Бросайте всё (…)! Кросс, спроси идиота, изволит ли он стыковаться или пойдёт улицей?
- Их там двое, Роман, - сообщил сорванным голосом Вале-хов. - Пилот и баба. Они уже идут, улицей. Роман, ты знаешь, а они на скафандровом кислороде шли. "Карусель" без атмосферы. Они даже не шлюзовались. Зря, пожалуй, мы на вызов не ответили, да? Очень я удачно гальюнное время выбрал!
Володница тем временем подплыл к первому шлюзу, открытому в Космос. В иллюминаторе люка камеры перепада он увидел две чёрные фигуры, уже вплывавшие в объём. Одиннадцать единиц в ось, хорошая физика, подумал Володница с уважением, давая автомату шлюза команду "принять".
Дейнеко вошла в "Нелюбова" первой. Чудовищный хрустящий удар в переносицу выключил сознание Володницы.
ГЛАВА 25. РАННИМ ВЕЧЕРОМ В ОВРАГЕ, И МЕРСШАЙР ФЫРКАЕТ
До поездки верхом на коне моя, заведённая в "лётке" "машинка времени" отказывала трижды: в незапамятные времена в Касабланке, когда я проходил тест на определение индекса SOC и сидел незабываемые сто часов в "бутылке Эдисона", и два раза - во времена менее незапамятные, после моего приключения с Щ-11. Это были сбои, контузии. Но впервые я вывел "машинку" из контура внимания сознательно, слишком занятого психологическим демпфированием (тело давно перестало отвечать на команды и тупо страдало) беспощадных ударов снизу через копчик в позвоночник. Зачем прикажете его, такое время, считать?
…Ехали на коне по холмам чужой планеты двое, где я был - сзади, носом в назатыльник спецкостюма Мерсшайра, и я не видел, как Мерсшайр выбирал направление. Видимо, по блику, а за рельефом под ногами следил конь. Ехали мы - не знаю сколько. Вечность, и ещё немного сотен лет. Темнело - то ли в глазах, то ли в общем. Вдруг Мерсшайр затормозил коня - шарахнув для этого мне обоими локтями под дых, мне этого очень не хватало. Конь затормозил, присев, едва не пойдя юзом. Меня немедленно опять повело назад, к земле, удариться об неё и так остаться, и опять Мерсшайр, не оборачиваясь, успел придержать меня. В книгах пишут: "Герой не чувствовал своего избитого тела". Я, к сожалению, тогда был не герой, - я очень хорошо чувствовал своё избитое тело, все его клеточки, с детализацией болевых ощущений на генном уровне. Вот мозга я не чувствовал.
Сизые пятна медленно уплывали из глаз. Конь стоял недвижно. Мерсшайр тоже не шевелился. Из последних сил обняв ногами брюхо домашнего животного, я выглянул из-за Мерсшайра. Мерсшайр тяжело, как будто бежал с седоками, а не был одним из них, дышал.
Альфа сильно присела, над востоком тучи на куполе ещё светились изнутри, но здесь, в проёме между холмами, стояла почти мрачная тень. Нет, не совсем мрачная. Что-то просматривалось. Сначала решил - какая-то разновидность болезненных, уже родных, пятен. Но нет. Это принадлежало внешней реальности. Впереди по курсу пространство перечёркивал страшно светящийся извилистый горизонтальный шрам. Свечение меняло интенсивность так, что я скоро сообразил: это электрический свет из-под грунта, из какого-то провала, несомненно. Мы приехали.
Мерсшайр фыркнул, конь переступил с боку на бок. Мерс-шайр отпустил натянутые стропы управления, привязанные к железке во рту коня. Над плечом Мерсшайра показался ствол флинта.
- Хана! - шёпотом прокричал Мерсшайр.
- Мерс? - ответил женский голос таким же шёпотом на всю округу.
- Я, Мерсшайр!
- Здесь овраг. Мы ждём Хана. Спускайтесь, Адам. Коня оставьте наверху. Радиомолчание!
И нам помигали фонариком.
- СползАй, прик, - велел Мерсшайр. О, тут я был рад подчиниться. Я упёрся Мерсшайру в спину лбом и сполз по гладкой потной заднице коня, всей грудью хватанув её, задницы, запаха. Хвост коня, замотанный зачем-то скотчем до состояния палки, попал мне между ног… в общем, я упал навзничь. Удар меня потряс совершенно. Глаза закрылись сами собой. Отдохновения не наступало, контузия продолжалась. Меня продолжали бить с четырёх подкованных ног в копчик. Но всё равно мне было хорошо лежать. Не заботиться о равновесии. Но Мерсшайр сильным пинком в бедро заставил меня подняться на четвереньки. (Отчётливо запомнилось удивление, которое я испытал оттого, что пинок меня ничуточки не оскорбил.) Проламывая ладонями и коленями подсохшую корку грунта и выдавливая из-под корки, словно зубную пасту, грунт мокрый, я добрался до провала. Мерсшайр надо мной вёл коня.
Это был молодой овраг, может быть, весенний. Внизу горели фонарики, двигались две фигуры. Глубину оврага я измерил точно: край обрыва у меня под руками обвалился, и я головой вперёд обвалился вместе с ним. Меньше трёх метров.
- Привет, хобо, - сказала Салло.
Она помогла мне сесть, привалила меня спиной к стене. Блэк-Блэк копался в рюкзаке поодаль.
- Сиди так, хобо, - сказала Салло.
По склону стоя съехал Мерсшайр.
- Ну? - сразу же спросил он.
- Обсли, - сказал Блэк-Блэк спокойно. - Много. Больше восьми. Трое напали из полутанка на Мадлу и Веренику. Мадле сломали шею, Веренику порезали. Одновременно - на лошадей. То есть сначала они напали на них. Крик, мы отвлеклись. На лошадей - неизвестно, сколько. Порезали всех. Затем со скалы попали ракетой в ровер. Взрыв. Мощная ракета. Хан ранен в руку. Дротик. Очень быстрый. Керамику раскололо. Болевой шок. Затем нас сильно ужаснули. Никогда такого не было. Отступили. Долго несли Хана. Мы с Салло - авангард… - Он натянул уголок рта на щёку. - Авангард отступления. Сейчас остальные подойдут.
- А мы что? - спросил Мерсшайр. Блэк-Блэк понял его вопрос не так, как я.
- Счёт плохой, - ответил Блэк-Блэк. - Считая того при-ка - четыре - четыре. Не считая лошадей и машину. - Он посопел. - И ПРО-станции… Ты хоть контейнер закрыл, Адам?
- Закрыл, закрыл, - медленно сказал Мерсшайр. - Четыре - четыре… А Порохов?
- Не появился. Мы и не звали.
- По-моему, они нас не убивали, - сказала Салло. - Отгоняли. А, Хендс?
- И мы отошли, - сказал Мерсшайр.
- Вас там не было, комиссар, - сказала Салло. - Быстрые, страшные - и много. Больше восьми. Ужаснули нас… очень. Н-да. Вот так.
Мерсшайр фыркнул, но промолчал.
Наверху, на той стороне оврага, раздались топот, чавканье по грязи, с обрыва посыпалось - и появились Колдсмит, Ни-кополов и раненый Рукинштейн. Сразу стало суетно.
Рукинштейн никому не позволял себе помочь, шипел на сующихся, словно сбоящий клапан. Он сполз в овраг по склону на спине. Он остался полулежать, зашипел матом на сунувшуюся к нему с "пенкой - подложить" Салло. Он стал ощупывать себя. Он вытащил из кобуры флинт и положил его под здоровую руку. Он отвалил здоровой рукой левый, расколотый надвое наплечник, сбросил его. Перчатка была заляпана грязью, он вцепился зубами, сорвал её. Он полез голой рукой под мышку. Перекошенное лицо его вдруг стало почти нормальным от боли, когда он нащупал свою рану. Один за другим он отщёлкнул замки на кирасе спецкостюма и, громко с прискуливанием шипя сквозь зубы, осторожным поворотом корпуса вылез из неё.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
- Их там двое, Роман, - сообщил сорванным голосом Вале-хов. - Пилот и баба. Они уже идут, улицей. Роман, ты знаешь, а они на скафандровом кислороде шли. "Карусель" без атмосферы. Они даже не шлюзовались. Зря, пожалуй, мы на вызов не ответили, да? Очень я удачно гальюнное время выбрал!
Володница тем временем подплыл к первому шлюзу, открытому в Космос. В иллюминаторе люка камеры перепада он увидел две чёрные фигуры, уже вплывавшие в объём. Одиннадцать единиц в ось, хорошая физика, подумал Володница с уважением, давая автомату шлюза команду "принять".
Дейнеко вошла в "Нелюбова" первой. Чудовищный хрустящий удар в переносицу выключил сознание Володницы.
ГЛАВА 25. РАННИМ ВЕЧЕРОМ В ОВРАГЕ, И МЕРСШАЙР ФЫРКАЕТ
До поездки верхом на коне моя, заведённая в "лётке" "машинка времени" отказывала трижды: в незапамятные времена в Касабланке, когда я проходил тест на определение индекса SOC и сидел незабываемые сто часов в "бутылке Эдисона", и два раза - во времена менее незапамятные, после моего приключения с Щ-11. Это были сбои, контузии. Но впервые я вывел "машинку" из контура внимания сознательно, слишком занятого психологическим демпфированием (тело давно перестало отвечать на команды и тупо страдало) беспощадных ударов снизу через копчик в позвоночник. Зачем прикажете его, такое время, считать?
…Ехали на коне по холмам чужой планеты двое, где я был - сзади, носом в назатыльник спецкостюма Мерсшайра, и я не видел, как Мерсшайр выбирал направление. Видимо, по блику, а за рельефом под ногами следил конь. Ехали мы - не знаю сколько. Вечность, и ещё немного сотен лет. Темнело - то ли в глазах, то ли в общем. Вдруг Мерсшайр затормозил коня - шарахнув для этого мне обоими локтями под дых, мне этого очень не хватало. Конь затормозил, присев, едва не пойдя юзом. Меня немедленно опять повело назад, к земле, удариться об неё и так остаться, и опять Мерсшайр, не оборачиваясь, успел придержать меня. В книгах пишут: "Герой не чувствовал своего избитого тела". Я, к сожалению, тогда был не герой, - я очень хорошо чувствовал своё избитое тело, все его клеточки, с детализацией болевых ощущений на генном уровне. Вот мозга я не чувствовал.
Сизые пятна медленно уплывали из глаз. Конь стоял недвижно. Мерсшайр тоже не шевелился. Из последних сил обняв ногами брюхо домашнего животного, я выглянул из-за Мерсшайра. Мерсшайр тяжело, как будто бежал с седоками, а не был одним из них, дышал.
Альфа сильно присела, над востоком тучи на куполе ещё светились изнутри, но здесь, в проёме между холмами, стояла почти мрачная тень. Нет, не совсем мрачная. Что-то просматривалось. Сначала решил - какая-то разновидность болезненных, уже родных, пятен. Но нет. Это принадлежало внешней реальности. Впереди по курсу пространство перечёркивал страшно светящийся извилистый горизонтальный шрам. Свечение меняло интенсивность так, что я скоро сообразил: это электрический свет из-под грунта, из какого-то провала, несомненно. Мы приехали.
Мерсшайр фыркнул, конь переступил с боку на бок. Мерс-шайр отпустил натянутые стропы управления, привязанные к железке во рту коня. Над плечом Мерсшайра показался ствол флинта.
- Хана! - шёпотом прокричал Мерсшайр.
- Мерс? - ответил женский голос таким же шёпотом на всю округу.
- Я, Мерсшайр!
- Здесь овраг. Мы ждём Хана. Спускайтесь, Адам. Коня оставьте наверху. Радиомолчание!
И нам помигали фонариком.
- СползАй, прик, - велел Мерсшайр. О, тут я был рад подчиниться. Я упёрся Мерсшайру в спину лбом и сполз по гладкой потной заднице коня, всей грудью хватанув её, задницы, запаха. Хвост коня, замотанный зачем-то скотчем до состояния палки, попал мне между ног… в общем, я упал навзничь. Удар меня потряс совершенно. Глаза закрылись сами собой. Отдохновения не наступало, контузия продолжалась. Меня продолжали бить с четырёх подкованных ног в копчик. Но всё равно мне было хорошо лежать. Не заботиться о равновесии. Но Мерсшайр сильным пинком в бедро заставил меня подняться на четвереньки. (Отчётливо запомнилось удивление, которое я испытал оттого, что пинок меня ничуточки не оскорбил.) Проламывая ладонями и коленями подсохшую корку грунта и выдавливая из-под корки, словно зубную пасту, грунт мокрый, я добрался до провала. Мерсшайр надо мной вёл коня.
Это был молодой овраг, может быть, весенний. Внизу горели фонарики, двигались две фигуры. Глубину оврага я измерил точно: край обрыва у меня под руками обвалился, и я головой вперёд обвалился вместе с ним. Меньше трёх метров.
- Привет, хобо, - сказала Салло.
Она помогла мне сесть, привалила меня спиной к стене. Блэк-Блэк копался в рюкзаке поодаль.
- Сиди так, хобо, - сказала Салло.
По склону стоя съехал Мерсшайр.
- Ну? - сразу же спросил он.
- Обсли, - сказал Блэк-Блэк спокойно. - Много. Больше восьми. Трое напали из полутанка на Мадлу и Веренику. Мадле сломали шею, Веренику порезали. Одновременно - на лошадей. То есть сначала они напали на них. Крик, мы отвлеклись. На лошадей - неизвестно, сколько. Порезали всех. Затем со скалы попали ракетой в ровер. Взрыв. Мощная ракета. Хан ранен в руку. Дротик. Очень быстрый. Керамику раскололо. Болевой шок. Затем нас сильно ужаснули. Никогда такого не было. Отступили. Долго несли Хана. Мы с Салло - авангард… - Он натянул уголок рта на щёку. - Авангард отступления. Сейчас остальные подойдут.
- А мы что? - спросил Мерсшайр. Блэк-Блэк понял его вопрос не так, как я.
- Счёт плохой, - ответил Блэк-Блэк. - Считая того при-ка - четыре - четыре. Не считая лошадей и машину. - Он посопел. - И ПРО-станции… Ты хоть контейнер закрыл, Адам?
- Закрыл, закрыл, - медленно сказал Мерсшайр. - Четыре - четыре… А Порохов?
- Не появился. Мы и не звали.
- По-моему, они нас не убивали, - сказала Салло. - Отгоняли. А, Хендс?
- И мы отошли, - сказал Мерсшайр.
- Вас там не было, комиссар, - сказала Салло. - Быстрые, страшные - и много. Больше восьми. Ужаснули нас… очень. Н-да. Вот так.
Мерсшайр фыркнул, но промолчал.
Наверху, на той стороне оврага, раздались топот, чавканье по грязи, с обрыва посыпалось - и появились Колдсмит, Ни-кополов и раненый Рукинштейн. Сразу стало суетно.
Рукинштейн никому не позволял себе помочь, шипел на сующихся, словно сбоящий клапан. Он сполз в овраг по склону на спине. Он остался полулежать, зашипел матом на сунувшуюся к нему с "пенкой - подложить" Салло. Он стал ощупывать себя. Он вытащил из кобуры флинт и положил его под здоровую руку. Он отвалил здоровой рукой левый, расколотый надвое наплечник, сбросил его. Перчатка была заляпана грязью, он вцепился зубами, сорвал её. Он полез голой рукой под мышку. Перекошенное лицо его вдруг стало почти нормальным от боли, когда он нащупал свою рану. Один за другим он отщёлкнул замки на кирасе спецкостюма и, громко с прискуливанием шипя сквозь зубы, осторожным поворотом корпуса вылез из неё.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145