Сунув ей в руку бокал шампанского, Локвуд вполголоса сказал:
– Блестящий успех, мисс Мартин. Все только об этом и говорят. Вы должны пойти в галерею и послушать.
– Вы будете сопровождать нас? – Он отвел взгляд.
– С удовольствием. Но чуть позже. Сначала мне надо кое с кем поговорить. – Он смешался с толпой.
– Какой красивый мужчина, – вздохнула Дельфина. – Интересно, где его жена? У них была такая роскошная свадьба… правда, Гидеон? Несколько лет назад, потом они отправились в путешествие на континент. Ах, если бы у меня был такой медовый месяц! Только с тех пор ее никто не видел. Да, Гидеон? Поверить не могу, что ему нравится держать жену в провинции. Это был брак по любви, насколько я помню.
– Умоляю, не спрашивай его об этом, – взмолился лорд Чад. – Его это чертовски раздражает.
– Не выражайся, Гидеон! Мы в обществе.
– Пойду поищу карты.
– Подожди, Гидеон! – Когда он все же отошел, Дельфина топнула ножкой. – Временами он такой грубиян. Если он не пойдет посмотреть картины, он об этом пожалеет!
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Эмма.
Хоть лорд Чад и был политиком, но как демократ он не мог противостоять такому диктатору, каким была его жена.
Когда они вошли в галерею, Эмму поразила тишина. У нее перехватило горло. Вот ее работы, предъявленные миру. Никогда она не думала, что кто-нибудь захочет рассматривать ужасы войны, которые она воплотила на полотне. Это действительно волнует зрителей? Что может означать подобная реакция? Люди собирались в маленькие группы и, потягивая глинтвейн, вино, пунш, обменивались удивленными взглядами. У лорда Локвуда, очевидно, были собственные критерии, если он объявил это успехом.
Немного успокоившись, Эмма начала разбирать отрывочные комментарии.
– Какой кошмар… – прошептала какая-то женщина.
– Должно быть, она была там, бедняжка… мучилась… – Это уже джентльмен.
Тишину нарушил мужчина в дальнем углу.
– Мы должны были всех их уничтожить! Всю эту проклятую страну! – дрожащим голосом вскричал он.
Рука Эммы напряглась на руке Дельфины. О Боже!
– Вовсе нет, – резко возразила ему женщина. – Эти картины не о том, кто виноват. Они о страдании. И возможно, о том, что оно напрасно. Никто не выиграл от этой войны.
Эмма с благодарностью посмотрела на говорившую. Высокая брюнетка с изящной шеей держалась с уверенной грацией, словно привыкла к тому, что ее считают красавицей. К тому же она, должно быть, была важной персоной, поскольку говоривший мужчина сердито взглянул на нее, но промолчал.
По крайней мере, некоторые поняли ее картины. А те, кто не понял, не жаждали ее крови. Однако напрасно Эмма надеялась, что пережитое закалило ее. Стоя среди зрителей, она чувствовала себя выставленной напоказ.
– Вот вы где, – произнес у нее над ухом лорд Локвуд. – Извините, но я только что получил приятные новости, а теперь хочу передать вам мои поздравления. Но… ах, вот она. – Он махнул рукой, и брюнетка, защищавшая картины, подошла к ним. Лорд Локвуд вывел их из галереи.
Остановившись в бальном зале, он представил женщин друг другу. И после обмена любезностями сказал:
– Леди Эдон, мои самые наилучшие пожелания. Я только что узнал новости.
Улыбнувшись, она склонила голову. Лицо Дельфины прояснилось.
– О, леди Эдон! Так это правда? Можно поздравить удачливого джентльмена?
Эмма подавила вздох. Ничто ее кузина так не любит, как новости о свадьбах. Знала об этом баронесса или нет, но теперь неотложное расследование деталей ее личной жизни затянется минимум на полчаса.
– Да, – сказала леди Эдон, – он… А вот и он.
Дельфина обернулась. Эмма чуть замешкалась, продолжая смотреть на леди Эдон. Но в следующий миг ее взгляд застыл на нем.
Он стоял в нескольких шагах, спиной к ней, и разговаривал с женщиной, постукивающей веером по его руке. Эмма узнала его по линии скул, по оттенку кожи, которая даже в сырой серой Англии оставалась золотистой, по тому, как у нее дрогнуло все внутри.
Это был шок, ноги словно льдом сковало. Эмма перевела дыхание. Испытание, наконец, настигло ее. Это не имеет значения… не должно иметь. Теперь ей казалось, что эта встреча была неизбежной.
– Вы должны навестить меня и мою кузину, – тараторила Дельфина. – Мы поможем вам выбрать цветы. Я так люблю такие события!
– Но возможно, ваша кузина их не любит, – вставил лорд Локвуд. – Осмелюсь заметить, что эта перспектива ее, похоже, настораживает, не так ли, мисс Мартин?
Он услышал ее имя? Поэтому его плечи напряглись? Дама с веером отшатнулась от него. Что отразилось на его лице? Он поворачивается сюда. Она этого не вынесет. Убежит. Бросится вон.
Нет. Он этого не заслуживает.
В ее памяти вспыхнуло видение: миссис Кидделл расправляет плечи перед лицом плохих новостей. Поразительное достоинство. Тогда Эмму это восхитило.
Она выпрямилась. Она не чувствовала ничего, она была бесстрастна. Но когда он оказался лицом к ней, все рухнуло: ее мозг воспринимал только цветные пятна, хаотично растекавшиеся и сжимавшиеся. Решимость в его глазах. Изумление – в ее. Его глаза даже зеленее, чем она помнила. «Я вернусь за тобой».
Он смотрел… смотрел так, словно и не надеялся когда-нибудь ее увидеть, казалось, ему вот-вот станет дурно.
А она думала, что он проигнорирует ее.
Эмма засмеялась. Это был тихий нервный звук. Рука Локвуда тревожно сжала ее локоть.
– Вы в порядке, мисс Мартин?
– Все хорошо, – сказала она, поворачиваясь к группе гостей.
Это правда. Слава Богу, она в порядке. Ледяной шок, ужасный миг, когда вдруг нечем стало дышать, – и это все. Намного лучше, чем те варианты, которые она проигрывала в своем воображении. Только одна маленькая проблема: она не могла говорить. Ее язык словно налился свинцом. Эмма попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались.
– Джулиан, – позвала леди Эдон, – ну иди же сюда.
Теперь их представят друг другу. Лорд Локвуд сейчас скажет: «Мисс Мартин, это герцог Оберн». И Эмма ответит: «Очень приятно, ваша светлость», – как будто между ними ничего никогда не было. Он явно все забыл… Но почему баронесса назвала его по имени?
– Наверное, перспектива брака его расстроила, сказала Дельфина. – Это часто бывает.
Бог не может быть таким жестоким.
Он внезапно двинулся и в два шага оказался рядом с ней. Схватив за запястье, он так резко повернул ее к себе, что зашелестели юбки.
– Эмма, – сказал он. Его рука двинулась вверх, к ее плечу. Леди Эдон задохнулась, Дельфина что-то изумленно пролепетала.
– Джул, что… – начал было лорд Локвуд. Рука Джулиана остановилась у изгиба ее шеи.
– Ты здесь, – прошептал он. – Это ты.
Эмма задрожала. Или это его рука дрожит?
– Да.
Нет. Все неправильно. Она репетировала совсем другую сцену. Предполагалось, что он станет игнорировать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Блестящий успех, мисс Мартин. Все только об этом и говорят. Вы должны пойти в галерею и послушать.
– Вы будете сопровождать нас? – Он отвел взгляд.
– С удовольствием. Но чуть позже. Сначала мне надо кое с кем поговорить. – Он смешался с толпой.
– Какой красивый мужчина, – вздохнула Дельфина. – Интересно, где его жена? У них была такая роскошная свадьба… правда, Гидеон? Несколько лет назад, потом они отправились в путешествие на континент. Ах, если бы у меня был такой медовый месяц! Только с тех пор ее никто не видел. Да, Гидеон? Поверить не могу, что ему нравится держать жену в провинции. Это был брак по любви, насколько я помню.
– Умоляю, не спрашивай его об этом, – взмолился лорд Чад. – Его это чертовски раздражает.
– Не выражайся, Гидеон! Мы в обществе.
– Пойду поищу карты.
– Подожди, Гидеон! – Когда он все же отошел, Дельфина топнула ножкой. – Временами он такой грубиян. Если он не пойдет посмотреть картины, он об этом пожалеет!
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Эмма.
Хоть лорд Чад и был политиком, но как демократ он не мог противостоять такому диктатору, каким была его жена.
Когда они вошли в галерею, Эмму поразила тишина. У нее перехватило горло. Вот ее работы, предъявленные миру. Никогда она не думала, что кто-нибудь захочет рассматривать ужасы войны, которые она воплотила на полотне. Это действительно волнует зрителей? Что может означать подобная реакция? Люди собирались в маленькие группы и, потягивая глинтвейн, вино, пунш, обменивались удивленными взглядами. У лорда Локвуда, очевидно, были собственные критерии, если он объявил это успехом.
Немного успокоившись, Эмма начала разбирать отрывочные комментарии.
– Какой кошмар… – прошептала какая-то женщина.
– Должно быть, она была там, бедняжка… мучилась… – Это уже джентльмен.
Тишину нарушил мужчина в дальнем углу.
– Мы должны были всех их уничтожить! Всю эту проклятую страну! – дрожащим голосом вскричал он.
Рука Эммы напряглась на руке Дельфины. О Боже!
– Вовсе нет, – резко возразила ему женщина. – Эти картины не о том, кто виноват. Они о страдании. И возможно, о том, что оно напрасно. Никто не выиграл от этой войны.
Эмма с благодарностью посмотрела на говорившую. Высокая брюнетка с изящной шеей держалась с уверенной грацией, словно привыкла к тому, что ее считают красавицей. К тому же она, должно быть, была важной персоной, поскольку говоривший мужчина сердито взглянул на нее, но промолчал.
По крайней мере, некоторые поняли ее картины. А те, кто не понял, не жаждали ее крови. Однако напрасно Эмма надеялась, что пережитое закалило ее. Стоя среди зрителей, она чувствовала себя выставленной напоказ.
– Вот вы где, – произнес у нее над ухом лорд Локвуд. – Извините, но я только что получил приятные новости, а теперь хочу передать вам мои поздравления. Но… ах, вот она. – Он махнул рукой, и брюнетка, защищавшая картины, подошла к ним. Лорд Локвуд вывел их из галереи.
Остановившись в бальном зале, он представил женщин друг другу. И после обмена любезностями сказал:
– Леди Эдон, мои самые наилучшие пожелания. Я только что узнал новости.
Улыбнувшись, она склонила голову. Лицо Дельфины прояснилось.
– О, леди Эдон! Так это правда? Можно поздравить удачливого джентльмена?
Эмма подавила вздох. Ничто ее кузина так не любит, как новости о свадьбах. Знала об этом баронесса или нет, но теперь неотложное расследование деталей ее личной жизни затянется минимум на полчаса.
– Да, – сказала леди Эдон, – он… А вот и он.
Дельфина обернулась. Эмма чуть замешкалась, продолжая смотреть на леди Эдон. Но в следующий миг ее взгляд застыл на нем.
Он стоял в нескольких шагах, спиной к ней, и разговаривал с женщиной, постукивающей веером по его руке. Эмма узнала его по линии скул, по оттенку кожи, которая даже в сырой серой Англии оставалась золотистой, по тому, как у нее дрогнуло все внутри.
Это был шок, ноги словно льдом сковало. Эмма перевела дыхание. Испытание, наконец, настигло ее. Это не имеет значения… не должно иметь. Теперь ей казалось, что эта встреча была неизбежной.
– Вы должны навестить меня и мою кузину, – тараторила Дельфина. – Мы поможем вам выбрать цветы. Я так люблю такие события!
– Но возможно, ваша кузина их не любит, – вставил лорд Локвуд. – Осмелюсь заметить, что эта перспектива ее, похоже, настораживает, не так ли, мисс Мартин?
Он услышал ее имя? Поэтому его плечи напряглись? Дама с веером отшатнулась от него. Что отразилось на его лице? Он поворачивается сюда. Она этого не вынесет. Убежит. Бросится вон.
Нет. Он этого не заслуживает.
В ее памяти вспыхнуло видение: миссис Кидделл расправляет плечи перед лицом плохих новостей. Поразительное достоинство. Тогда Эмму это восхитило.
Она выпрямилась. Она не чувствовала ничего, она была бесстрастна. Но когда он оказался лицом к ней, все рухнуло: ее мозг воспринимал только цветные пятна, хаотично растекавшиеся и сжимавшиеся. Решимость в его глазах. Изумление – в ее. Его глаза даже зеленее, чем она помнила. «Я вернусь за тобой».
Он смотрел… смотрел так, словно и не надеялся когда-нибудь ее увидеть, казалось, ему вот-вот станет дурно.
А она думала, что он проигнорирует ее.
Эмма засмеялась. Это был тихий нервный звук. Рука Локвуда тревожно сжала ее локоть.
– Вы в порядке, мисс Мартин?
– Все хорошо, – сказала она, поворачиваясь к группе гостей.
Это правда. Слава Богу, она в порядке. Ледяной шок, ужасный миг, когда вдруг нечем стало дышать, – и это все. Намного лучше, чем те варианты, которые она проигрывала в своем воображении. Только одна маленькая проблема: она не могла говорить. Ее язык словно налился свинцом. Эмма попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались.
– Джулиан, – позвала леди Эдон, – ну иди же сюда.
Теперь их представят друг другу. Лорд Локвуд сейчас скажет: «Мисс Мартин, это герцог Оберн». И Эмма ответит: «Очень приятно, ваша светлость», – как будто между ними ничего никогда не было. Он явно все забыл… Но почему баронесса назвала его по имени?
– Наверное, перспектива брака его расстроила, сказала Дельфина. – Это часто бывает.
Бог не может быть таким жестоким.
Он внезапно двинулся и в два шага оказался рядом с ней. Схватив за запястье, он так резко повернул ее к себе, что зашелестели юбки.
– Эмма, – сказал он. Его рука двинулась вверх, к ее плечу. Леди Эдон задохнулась, Дельфина что-то изумленно пролепетала.
– Джул, что… – начал было лорд Локвуд. Рука Джулиана остановилась у изгиба ее шеи.
– Ты здесь, – прошептал он. – Это ты.
Эмма задрожала. Или это его рука дрожит?
– Да.
Нет. Все неправильно. Она репетировала совсем другую сцену. Предполагалось, что он станет игнорировать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72