Остров Чарльза не только напоминает остров Баррингтон, будучи пригодным для заселения более чем остальные острова архипелага, но и вдвое превосходит его по площади. Он имеет длину по окружности около сорока — пятидесяти миль.
Благополучно высадившись на берег, компания приступила к строительству столичного города под руководством своего хозяина и покровителя. Они добились значительных успехов по части возведения стен и выкладки полов из туфа, которые обильно присыпали золой. На холмах, менее лысых, чем остальные, они начали пасти скот; и козлы, предприимчивые от природы, занялись обследованием самых заброшенных уголков острова в поисках скудного пропитания, которое составляла высокая местная трава. В то же время обилие рыбы и черепах удовлетворяло нужду в продовольствии самих иммигрантов.
Беспорядки, в общем-то происходящие во всех вновь осваиваемых областях, в данном случае возникали из-за исключительного своенравия некоторых пилигримов. В конце концов его величество был вынужден ввести военное положение, заняться охотой на своих мятежных подданных и пристрелить некоторых из них собственной рукой, потому что те посмели тайно удалиться на поселение в глубь острова, откуда крадучись выходили по ночам, чтобы по-воровски, на цыпочках бродить до утра под стенами туфового дворца. Следует заметить, что до принятия таких крутых мер среди мужской части населения были тщательно отобраны люди, составившие пешую гвардию, которая, однако, находилась в подчинении собачьих кавалергардов. Можно себе представить состояние внутриполитических дел этой несчастной страны, если принять во внимание, что всякий, кто не попал в число гвардейцев, рассматривался как самый злоумышленный заговорщик и низкий предатель. Вскоре, по молчаливому согласию сторон, смертная казнь была все же упразднена благодаря своевременному осмыслению того обстоятельства, при котором король Нимрод остался бы почти без дичи либо вовсе ее лишился, позволь он охотничьим приемам отправления правосудия свободно распространиться среди подданных. В результате людская часть телохранителей была распущена и приставлена к работе по обработке земли и выращиванию картофеля, от регулярной же армии сохранился только собачий полк. Псы, как мне рассказали, обладали удивительно злобным нравом, но, пройдя в прошлом суровую школу, верно служили своему хозяину. Теперь наш креол прохаживался по стране вооруженный до зубов и в окружении янычар, ужасающий лай которых заменял солдатские штыки, применяемые для пресечения всяких попыток поднять мятеж или восстание.
Однако его величество начала сильно беспокоить численность населения, сократившаяся в результате всего происшедшего и невосполняемая за счет добровольных матримониальных наборов. Но так или иначе население должно увеличиваться. Время от времени иностранные китобои заходили на остров Чарльза, чтобы пополнить запасы продовольствия и пресной воды и, кстати, полюбоваться бесхитростными пейзажами. Его величество не преминул обложить капитанов портовыми сборами, что немало способствовало росту его благосостояния. Теперь же в голове креола зрели еще и другие планы. Владея искусством коварства, он изредка обхаживал некоторых гостей, увещевая их дезертировать со своих судов, чтобы затем встать под его знамена. Обнаружив пропажу, капитаны умоляли разрешить поиски, на что его величество, хорошенько припрятав беглецов, охотно соглашался. В результате правонарушители, естественно, никогда не отыскивались, и корабли уходили в море без них.
Таким образом, благодаря двуличной политике этого ловкого монарха некоторые иностранные державы недосчитались подданных, зато число его людей значительно возросло. Он особенно холил и лелеял этих ренегатов-иностранцев. Но, увы, сколь тщетны попытки честолюбивых принцев осуществить далеко идущие планы и сколь непрочен кичливый ореол славы! Будто преторианцы чужеземного происхождения, необдуманно внедренные в римское государство и тем более необдуманно сделанные фаворитами императора, который вскоре был ими же оскорблен и сброшен с престола, эти матросы, ставшие вне закона, с помощью бывших гвардейцев и остального населения подняли буйный мятеж и отказались повиноваться своему господину. Он выступил против них со всеми псами одновременно. Тут же, на пляже, разыгралась смертельная битва. Она продолжалась около трех часов — собаки сражались с завидной храбростью, а моряки не уступали им в решимости добиться победы. На поле боя остались лежать мертвыми трое матросов и тринадцать псов, а сам король обратился в бегство с остатками собачьего полка. Враг преследовал их по пятам, забрасывая камнями, пока не загнал в непролазную чащу посреди острова. Прекратив погоню, победители вернулись в деревню на берег моря, проломили днища у бочек со спиртным и провозгласили республику. Павшие в бою были преданы земле со всеми подобающими воинскими почестями, а дохлые псы с позором полетели в море. В конце концов под воздействием суровых обстоятельств беглый король спустился с холмов и предложил начать мирные переговоры. Мятежники отказали ему во всем, кроме сдачи на условиях безоговорочной капитуляции. Соответственно следующее же судно, навестившее остров, унесло развенчанную королевскую особу в Перу.
История властителя с острова Чарльза наглядно показывает, насколько трудно колонизировать голые острова с такими беспринципными пилигримами.
Ссыльный же монарх, задумчиво погруженный теперь в занятия сельским хозяйством на территории Перу, чье правительство предоставило ему безопасное политическое убежище, еще долгое время следил за каждым прибывшим с Энкантадас, надеясь услышать вести о падении республики и мольбы населения о возвращении законного правителя. Он не сомневался, что этот несчастный эксперимент с республикой должен скоро лопнуть. Но не тут-то было — инсургенты избрали такой тип демократии, который не походил ни на греческий, ни на римский, ни на американский. В сущности то была вовсе не демократия, а постоянно действующая бунтократия, которая процветала, избрав своим единственным законом беззаконие. Вскоре ряды бунтовщиков просто раздулись от притока всякого рода мерзавцев, бежавших теперь с любого корабля, прибывающего на остров, тем более что дезертирам предлагались всевозможные завлекательные приманки. Остров Чарльза был объявлен политическим убежищем для угнетенных всех флотов мира. Каждый удравший матрос превозносился до небес как страдалец за дело свободы и немедленно принимался в число оборванных граждан этой вселенской нации. Напрасно капитаны пытались вернуть скрывающихся моряков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20