Семья разъехалась, только дядя Лёвик остался в Нью-Йорке, потому что там его держит семейный бизнес. Это связано с пошивкой женского платья. По-моему, у него целая фабрика. Типичный капитализм. Я не совсем понял, что он говорил, но большинство из нашей семьи живут по другим городам. Он не объяснил, в каких именно. Они тоже имеют частные бизнесы, но он не стал вдаваться в подробности.
– А ты видел Морриса?
– Нет, он тоже переехал. Всё, что я знаю, это то, что он обручился с Ханой Гутман из Мозыря, Помнишь, мы об этом что-то слышали? У него уже есть внуки. Ты поверишь, что дядя Лёвик теперь великий Зайда?
– Ну а где все остальные? Почему мы о них ничего не знаем?
Михаил внимательно посмотрел на Лазаря. Ему ещё многое предстояло рассказать, и он не был уверен, что Лазарь правильно это поймёт.
– Может быть, тебе неприятно это слышать, но он не хотел, чтобы ты знал, особенно ты. Позволь, я объясню.
Михаил вздохнул.
– Они боятся тебя, Лазарь. Боятся, что из-за тебя, у них будут большие неприятности. Их возьмут и заставят уехать обратно, и, в конце концов, они окажутся в Сибири. Мне показалось, что дядя Лёвик понимает в наших делах намного больше среднего американца, как и вообще все, кто там из России. Поэтому семья изменила фамилию, и наши родственники разъехались по всей Америке, туда, где их никто не знает.
Лазарь нахмурился.
– Понимаешь, они работают на себя. Никто из них не платит никаких налогов, и вообще не заполняет ни каких правительственных документов. Поэтому они не хотят, чтобы кому-то было известно, чем они занимаются и где живут. Думаю, что они никогда не платили налогов, но они боятся, вернее они просто в ужасе, что это всплывёт, и их тогда вышлют обратно.
– И американское правительство может это сделать? – наивно спросил Лазарь.
– Нет, они думают, что это можешь сделать ты. Они тебя боятся. Боятся почти до умопомешательства. Моррис, который является вторым лицом в семье после дяди Лёвика, постановил, что никто из родственников не имеет права ездить за границу, получать заграничный паспорт или визу, и никто не должен поддерживать связь с бывшей страной своего проживания. В общении между собой они не доверяют ни телефону, ни почте: всё делается на личном контакте, в доме при закрытых дверях. Полная конспирация.
Михаил остановился, чтобы перевести дыхание.
– А как же сам дядя Лёвик? Ведь он позвонил тебе?
Михаил рассмеялся.
– Ты же его знаешь. Он сам себе хозяин и никого не слушает. Что ему терять в девяносто три года? Что, дать ему дрожки и послать в Сибирь, возить лёд в Москву?
Лазарь улыбнулся, добрый, старый дядя Лёвик! Слава богу, хоть у него осталось чувство юмора.
– Расскажи мне про Морриса.
– Всё, что я знаю, это то, что он живёт не в Нью-Йорке. Он имеет, вернее, имел четверых детей: один ребёнок умер. И у него двое внуков. Всё, что я знаю, что он от тебя в страхе. Слова, которыми он тебя называет, не являются комплиментами. Такое ощущение, что он знает всё, что происходит. Не знаю, каким образом, но он в курсе всех наших дел.
– Неужели он действительно думает, что я смогу повредить ему или кому-нибудь ещё из нашей семьи? Дядя Лёвик так не считает. Почему же Моррис другого мнения?
Лазарь выглядел подавленным. Он всё крепче и крепче накручивал на ладонь свои чётки.
– Михаил, они, что, нас совсем не понимают? Мы же одна семья. Разве это не превыше всего?!
Он посмотрел на потолок, а когда опустил глаза, заметил Розу, стоявшую в дверях. Она узнала, что Михаил вернулся, и пришла повидаться с ним. Лазарь не знал, как долго она там простояла, но по её взгляду он понял, что она слышала их разговор.
– Но они хотя бы знают, что мы живы, а? – Он поперхнулся. – Знают, что мы здесь выжили.
Он посмотрел на брата и сестру.
– Но почему они не доверяют нам, почему?
Михаил и Роза переглянулись.
– Нам? – И Роза покачала головой.
Рассказ Михаила оказал как раз обратное влияние на Лазаря, и он ещё больше ушёл в работу. С ещё большей ожесточённостью он стал вмешиваться во все государственные дела. Он даже добился от Сталина награды для Михаила за его удачную поездку в США. Действия Лазаря не всегда были основаны на логике.
В честь своего пятидесятилетия Михаил был награждён орденом Трудового Красного Знамени за огромные заслуги в развитии авиационной промышленности СССР и за организацию безостановочного перелёта из Москвы в Николаевск-на-Амуре. Все официально поздравляли Михаила и вручили ему поздравительное письмо, подписанное известными советскими авиаторами. Михаил был очень рад, а Лазарь очень надеялся, что новость как-нибудь дойдёт и до Бронкса.
Тем временем, в стране происходили большие перемены. К апрелю 1938 года Лазарь Каганович считался третьим человеком в советской иерархии, впереди Ворошилова, но позади Сталина и Ежова, сменившего Ягоду. Лазарь был занят во многих областях. После смерти Орджоникидзе он занял пост Наркома Тяжёлой промышленности. В последующем он стал Наркомом Топливной Промышленности и Наркомом нефтяной промышленности. Таким образом, охватив огромную сферу влияния, братья Кагановичи контролировали всю главнейшую промышленность плюс внешнеэкономические связи.
Но, Ежов, став наркомом НКВД вместо троцкиста Ягоды, нанёс по троцкистам основной и разгромный удар. Однако ему это не прошло даром. В конце 1938 года скрытые троцкисты свалили Ежова с должности наркома НКВД, а затем окончательно добили, расстреляв его в 1939 году. Вместо Ежова троцкистам удалось опять поставить своего человека, грузинского еврея Лаврентия Павловича Берия, у которого мать была еврейкой. Ежову удалось продержаться на этом ключевом посту наркома НКВД всего два года. Но за эти два года Ежов обезглавил троцкистского дракона. Сталин же не смог защитить человека, который фактически спас страну от троцкистского контрреволюционного переворота и спас лично Сталина. В результате уничтожения Ежова Каганович передвигается ступенькой выше. В августе 1938 года Лазаря Кагановича назначили заместителем Председателя Совнаркома. Об этом сразу протрубила “Нью-Йорк Таймс», которая всегда была официальным рупором троцкистов и неотроцкистов. Официально Лазарь становился вторым после Сталина человеком в государстве. Теперь Лазарь мог судить в открытую обо всех и обо всём. Однако все его высказывания оставались в согласии с мнением Сталина и его желаниями, о которых он узнавал самый первый, от своей сестры Розы. На открытии парка культуры и отдыха имени Горького Лазарь Каганович сказал:
«Мы построили много заводов, тогда как Германии пришлось закрыть свои старые заводы. Это произошло потому, что Германия стала выплачивать свои проценты по иностранным долгам. Если бы мы начали выплачивать проценты по царским долгам, отменённые революцией, то всех наших зарабатываемых денег не хватало бы даже на уплату процентов по этим долгам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– А ты видел Морриса?
– Нет, он тоже переехал. Всё, что я знаю, это то, что он обручился с Ханой Гутман из Мозыря, Помнишь, мы об этом что-то слышали? У него уже есть внуки. Ты поверишь, что дядя Лёвик теперь великий Зайда?
– Ну а где все остальные? Почему мы о них ничего не знаем?
Михаил внимательно посмотрел на Лазаря. Ему ещё многое предстояло рассказать, и он не был уверен, что Лазарь правильно это поймёт.
– Может быть, тебе неприятно это слышать, но он не хотел, чтобы ты знал, особенно ты. Позволь, я объясню.
Михаил вздохнул.
– Они боятся тебя, Лазарь. Боятся, что из-за тебя, у них будут большие неприятности. Их возьмут и заставят уехать обратно, и, в конце концов, они окажутся в Сибири. Мне показалось, что дядя Лёвик понимает в наших делах намного больше среднего американца, как и вообще все, кто там из России. Поэтому семья изменила фамилию, и наши родственники разъехались по всей Америке, туда, где их никто не знает.
Лазарь нахмурился.
– Понимаешь, они работают на себя. Никто из них не платит никаких налогов, и вообще не заполняет ни каких правительственных документов. Поэтому они не хотят, чтобы кому-то было известно, чем они занимаются и где живут. Думаю, что они никогда не платили налогов, но они боятся, вернее они просто в ужасе, что это всплывёт, и их тогда вышлют обратно.
– И американское правительство может это сделать? – наивно спросил Лазарь.
– Нет, они думают, что это можешь сделать ты. Они тебя боятся. Боятся почти до умопомешательства. Моррис, который является вторым лицом в семье после дяди Лёвика, постановил, что никто из родственников не имеет права ездить за границу, получать заграничный паспорт или визу, и никто не должен поддерживать связь с бывшей страной своего проживания. В общении между собой они не доверяют ни телефону, ни почте: всё делается на личном контакте, в доме при закрытых дверях. Полная конспирация.
Михаил остановился, чтобы перевести дыхание.
– А как же сам дядя Лёвик? Ведь он позвонил тебе?
Михаил рассмеялся.
– Ты же его знаешь. Он сам себе хозяин и никого не слушает. Что ему терять в девяносто три года? Что, дать ему дрожки и послать в Сибирь, возить лёд в Москву?
Лазарь улыбнулся, добрый, старый дядя Лёвик! Слава богу, хоть у него осталось чувство юмора.
– Расскажи мне про Морриса.
– Всё, что я знаю, это то, что он живёт не в Нью-Йорке. Он имеет, вернее, имел четверых детей: один ребёнок умер. И у него двое внуков. Всё, что я знаю, что он от тебя в страхе. Слова, которыми он тебя называет, не являются комплиментами. Такое ощущение, что он знает всё, что происходит. Не знаю, каким образом, но он в курсе всех наших дел.
– Неужели он действительно думает, что я смогу повредить ему или кому-нибудь ещё из нашей семьи? Дядя Лёвик так не считает. Почему же Моррис другого мнения?
Лазарь выглядел подавленным. Он всё крепче и крепче накручивал на ладонь свои чётки.
– Михаил, они, что, нас совсем не понимают? Мы же одна семья. Разве это не превыше всего?!
Он посмотрел на потолок, а когда опустил глаза, заметил Розу, стоявшую в дверях. Она узнала, что Михаил вернулся, и пришла повидаться с ним. Лазарь не знал, как долго она там простояла, но по её взгляду он понял, что она слышала их разговор.
– Но они хотя бы знают, что мы живы, а? – Он поперхнулся. – Знают, что мы здесь выжили.
Он посмотрел на брата и сестру.
– Но почему они не доверяют нам, почему?
Михаил и Роза переглянулись.
– Нам? – И Роза покачала головой.
Рассказ Михаила оказал как раз обратное влияние на Лазаря, и он ещё больше ушёл в работу. С ещё большей ожесточённостью он стал вмешиваться во все государственные дела. Он даже добился от Сталина награды для Михаила за его удачную поездку в США. Действия Лазаря не всегда были основаны на логике.
В честь своего пятидесятилетия Михаил был награждён орденом Трудового Красного Знамени за огромные заслуги в развитии авиационной промышленности СССР и за организацию безостановочного перелёта из Москвы в Николаевск-на-Амуре. Все официально поздравляли Михаила и вручили ему поздравительное письмо, подписанное известными советскими авиаторами. Михаил был очень рад, а Лазарь очень надеялся, что новость как-нибудь дойдёт и до Бронкса.
Тем временем, в стране происходили большие перемены. К апрелю 1938 года Лазарь Каганович считался третьим человеком в советской иерархии, впереди Ворошилова, но позади Сталина и Ежова, сменившего Ягоду. Лазарь был занят во многих областях. После смерти Орджоникидзе он занял пост Наркома Тяжёлой промышленности. В последующем он стал Наркомом Топливной Промышленности и Наркомом нефтяной промышленности. Таким образом, охватив огромную сферу влияния, братья Кагановичи контролировали всю главнейшую промышленность плюс внешнеэкономические связи.
Но, Ежов, став наркомом НКВД вместо троцкиста Ягоды, нанёс по троцкистам основной и разгромный удар. Однако ему это не прошло даром. В конце 1938 года скрытые троцкисты свалили Ежова с должности наркома НКВД, а затем окончательно добили, расстреляв его в 1939 году. Вместо Ежова троцкистам удалось опять поставить своего человека, грузинского еврея Лаврентия Павловича Берия, у которого мать была еврейкой. Ежову удалось продержаться на этом ключевом посту наркома НКВД всего два года. Но за эти два года Ежов обезглавил троцкистского дракона. Сталин же не смог защитить человека, который фактически спас страну от троцкистского контрреволюционного переворота и спас лично Сталина. В результате уничтожения Ежова Каганович передвигается ступенькой выше. В августе 1938 года Лазаря Кагановича назначили заместителем Председателя Совнаркома. Об этом сразу протрубила “Нью-Йорк Таймс», которая всегда была официальным рупором троцкистов и неотроцкистов. Официально Лазарь становился вторым после Сталина человеком в государстве. Теперь Лазарь мог судить в открытую обо всех и обо всём. Однако все его высказывания оставались в согласии с мнением Сталина и его желаниями, о которых он узнавал самый первый, от своей сестры Розы. На открытии парка культуры и отдыха имени Горького Лазарь Каганович сказал:
«Мы построили много заводов, тогда как Германии пришлось закрыть свои старые заводы. Это произошло потому, что Германия стала выплачивать свои проценты по иностранным долгам. Если бы мы начали выплачивать проценты по царским долгам, отменённые революцией, то всех наших зарабатываемых денег не хватало бы даже на уплату процентов по этим долгам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75