– Должен возразить, леди Генри. Я хорошо вижу все, что творится вокруг меня. И уж совсем трудно было не заметить, что творится целый вечер в этой ложе.
– О Господи! – воскликнул лорд Генри. – Я выскакивал отсюда несколько раз, чтобы хоть немного прийти в себя.
– В таком случае, мои поздравления, – значительно сказал Тиндейл.
Леди Генри усмехнулась.
– Адресуйте ваши комплименты Пруденс и Чарити, – ответила она, невзирая на раздавшиеся тут же возражения со стороны указанных дам.
– Это вполне естественно, что три очаровательные леди привлекают толпу поклонников, – сказал граф.
Затем он повернулся к прекрасной девушке в розовом муслиновом платье. Роза также красовалась в ее золотистых кудрях.
– Вам понравилась пьеса, мисс Леонард? – спросил он.
– Это так замечательно, что я даже не могла себе представить, – ответила Пруденс и сразу застеснялась. – Театр великолепный, и актеры изумительные – абсолютно все! Мне хочется смеяться и плакать одновременно.
– Уверен, что вся труппа была бы счастлива услышать такую высокую оценку, – сказал он, ласково улыбаясь.
– Вы шутите надо мной, сэр, но я не возражаю. Если мое первое посещение оперы будет так же чудесно, как первое посещение театра, я буду считать, что я уже на небесах.
– Первое? – изумился граф. – В самом деле? Я думал, что вы жили в Бате. – Поскольку Пруденс смотрела на него непонимающими глазами, он спросил: – Вы не были там со своей сестрой?
– Я все время жила со своей сестрой, – возразила она и замолчала, бросив испуганный взгляд на Чарити.
Та объяснила очень правдоподобно:
– Мы действительно все время жили вместе. Кроме нескольких месяцев между моей свадьбой и смертью нашей матери.
– Значит, это вы виноваты в том, что не успели приобщить мисс Леонард к радостям театра, – сказал лорд Тиндейл шутливым тоном.
Его игривость никак не отразилась на серьезном настроении леди – глаза ее оставались холодными, хотя губы чуть изогнулись в улыбке.
– Мы были в трауре последнее время. А до этого моя сестра была еще слишком молода для театра.
– Конечно. Прошу меня извинить.
Лорд Тиндейл повернулся снова к молодой девушке и сказал улыбнувшись:
– Я счастлив быть рядом с вами в этот торжественный для вас момент, мисс Леонард, и желаю вам таких же радостных театральных открытий в этом сезоне.
Она тихо, почти неслышно поблагодарила его, а ее сестра плавно перевела разговор на другую тему.
Пруденс не принимала больше участия в беседе и словно спряталась в свою скорлупку. Через некоторое время лорд Тиндейл откланялся, сказав на прощанье только самые приятные слова и ничем не выдав своего растущего интереса к подружкам леди Генри.
Он почти не думал о Фелис Денби, возвращаясь к себе в ложу.
Его волновало сейчас другое. Только что он был свидетелем того, как прекрасная мисс Леонард выражала уже второй раз совершенно неадекватную тревогу по поводу очень простого вопроса. А именно – вопроса о ее жизни до того, как сестры приехали в Лондон.
И снова миссис Робардс была готова прийти на помощь со своими объяснениями, нисколько не волнуясь и без тени смущения. Но правдивы ли ее слова?
Возможно, все дело было в предрасположенности Горации по отношению к сестрам, но Тиндейл уже почувствовал здесь какую-то тайну.
Да, вопросы о их прошлом вызывали явное недовольство младшей сестры. Но было что-то странное во внешности старшей. Красавица Пруденс, на которой и простой мешок смотрелся бы великолепно, была всегда одета очень изысканно. Цветущая и юная она представала во всем своем великолепии. И совершенно обратное можно было сказать о ее сестре. Как ни смешно это звучит, но будто та же рука, что одевала Пруденс Леонард столь изысканно – не переходя определенную грань, конечно, и не превращая в карикатуру, – старалась сделать как бы совсем незаметной Чарити Робардс. Незаметной для кого-то?..
Вот, например, когда миссис Робардс шла – с удивительной грацией! – было ясно, что у нее потрясающая фигура. Но, стоя на месте, она будто съеживалась. Казалось, что она уменьшается под одеждой, лишенной каких-либо ярких деталей, так что глаз скользил по ней, не задерживаясь. Ее роскошные волосы были завязаны очень просто в узел и тоже лишены всяких украшений. На ее лице не видно и следа косметики. Невозможно замаскировать прекрасную кожу и густые длинные ресницы, но слово «маскировка» почему-то прежде всего приходило на ум.
Если сравнить – сегодня миссис Робардс и Фелис Денби были обе одеты в черное. Но на этом сходство и кончалось. Атласное платье Фелис сидело на ней как влитое и подчеркивало все прелести ее роскошного тела, в то время как платье миссис Робардс было ей будто великовато. Алмазы сверкали на шее Фелис и в ее волосах, а также страусиное перо украшало ее золотистые кудри. На миссис Робардс вообще не было никаких украшений.
Столь странное отношение к собственной внешности у молодой женщины можно было с уверенностью объяснить лишь тем, что это делается специально в целях маскировки. Но должна быть причина для такого поведения! И скорее всего эта причина кроется в ее прошлом.
Этот вопрос о прошлом сестер не давал Тиндейлу покоя. Все его мысли были только об этом.
Так что, направляясь к своей ложе, он был совершенно не готов к «ледяному душу», которым встретила его Фелис. Несколько секунд он молча смотрел на ее гордый профиль, прежде чем опомнился.
Он пожал плечами. Можно было сразу догадаться, почему она так реагирует!
Избавленный от необходимости развлекать ее, граф уселся поудобней в кресле и стал ждать продолжения спектакля.
6
Через несколько дней лорд Тиндейл нанес визит леди Генри Элиот. Чарити тоже была там в это время. Никто бы не мог сказать, что она смутилась при его появлении.
…После визита Тиндейла в ложу, Чарити признала бессмысленность своих надежд когда-либо избавиться от него. Глупо даже представить, что граф забудет совсем об интересах своего младшего кузена. Тем более что Филипп Марш стал частым гостем в доме на Верхней Уимпол-стрит. Филипп принимает участие во всех вечеринках, на которых присутствует Пруденс.
А из некоторых слов молодого человека ясно, что между двумя кузенами существует сильная взаимная симпатия.
Присцилла была права, говоря, что Тиндейл очень опасен для женщин. Он и в самом деле напугал Пруденс своими хитрыми вопросами. Когда Чарити попыталась загладить конфуз, лорд Тиндейл сделал вид, что ничего особенного не произошло. Но это с его стороны не более чем хорошие манеры, говорила она себе, понимая, что опасность еще далеко не миновала.
Каждый раз, видя его умное спокойное лицо, она испытывала страх и была уверена, что за этим шармом скрывается на самом деле подозрительность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55