Жизнь продолжает преподносить сюрпризы, говорю я себе, непонятно почему чувствуя удовлетворение.
– Ты же знаешь, Кандела, я считала, что любовь в моей жизни будет похожа на цветной плакат с надписью большими буквами «Тот, кто необходим».
– Да. Да… Ты мне об этом уже говорила.
– Я была так довольна, что он у меня был. А он оказался бисексуалом.
– Ничего… – Я ищу слова, чтобы ее утешить, но ничего связного не получается, тем более, что больше всего меня сейчас заботит опоздание на работу. – Это вполне нормально. Об этом давно говорят, даже сам Фрейд. Хотя он и написал кучу глупостей, но есть и что-то дельное. Если хорошенько подумать, быть бисексуалом вполне логично. Ян-инь, самец-самка… Пол – не более чем свойство, а любое свойство редко проявляется в чистом виде, если не брать в качестве примера Виктора и кое-кого еще. Вся вселенная – это смешение; ничто не может быть только ян или только инь. Ничто не совершенно, чисто и аутентично… «Кроме моих бриллиантов», – с воодушевлением думаю я.
– Все дерьмо. Я его застала в магазине, когда он занимался этим с почтальоном, – рыдает она с преувеличенно трагическим видом. – Ян и инь меня не интересуют. Просто он наполовину голубой.
– Только наполовину. Именно об этом я тебе и толкую.
– Меня не привлекают мужчины, склонные к гомосексуализму, – настаивает Кармина. – Но мне нравятся чувственные.
Я убеждаю ее вернуться на кухню и позавтракать и обещаю все обсудить в другой раз. Чурро уже остыли, молоко тоже приходится подогреть. Я ее уверяю, что она очень скоро встретит другого парня и моментально забудет о каком-то Хулиане.
– Это будет не так легко. Я вижу его на работе каждый день.
– Просто не смотри на него, – советую я ей, потом целую и убегаю на работу.
Глава 18
– Моя проблема в том, что кажется, будто я на десять лет моложе и в десять раз глупее, чем на самом деле, – говорит мне Колифлор, пуская в потолок столб дыма и зажмуривая глаза. Она оттопырила наманикюренный палец, как будто пьет чай с королевой, а не курит в забегаловке. Я не думаю, что сказанное действительно ее главная проблема, но зачем мне развеивать ее заблуждения и расстраивать человека? Жизнь и так довольно сурова. – И еще мне лучше много не пить. В любом случае, в меня вмещается только одна пинта, понятно?
Я бросаю взгляд на ее талию, стараясь охватить взглядом, но если говорить начистоту, это оказывается для меня невыполнимой задачей.
– Не знаю, сколько в тебя вмещается. Но это неважно, – сообщаю я с усталым видом.
Я делаю глоток ледяного сока и осматриваю интерьер бара в бразильском стиле. Светильники с абажурами в виде соломенных шляп. Много плетеных вещей. Стены выкрашены в красный цвет. Несколько чернокожих посетителей расположились на стульях, выполненных из пальмовых волокон и кожи, и целуют своих подружек.
Я спрашиваю себя, являются ли мои нынешние ощущения признаком невроза навязчивых состояний. Но я уверена, что здесь больше подозрительных типов, чем в самом злачном месте. Похоже, что хотя мы находимся всего в пятидесяти метрах от казарм национальной гвардии, распространителей наркотиков это ничуть не смущает, и их бизнес процветает.
Я сопровождаю мою толстушку в ее очередной охоте на подходящего парня и просто сгораю от стыда. Ничего не поделаешь, я лучшая, ближайшая подруга.
Здесь удушающе жарко. Я предупреждала, что нам лучше здесь не застревать, но Коли не послушалась. Ей хотелось сюда зайти, так как она слышала хорошие отзывы об этом месте, и потом, здесь работает кондиционер. Я скептически взглянула на нее и заметила, что «кондиционированный воздух», вероятнее всего, означает присутствие негра с опахалом. Теперь я буквально взмокла от пота.
– Я хотела с тобой встретиться еще по одной причине: мне надо рассказать тебе со всеми подробностями о твоем свояке Викторе, – сообщает она мне значительным тоном, затушив сигарету в старой пепельнице, сделанной из пробкового дерева и имеющей форму чаши.
– Что ты хотела мне рассказать? – повышаю я голос, чтобы перекричать музыку, и ловлю ее блестящий взгляд.
– Недавно в больнице я решила навестить одного друга, работающего в родильном отделении…
Я смотрю на нее с интересом, не прерывая ее рассказ, и знаю, что ей не требуется приглашение, чтобы болтать. Вероятно, ее история – не более чем предлог, чтобы задержать меня в этом притоне, где, по ее мнению, проводят время сексуальные и небедные негры, желающие найти пару на одну ночь.
– И знаешь, кого я там встретила? – Она жадно открывает рот, как будто собирается заказать новый напиток у мулата за стойкой бара.
– Моего свояка Виктора.
– Откуда ты узнала? – спрашивает она озадаченно.
– Потому что ты только что сказала, что хотела встретиться, чтобы рассказать о моем свояке.
– В общем, да. Там был твой свояк, – недовольно признает она.
– И ты плюнула ему в лицо от моего имени и от имени моей сестры?
– Я с ним даже не поздоровалась. Когда я приехала, время для визитов уже заканчивалась, и он уходил. Я спряталась, когда Виктор проходил мимо, и он меня не заметил. Но я спросила главную медсестру в родильном отделении, не знает ли она, кто это.
– И?
– Мне сказали, что он отец ребенка, который только что родился.
– Да, но моему племяннику Рубену уже два месяца. – Я отодвигаю свой стакан с экзотическими фруктами. Мне бы хотелось оказаться в настоящей солнечной Бразилии, а не смотреть на нее на плакате при электрическом освещении.
– Ясно. Я тоже это вспомнила. Мне показалось все это подозрительным. Поэтому я спросила, как зовут жену Виктора и в какой она палате. Я пошла ее навестить и познакомилась с некой Хулианой сорока лет, которая только что родила. Она смуглая, увесистая, кривоногая, если тебя это утешит, и с глазами, как ядерный взрыв. Тетка была похожа на сумасшедшую. Так как я медсестра, а она не знала, что я с другого этажа, я схватила ручку и формуляры, которые хранились у меня в папке, и устроила ей допрос с пристрастием. У меня есть ее имя, адрес, телефон, болезни всех ее родственников и все, что только можно вообразить. Не думаю, что какой-нибудь частный детектив смог бы лучше выполнить подобную работу, притом в моем случае это было бесплатно, – она обращается ко мне с улыбкой заговорщика. – Она родила от твоего свояка сына весом два килограмма пятьсот граммов, которого назвали… татам!.. Рубен, и он еще в инкубаторе!
Коли смотрит на меня с восторгом, как будто только что сообщила мне потрясающе радостную новость. Какое-то время я не произношу ни слова. Хотя я не пью и не принимаю наркотики, сейчас у меня полное ощущение, что все вокруг иллюзорно.
– Что скажешь? – спрашивает Коли, облизывая губы в джин-тонике. – По-твоему, это стоящая новость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44