимента проложило на некоторых печально известных трассах особенное дорожное покрытие. Разогретые до определенной температуры шины вступали во взаимодействие с асфальтом. Таким образом водители предупреждались о превышении ограничения скорости неприятным звуком, который гудел все громче, как закипающий чайник. В итоге этот «поющий асфальт» только стимулировал еще большее количество нарушений скорости, поскольку расшалившиеся дети упрашивали родителей ехать быстрее и быстрее. Он помнил, как они поехали в Корнуэлл на их «форде-эскорт», который даже с натяжкой нельзя было назвать крутой тачкой.
– Ну давай же, папа! Быстрее! Я не слышу гудения!
Он улыбнулся воспоминаниям. Наверное, правительство скинуло сотни тысяч тонн «поющего асфальта» ничего не подозревающим испанцам после провала эксперимента. Он мысленно разыграл сценку с Артуром Лоу и Джоном Ле Месюрье в ролях госслужащих.
– Скидывай этот вопящий асфальт, старина!
– Что, сэр? Весь?
– Сплавь его весь!
– А куда, сэр?
– Хороший вопрос. Нас кто-нибудь все еще считает нацией инженеров и изобретателей?
– Хм-м-м. Испания, сэр?
– Прекрасно. Сплавь им.
Они поднимались все выше к красивейшим местам. Ничто на побережье не предвещало подобной красоты. Горы были прекрасны. Даже на Крите он не видел ничего похожего на этот поразительный массив, где на отдаленных пиках снежные шапки лежали даже в это время года. Бесконечные сосны сбегали по изогнутым спинам сьерр в долину каменистой реки, а слева, на высокогорных плато, деревья стелились по самой земле, пригибаемые безжалостным мистралем. Он упивался красотой, и ему хотелось поделиться этим счастьем с Хилари.
– Ты только посмотри на это!
– Да.
– Разве это не самое прекрасное зрелище в твоей жизни?
– М-м-м.
Он открыл окно и высунул голову, чтобы почувствовать дух дикой природы.
– Боже, это прекрасно! Мы можем остановиться? Может, нам устроить здесь пикник?
– Не очень-то похоже на территорию для пикников, тебе не кажется?
Он огляделся.
– Ты права, столиков красного дерева с привинченными скамейками не наблюдается, но ты только посмотри на это! Это же Эдем!
Она вздохнула.
– Мне надо найти безопасное место для парковки.
– Конечно.
Она ехала дальше.
– Нужно перевалить через гору. Возможно, на другой стороне что-нибудь найдется.
– Как скажешь. Но было бы здорово остановиться здесь, наверху, среди облаков. Пока у нас еще есть возможность насладиться этими видами. Какой фон, а?
Она смотрела на дорогу. Он знал, что она не собиралась парковаться, но это не слишком его задевало. Просто переживать все это уже было счастьем, а впереди еще Антекера. Лучше и быть не может.
* * *
Пастернак снова был самим собой, командовал и веселил девчонок. Они провели чудесное утро на пляже, закапывая его в песок, поливая ведрами морской воды, подначивая ребят сделать живую пирамиду – с Пастернаком на вершине. Когда солнце вошло в зенит, Анке предложила устроить долгий ланч в пляжном баре в тени оливковых и лимонных деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47